Адвокат Сергея Мохнаткина: Оправдания не может быть, потому что не может быть никогда

Кремер: У нас в гостях адвокат Сергея Мохнаткина, которого сегодня помиловал Дмитрий Медведев, - Дмитрий Аграновский. Здравствуйте, Дмитрий. Мы задали нашим зрителям в Twitter’e вопрос. Я хочу обратиться к вам вначале с этого, начать с этого вопроса. Почему именно Мохнаткина помиловал Дмитрий Медведев и почему именно сейчас?

Аграновский: Давайте отвлечемся от политики, потому что эти причины понятны. Сергей Евгеньевич Мохнаткин 56-го года рождения, ранее не судим, ни к какой ответственности не привлекался, везде характеризовался положительно: донор, имел постоянное место работы, постоянное место жительства. Срок ему был назначен, несмотря на первую судимость, реальный – в виде 2,5 лет лишения свободы. Поэтому даже если абстрагироваться полностью от каких-то политических домыслов, - это идеальный кандидат на помилование.

Кремер: На самом деле, сегодня Дмитрий Медведев помиловал не одного Сергея Мохнаткина. Он помиловал 13 человек.

Аграновский: Тоже просто граждан.

Кремер: Я пыталась вбивать эти фамилии всех этих людей в Google и пыталась найти кто это и что это за дела, по которым они помилованы, и ни одного из этих людей я не нашла, кроме Сергея Мохнаткина, который стал таким символом несправедливости.

Аграновский: Медийной фигурой.

Кремер: Как вы считаете, почему? Почему это вот?

Аграновский: Я думаю, что у Сергея Евгеньевича есть общее с этими людьми, потому что я знаю материалы дела. Это действительно, в хорошем смысле слова, человек совершенно случайный, ни в какой политике ранее не замеченный. И вот за почти год работы я никаких следов пребывания в каких-то организациях не обнаружил. Поэтому он такой же просто гражданин, как и остальные люди из этого списка.

Кремер: Хорошо. Тогда у меня другой вопрос. Почему помилование, почему не полное оправдание? Собственно, это, сегодня сказала и журналистка Ольга Романова.

Аграновский: Она-то должна знать, что такое оправдание в нашей системе. Оправдание - это что-то чрезвычайное: этого не может быть, потому что не может быть никогда. Оправдательных приговоров у нас, не знаю, 0,1% или что-то в этом роде. Уж не знаю, почему так заведено. На мой взгляд, из материалов дела, Сергей Евгеньевич вполне заслуживает оправдания, но то, что он окажется на свободе - это уже хорошо. И на данной стадии, вот я лично, по-человечески, Дмитрию Анатольевичу Медведеву очень благодарен.

Кремер: Давайте напомним историю Мохнаткина для тех, кто не в курсе или почему-нибудь забыл. Что случилось с Сергеем Мохнаткиным?

Аграновский: Он был задержан 31 декабря 2009-го года в ходе, насколько я помню, Марша не согласных.

Кремер: Это был митинг на Триумфальной площади в защиту 31-й статьи Конституции.

Аграновский: Да, в защиту 31-й статьи Конституции. Он проходил мимо с коробкой, по-моему, с тортом и с бутылкой шампанского. На его глазах задерживали одну гражданку, задержали довольно бесцеремонно. Он как-то начал этот процесс комментировать.

Кремер: Вступился за женщину.

Аграновский: Да. Вступился за женщину.

Кремер: Подрался с полицейскими.

Аграновский: Нет-нет. И его задержали, доставили в автобус. А вот в автобусе уже дальше происходили события. Задержанные говорят, что Мохнаткин никого не бил, а били, наоборот, его, а сотрудники милиции, которые там находились, говорили, что нет, это он ударил сотрудника милиции. Суд, естественно, поверил сотрудникам милиции. Но в этом смысле наш суд ничем не отличается, например, от английского или американского, где все-таки верят полицейским.

Кремер: Пришлось ли вам, адвокатам, уговаривать Сергея Мохнаткина написать прошение о помиловании или это было, наоборот, его…

Аграновский: Здесь просто надо понимать, что Сергей Евгеньевич, насколько мне известно, потому что он написал это прошение сам по себе, он не признает себя виновным и это необязательное условие. Просто президент Медведев сказал, что он будет рассматривать те прошения о помиловании, которые будут ему поданы. То есть будет миловать тех, кто к нему обратится. И имеет на это полное право. Он мог помиловать и просто так, без всяких условий, но мог выставить и такое условие. Но там нигде не было сказано, что надо признать вину. Сергей Евгеньевич взял, написал ему вот такое соответствующее прошение.

Кремер: Насколько вы, адвокаты, ему в этом помогали?

Аграновский: Ни насколько в данном случае.

Кремер: Скажите, а почему было нельзя отпустить его по УДО еще 10 месяцев назад? Потому что 10 месяцев назад уже была половина срока.

Аграновский: Ну, это не совсем ко мне вопрос. Я могу только констатировать факт. Когда я был у Сергея Евгеньевича прошлым летом, мне в колонии его охарактеризовали очень хорошо. Сказали, что он участвует и в самодеятельности, и в брэйн-ринге, и в шашки играет, и по работе хорошо характеризуется. Потому что, надо отдать должное, у Сергея Евгеньевича голова и руки на месте. Плюс еще возраст все-таки - 56-го года рождения - человек знает, что хорошо, что плохо. Когда стал подходить срок УДО, вдруг то одно взыскание появилось, то другое взыскание. Ну, такое, к сожалению, бывает с людьми, которые проходят по так называемым громким делам: как подходит срок УДО, вдруг появляются взыскания.

Кремер: На всякий случай.

Аграновский: Не знаю, при каких обстоятельствах. Я думаю, что конечно, это своего рода препятствие, потому что помните, Ходорковский руки не так заложил за спину. Ну, это же несерьезно как препятствие для УДО.

Кремер: Ну а зачем нужны эти препятствия? Зачем все эти люди так нужны системе исправительной?

Аграновский: Мне кажется, они не столько уже системе. У нас в стране полтора экстремиста на душу населения вообще, а органов, которые борются с экстремизмом, их много. Там работают уважаемые люди, которые получают хорошие зарплаты.

Кремер: То есть, борьба за клиента?

Аграновский: Конечно. Любой бизнес, грамотный бизнес сам создает рынок. И поэтому необходимо показать государству, что стоит только чуть расслабиться и экстремисты завладеют всем абсолютно.

Кремер: Я так понимаю, что в ходе этих взысканий, о которых вы рассказывали, которые стали приближаться с приближением УДО, там было какое-то дело об избиении или о драке. Можете рассказать подробности?

Аграновский: Нет. Разумеется, не могу. И об этом вы при случае спросите самого Сергея Евгеньевича. А я это, конечно, комментировать не могу.

Кремер: То есть, там инцидент какой-то был?

Аграновский: Не могу ничего сказать на эту тему. Просто меня не уполномочили комментировать это.

Кремер: Поняла вас.

Аграновский: Я думаю, у вас еще будет возможность спросить.

Кремер: Я очень надеюсь. А будете ли вы добиваться оправдания и компенсации?

Аграновский: Это тоже вопрос к нему. Если он мне скажет, напиши то-то и то-то, я напишу. Здесь наш подзащитный решает такие вопросы. И я, к сожалению, сейчас не могу сказать, какое у него будет к этому отношение. Логично предположить, что если он не признает себя виновным, наверное, будет добиваться реабилитации.

Кремер: Как вы узнали о сегодняшнем решении Дмитрия Медведева?

Аграновский: Сегодня конкретно - из средств массовой информации. Позвонили мне средства массовой информации и спросили, как я могу прокомментировать эту новость. Я сказал, что я искренне очень рад, и я надеюсь на продолжение.

Кремер: То есть, адвокаты никакого сообщения не получили?

Аграновский: Нет, адвокаты никакого сообщения не получили. Но вообще законом, насколько я знаю, это не предусмотрено сообщение немедленное адвокату. Может быть, какое-то письмо придет.

Кремер: Так же, как я понимаю, что законом не предусмотрено немедленное освобождение. Потому что ваш коллега Валерий Шухардин сейчас как раз находится у начальника колонии, как он заявил «Интерфаксу» буквально час назад, и сказал, что он привез туда копию этого решения, но, тем не менее, Сергея Мохнаткина пока не отпускают, потому что они ждут оригинала постановления.

Аграновский: Вообще помилование - это редкая вещь. Я могу сказать, что в моей практике это впервые. Мы посоветовались тут с юристами разного рода и, на наш взгляд, человек должен быть освобожден немедленно после опубликования соответствующего указа, после издания соответствующего указа. Поэтому так, теоретически, никаких правовых оснований держать Мохнаткина в данный момент в колонии нет.

Кремер: Я вам очень желаю, чтобы у вас таких случаев было побольше.

Аграновский: Я очень надеюсь. И я надеюсь не только на действующего президента, но и на вновь избранного президента. Я хотел бы обратить внимание, посмотрите на опыт Александра Григорьевича Лукашенко: от освобождения заключенных, а тем более тех, кого называют политзаключенными, - ничего, кроме пользы.

Кремер: Скажите, Сергей Мохнаткин ведь не очень обеспеченный человек.

Аграновский: Не очень обеспеченный, да.

Кремер: А кто оплачивает работу всех адвокатов, в том числе, вашу?

Аграновский: Вы знаете, кто оплачивает, как оплачивает, кто заключает соглашение - это, к сожалению, составляет предмет адвокатской тайны, даже если бы я хотел вам рассказать. Никаких абсолютно секретов нет, но я не имею права и не уполномочен об этом рассказывать.

Кремер: Понятно. Вы как истинный адвокат не ответили практически ни на один вопрос.