Голый землекоп, гиена и бабуины. «Все как у зверей» в российской политике

Мы совсем недавно ездили в Кению снимать второй сезон «Все как у зверей» и снова убедились, что  Африка — не только  колыбель человечества, но и родина многих его поведенческих прототипов.

Вот, например, совершенно замечательный грызун, голый землекоп. Живет в очень суровых местах типа полупустынь Эфиопии, Сомали — под землей, в условиях тотального дефицита продуктов  и постоянного отключения воды.    И чтобы как-то выжить в этой стране, голый землекоп построил идеальное общество. Это единственное млекопитающее, образующее эусоциальные колонии, как у пчел и муравьев.

В колонии землекопов размножается только одна главная самка, с помощью 2-3 самцов-производителей. Все остальные несколько десятков членов колонии – это такой  народ.  Они заняты обслуживанием главной самки и уходом за ее многочисленным потомством, а также общественно-полезной работой: рытьем туннелей, добычей еды и защитой от хищников. И никто из них не может размножаться.  Мать народа держит свой народ в стерильном состоянии помощью собственной мочи,  компоненты  которой отбивают у подданных всякую половую активность.

Но если главную самку изъять из колонии и таким образом прекратить карательную уринотерапию, народ   вовсе не кинется радостно спариваться и размножаться. Наоборот, вместо любви наступает  война, и самки начинают грызться между собой за право стать главной, и победившая всех ею становится. Она увеличивается в размерах, делает странную прическу и приступает к своим новым обязанностям: еда, спаривание, вынашивание потомства и тотальный контроль над сексуальной активностью своего народа.

Но, надо отдать должное, ее  дети не уезжают ни в какие Швейцарии, а становятся простыми трудящимися на общее благо. И это выгодно отличает голых землекопов от тех, кому бы они могли служить тотемным животным.

Но самый богатый источник наших ролевых моделей  – это родственнички наши, африканские саванные павианы, бабуины и анубисы.  Не то, чтобы это наша самая близкая родня,  но они  живут в точно таких же условиях, в каких формировалось древнее человечество.  И поэтому социальная структура их стада больше всего похожа на примитивное людское сообщество.

У павианов очень жесткая социальная иерархия. Не от хорошей жизни, а потому что в саванне-то действительно всюду враги. Поэтому да, твердая рука, железный порядок и каждый на своем месте, чтобы действовать слаженно и эффективно в любой ситуации,  надо ли отразить нападение леопарда или ограбить джип с туристами.

Каждый павиан четко знает свое место в обществе – и каждый хочет, чтобы оно стало повыше. Потому что чем  выше твой ранг, тем больше под тобой  тех, кого ты можешь невозбранно обирать на предмет еды, женщин и прочих полезных ресурсов.  И тем меньше над тобой тех, кто будет обирать тебя. Ведь обирать и быть обобранным – это священные право и обязанность каждого бабуина.

Впрочем, иногда встречаются особи, которых не интересует иерархия. Так называемые внеранговые самцы. Да, мы все время говорим о самцах, потому что у самок павианов иерархического статуса как такового вообще нет.

Поддержкой стаи внеранговые самцы не пользуются, живут скромно, на отшибе, самку имеют в лучшем случае одну,  никем не помыкают, ни перед кем не заискивают. В общем, приятные ребята, но уж очень их мало.

А для всех остальных нормальных павианов жизнь это вечная борьба за статус. И для успеха в ней нужно две вещи: сила и агрессивность,  причем агрессивность даже важнее.  Чтобы подняться на следующую ступень, павиан должен успешно наехать на того, кто на ней уже сидит. Успешно, это важно; иначе вместо карьерного роста можно получить по шее и понижение в статусе.  Но это же не повод не пытаться! Стычки происходят постоянно и заканчиваются очень интересным ритуалом.  Когда уже ясно, кто побеждает, и надо избежать дальнейшего бессмысленного кровопролития, проигрывающий самец принимает позу самки. И победитель немедленно прекращает его мутузить, забирается на него и кратенько имитирует коитус. И таким образом символически приравнивает побежденного противника к самке, а его иерархический уровень, соответственно, к плинтусу. 

И вот кажется, Конрад Лоренц рассказывал замечательную историю. Сцепились  два павиана, один явно проигрывает и, чтобы признать поражение и прекратить драку, подставляет зад. А победитель не устраивает вдруг никаких ритуальных унижений, а просто поворачивается и уходит.

И тогда недоуниженный павиан с верещаньем бросается за ним, подлезает под него и просто-таки вынуждает лишить себя чести и достоинства. Потому что для среднеранговых павианов быть униженным вышестоящей особью – это такая же острая социальная потребность, как унизить нижестоящую.

И поэтому каждый раз, когда сквозь руку на лице видишь, как солидный муж, весь в чинах и наградах вдруг начинает совершенно истово и подобострастно припадать к земле и выставлять филейные части перед альфа-чиновником, стоит вспомнить эту особенность социальной психологии павианов. И тогда все становится если не менее постыдно, то хотя бы более понятно.