«Можете считать, что это была корректировка». Суд над Савченко: главные заявления. Видео

На второе заседание в приграничный Донецк из Украины приехала мама обвиняемой Мария Савченко. Она рассказала журналистам, что дважды писала письма президенту России Владимиру Путину по поводу судьбы дочери, но ответа не получила. 

На суд пришла мама Надежды Савченко pic.twitter.com/bgEH3eOnQ1

— маша борзо (@mborzunova) September 29, 2015

В начале заседания защита попросила суд привлечь к допросу Савченко полиграфолога, так как она заявила, что хочет давать показания при помощи детектора лжи. Представители гособвинения выступили против, так как, по их словам, процедура подобного не предусматривает, и судья с ними согласился.

Отвечая на вопрос представителя обвинения, зачем она поехала на восток Украины, Савченко сказала, что хотела «защитить землю Украины от вторжения русских солдат». А так она ответила на вопрос, кого считает сепаратистами: «Противником я называю мой народ, который взял в руки российское оружие и начал убивать мой народ. Это сепаратисты, себя они называют ополченцами».

«Врагом я называю иностранцев — военных, которые пришли на мою землю со своим оружием и убивают мой народ. Наемники или добровольцы, которые пришли из России или из других стран, которые пришли либо за деньги, либо за идею, — это их решение, их выбор, это просто люди. Они мне — „и не враг, и не друг, а так“. Они убивают мой народ — это плохо. Они стреляют в меня — я стреляю в них. Но враг — это только военное вторжение другого государства, а противник — это любой, кто стоит против тебя в бою».

Савченко также рассказала, как попала в зону спецоперации и что произошло в день гибели журналистов ВГТРК.

После начала операции Савченко, по ее словам, обратилась к командиру своего летного полка с просьбой перевести ее в подразделение, которое будет участвовать в боях. Вместо этого командир отправил ее в отпуск, после чего она поехала в Луганскую область добровольцем и оказалась в батальоне «Айдар».

В середине июня прошлого года батальон участвовал в операции по освобождению города Счастье недалеко от Луганска. 16 июня город был освобожден, и в тот же вечер к Савченко приехала ее сестра Вера, помогавшая военным как волонтер.

На следующий день они вдвоем планировали уехать домой, но рано утром 17 июня подсудимой позвонил комбат, сообщивший, что находившиеся на передовой бойцы попали под обстрел. Савченко с сослуживцами приехала на опорный блокпост ВСУ у населенного пункта Веселая Гора. Однако бой разворачивался несколькими километрами южнее, и дальше Савченко отправилась одна.

На перекрестке у населенного пункта Стукалова Балка она нашла нескольких раненых военнослужащих и позвонила сестре, попросив прислать за ними машину. Автомобиль с двумя бойцами «Айдара» попал в засаду.

Сама Савченко была ранена в руку, однако решила продолжить путь вдоль лесопосадки. «Я прошла еще метров четыреста, до засады оставалось пройти еще 150–200, но тут мне на встречу вышел паренек лет двадцати с автоматом, который просто помахал рукой и сказал: „Ну, ты попалась, иди сюда“. Я решила в него не стрелять и не вступать в бой, а попытаться с ними поговорить», — рассказала Савченко. После этого на нее нацепили повязку и приказали «срочно увозить снайпершу, пока ее не отбили». Произошло это, по словам Савченко, в 10:30 17 июня, то есть за час до того, как журналисты ВГТРК попали под обстрел у расположенного южнее поселка Металлист.

«Я никоим образом не имела отношения к корректировке огня и обстрелу, до блокпоста на Металлисте я не дошла где-то 3,5 километра», — утверждает Савченко.

Обвинение утверждает, что вскоре после того как Савченко попала в плен к бойцам самопровозглашенной «Луганской народной республики», она оказалась на свободе, незаконно пересекла российскую границу и была задержана в Воронежской области.

Сама Савченко заявила, что пересекла российско-украинскую границу в сопровождении представителей российских спецслужб. «Утром 23 июня (2014 года) из Луганска, где я находилась в плену, меня вывезли на "Жигулях" двое человек с явно русским  акцентом», — сказала она.

Между тем, сайт «Открытая Россия» во вторник опубликовал видео задержания Надежды Савченко. В аннотации к видео говорится, что съемку вел боец-доброволец из «ЛНР» Егор Русский. 

«Когда с меня сняли повязку, я сразу увидела русские номера и поняла, что мы на дороге в России. Я спросила: „Что, в Россию привезли? Зачем привезли?“ Они сказали: „В подарок атаману. Домой едешь“. Фраза была какая-то странная. Два парня между собой разговаривали — я так поняла, их оба зовут Сережа. Один украинский язык понимал, другой не понимал».

«Когда я была в плену, на день второй, наверное, перед тем как пришли русские журналисты, ко мне пришел один человек. Он назвался командиром чеченского отряда. Он сказал, что они ищут одного наводчика, не знаю ли я этого человека. Я сказала, что этого человека я не знаю (он показал фамилию на бумажке), и сказала, что могут считать наводчиком меня. После этого пришли журналисты…

— Почему вы так сказали?

— Потому что если враг ищет солдата, значит, он его еще не нашел и этот человек еще может выполнить свою задачу. Если я им уже попалась — так какая разница? Лучше взять это на себя, чтобы было меньше препятствий этому человеку

— Вы понимали, что этот разговор может обернуться уголовным делом?

— Ну, уголовным делом — нет, конечно. Откуда ж я знала, что там Россия так уж руку приложила. Я понимала, что этот разговор может обернуться для меня смертью, но на то я и солдат, на то я и офицер».

Когда обвинение расспрашивало Савченко о том, что она делала во время обстрела, под которым погибли журналисты, она обмолвилась, что дозвонилась до сестры и попросила ее передать, чтобы не стреляли по дорогам.

«— Почему вы просили не стрелять по дорогам? Только лишь потому, что дороги вам дальше пригодятся? Или с иной целью?

— Понимаете, вообще-то на войне гуманных правил не существует, а если они существуют, то не стрелять по дорогам, не рушить нужные объекты — госпиталя, мирные поселки, — то это одно из таких правил.

— А кого вы просили не стрелять по дорогам?

— Я позвонила, по-моему, докричалась до сестры. Почему я ей это сказала — потому что некому было сказать.

— А Мельничуку (Сергей Мельничук, бывший командир батальона „Айдар“ — Дождь) вы по этому поводу не звонили?

— Я бы позвонила ему, если бы была связь. Но в тот момент я дозвонилась только до сестры, сказала, чтобы не стреляли по дорогам. Она в тот момент находилась где-то в том же районе, где находился Мельничук, возможно, она могла бы ему передать.

— Скажите, пожалуйста, а разве не корректировали вы в данном случае артиллерийский огонь?

— (Адвокат) Наводящий вопрос, ваша честь, прошу его снять.

— (Судья) Вопрос не снимается.

— (Савченко, улыбаясь) Все хотела услышать ваш ответ, а потом продолжить. Я бы ответила. Я потому журналистам и сказала — говорила стрелять правее-левее. Можете считать, что это была корректировка. Но корректировка проводится либо визуально, когда ты видишь цель. В моей данной ситуации цель была не дорога, поэтому я говорила от дороги правее-левее. Либо нужно как-то рассчитывать артиллерийским путем…

— Хорошо, вы говорили „правее-левее“ — с какой целью?

— Я же сказала вам. „Правее-левее“ я не говорила — я сказала не стрелять по дороге. Это журналистам я сказала „правее-левее“. А как еще объяснить людям, которые не разбираются в профессии военного — поймут они какие-то координаты или еще что-то? Я им просто сказала: „Говорила «правее-левее»“. Это было просто для журналистов».

— Приходилось ли вам убивать людей?

— Да, я убивала людей, которые пытались убить меня, которые нападали на мою землю и угрожали моим родным и близким.

— В том числе на территории Украины?

— Во всех войнах, в которых я принимала участие.

По версии следствия, 17 июня в районе поселка Стукалова Балка Савченко, выступая в качестве корректировщика огня, сообщила украинским артиллеристам координаты «скоплениях гражданских лиц, в том числе не принимавших участия в вооруженном противостоянии». В результате обстрела погибли сотрудники ВГТРК Антон Волошин и Игорь Корнелюк.