Антти Раутиайнен: Меня выдворяют из России, чтобы продемонстрировать, что нашли экстремиста

Кремер: Сотрудники ФСМ выдали гражданину Финляндии, активисту «Автономного действия» Антти Раутиайнену предписание, согласно которому он должен в течение 15 дней уехать из страны. Такое распоряжение поступило иp ФСБ, которое заподозрило анархиста в намерении насильственно свергнуть конституционный строй. Антти Раутиайнен у нас в гостях. Здравствуйте, Антти.

Раутиайнен: Здравствуйте.

Кремер: Скажите, вопрос такой: является ли анархизм угрозой государственному строю в России? И вот нас сыпятся ответы, я их в какой-то момент зачитаю. А пока хочу спросить вас, как вы оказались в России и зачем приехали?

Раутиайнен: В первый раз я был в России в 97-м году. Я участвовал в экологическом лагере протеста города Волгодонска (это было против пуска АЭС, который работает) и мне понравилось. В 99-м году приехал по студенческому обмену и в 2000-м году я здесь поступал, закончил, получил диплом бакалавра и магистра. В последние два года я работаю программистом.

Кремер: Программистом?

Раутиайнен: Да.

Кремер: А в чем вас обвинили? Вас обвинили в том, что вы можете насильственно свергнуть конституционный строй?

Раутиайнен: Ну, это инфлормиловка такая, это не то, что обвинение, это просто причина отказа от вида на жительство.

Кремер: Причина отказа в вашем виде на жительство?

Раутиайнен: Да.

Кремер: Вот мы сейчас можем посмотреть скан документа, который вы получили. Вот он, этот документ.

Раутиайнен: Да, вот это, собственно, аннулирование разрушения на временное пребывание. И это мне выдали вместе с отказом от вида на жительство.

Кремер: Что означает, что до середины апреля вы должны вернуться в Финляндию?

Раутиайнен: Ну да. Там я, собственно, могу подавать на визу, но, скорее всего, там вид на жительство как раз мне в ближайшие годы уже не светит.

Кремер: Вы в России, я так понимаю, 12 лет практически?

Раутиайнен: Почти 13 лет.

Кремер: Почти 13 лет. Как часто вы за это время ездили в Финляндию?

Раутиайнен: 3-4 раза в год, иногда раз в год.

Кремер: А вы проповедуете анархизм, я правильно понимаю? Вы анархист?

Раутиайнен: Ну да.

Кремер: А в чем это заключается, что за акции вы организовываете?

Раутиайнен: Ну, наверное, проще спрашивать, в чем мы не участвовали. Потому что в стране много что прошло интересного, которое тоже нас касается. Последняя тема - лично активно я занимался Химкинским лесом. И в первую очередь там были наши друзья, которые, участвовали в кампании и защите. В последнее время мы, конечно, тоже участвуем, как и все остальные, на митингах по честным выборам, за честные выборы.

Кремер: Я, если я не ошибаюсь, у вас там был лозунг, что самоорганизация - наш кандидат, в том числе, на одном их митингов?

Раутиайнен: Да. Есть, в том числе, такая идея о том, что нам не столько важно, кто, собственно, президент или…

Кремер: Извините, я вас прерву. Мы можем как раз в данный момент посмотреть кадры одной из ваших акций.

Раутиайнен: Да.

Кремер: Вот она.

Раутиайнен: Это уже самая последняя, была против антифашистов, в том числе. Там не обошлось без инцидентов с политическими противниками.

Кремер: Вы участвовали в драке тоже?

Раутиайнен: Я сам не участвовал, но были уже противники вместе с милиционерами, и как-то нас это не касалось.

Кремер: У вас есть предположение, за участие в какой именно акции вас сейчас выдворяют из России?

Раутиайнен: Я не думаю, что это должно быть с какими-то акциями связано. Я сам в первый раз сталкивался с сотрудниками ФСБ 11 лет назад, и они не видели во мне какую-то угрозу.

Кремер: При каких обстоятельствах вы с ними сталкивались?

Раутиайнен: Просто в нашу группу внедрился сотрудник не очень удачно. Мы его раскрыли, и он сам признался, что является сотрудником.

Кремер: То есть, в вашу организацию внедрился сотрудник ФСБ и вы поняли, что это сотрудник ФСБ.?

Раутиайнен: Да. Но сотрудник ФСБ, видимо, сделал выводы, что мы не опасны и никаких последствий к нам не было.

Кремер: Подождите. Все это время они думали, что вы не опасны и теперь они решили, что вы опасны?

Раутиайнен: Вряд ли. Не факт, что люди, которые нами занимались, решили, что мы опасны. Просто кто-то должен был куда-то отчитываться, выявить экстремиста и давать отчет, получить свою премию, мне так кажется.

Кремер: То есть, ваша версия, что вас выдворяют ради премии?

Раутиайнен: Ну не ради премии, а просто, чтобы хоть какого-то экстремиста нашли хоть раз. Потому что все эти РВП, вид на жительство должны пройти, в том числе, через ФСБ и просто, чтобы показать, что эта волокита имеет какую-то функцию, надо что-то добиваться, мне так кажется. Конечно, хотелось бы, чтобы наше движение имело в обществе какой-то вес и привлекало внимание, но на данный момент мне так не кажется. Возможно через год или два, или пять лет, что-нибудь добьемся. Сейчас - нет.

Кремер: А насколько вообще для вас лично тот факт, что вас выдворяют из России – это трагедия?

Раутиайнен: Ну, конечно всегда был такой вариант, в том числе, ради этого я хотел себе оформить вид на жительство.

Кремер: Но вам отказали в оформлении вида на жительство?

Раутиайнен: Да. Там в Финляндии я не жил взрослым человеком. Я там ходил в школу, в гимназию, года 1,5 был в университете, но я никогда не искал там работу. У меня большинство друзей здесь, жена здесь и так далее. Конечно, это очень большие перемены.

Кремер: А как вы будете бороться за то, чтобы остаться? Как вы будете доказывать, что вы не представляете угрозы для конституционного строя?

Раутиайнен: Я не знаю. Это вопрос, скорее, к моему адвокату. Не факт, что ФСБ должен вообще что-нибудь доказывать по данному вопросу. Потому что вопросы государственной безопасности, возможно, имеет приоритет над вопросами права на частную жизнь граждан Российской Федерации и так далее. Понятно дело, все будут жаловаться, это будет длиться два или три месяца. Возможно, я буду подавать на визу, уже с новой визой приеду. Посмотрим, что будет дальше.

Кремер: Вы как анархист с чем боретесь?

Раутиайнен: На первом месте две самые главные идеи - это демократы без представительства, чтобы каждый участвовал непосредственно в решении вопросов, во-вторых, экономическая справедливость, поскольку демократия, на наш взгляд, невозможна на условиях, когда у одних людей есть огромные богатства и многие…

Кремер: То есть, вы боретесь за то, чтобы отнять у богатых, отдать бедным? За то, чтобы отнять власть, у тех, у кого она сейчас есть? Таким образом вы представляете угрозу конституционному строю или что?

Раутиайнен: Это конечно цель, но я не настаиваю, что это все должно обязательно в нашей стране таким образом происходить. Достаточно людей, согласных с нашим высказыванием, поэтому никакое насилие, собственно, не нужно.

Кремер: Но вы, собственно, в последней статье, которую вы написали, которую я видела на сайте, вы в том числе, написали фразу, что насилие вполне может пригодиться, просто не сейчас. Что значит «насилие может пригодиться»?

Раутиайнен: Мы, разумеется, не пацифисты. Если кто-то на меня нападает, я должен защищаться.

Кремер: Защита и насилие - это все-таки немножко разные вещи или нет?

Раутиайнен: Нет. Это, как правило, одно и то же. Мало кто добровольно насилием занимается ради насилия, это уже очень редкие люди.

Кремер: Какие еще лозунги есть у вашей организации?

Раутиайнен: За демократию. У нас понятие экономического строя - это либертарный коммунизм. То есть идея в том, чтобы отказаться от капитализма, от частной собственности на средства производства, но при этом, не создавая какую-то номенклатуру, которая, собственно, заменяет верхушку капитализма, который есть.

Кремер: А каким образом вы планируете, ваша организация планировала и, наверное, продолжает планировать этого добиваться?

Раутиайнен: В данный момент мы, в основном, занимаемся информативной работой: издаем журналы и т.д. Ну, конечно, есть опыт, коммуны есть, многие сельские районы, о которых власти уже давно забыли.

Кремер: То есть, грубо говоря, если в каком-то сельском районе забытом, по вашим словам, есть какая-то проблема, вы туда либо приезжаете, либо посылаете кого-то из вашей организации, чтобы организовать что, демонстрацию, пикет, акцию?

Раутиайнен: Обычно это были города, 100 тысяч человек, например, которые сталкивались с какими-то экологическими проблемами.

Кремер: А на какие средства происходит вся ваша деятельность?

Раутиайнен: Это на самом деле, не нуждается в очень больших средствах. Есть люди, которым нужны средства, если появляются какие-то проблемы, проблемы, с которыми уже не можем обойтись без посторонних юристов. И тогда, собственно, нужна оплата адвокатам и так далее.

Кремер: И где вы тогда берете деньги?

Раутиайнен: Тогда с Яндекс.Кошельком в интернете собираем деньги, организуем концерт поддержки, просим помощи друзей в других странах. Адвокат один, если это не московский, то может быть достаточно 20 тысяч рублей. Это тоже не запредельные суммы. В принципе, политическая деятельность уличная как таковая не требуется очень много средств. Другое дело, если занимать помещение и так далее. Такого у нас сейчас нет.