«Он говорил, что я — ничто». Рассказы жертв домашнего насилия

Ольга Зайцева (фамилия изменена) в детстве подверглась насилию со стороны второго мужа своей матери. Он работал пионервожатым в лагере и хорошо знал детей. Еще у него был полный ящик порно с тинейджерами.

«Начались многочасовые каждодневные унижения, которые мама почему-то поддерживала. Ее мужик говорил, что я — ничто, мое в квартире только дерьмо в унитазе, да и то не факт, — вспоминает Ольга. — Ночами я мыла подъезд и стирала постельное белье, поскольку считалось, что я ничего не делаю — учеба, художка, музыкалка не считались. Ночью он высыпал мне в кровать мусор из ведра — не вынесла ведро, спи с мусором».

Когда девочке исполнилось десять, второй муж матери стал приставать к ней «серьезно». «Я приходила из школы, он клал меня на кровать, накрывал мне лицо подушкой, и вперед. При этом девственности он меня не лишал — понимал, что проникновение точно можно доказать», — говорит Ольга.

В центр «Сестры», по словам Марии Моховой, поступает порядка трехсот заявлений от жертв сексуального насилия в год. В МВД потом обращаются примерно в 12% случаев: любое следственное действие рушит все, чего долго добиваются психологи, работающие с жертвой насилия. Пять процентов из 300 обращений доводятся до суда — в остальных случаях полиция отказывается возбуждать уголовное дело или вообще принимать заявление.

Рассказ второй женщины, пережившей домашнее насилия, и комментарий эксперта читайте на сайте «Такие дела».