«А почему вернулась практика пыток?» — «Пыток нет!» Исследователь и экс-глава управления ФСБ спорят о методах Лубянки

Фото: Дмитрий Коротаев/Коммерсантъ

Вот про практики я хотела бы поговорить. У меня есть некоторые сомнения. Андрей Алексеевич, с вашей точки зрения, этот отказ был нужен или он ничего особенно не решил бы?

Солдатов: Я думаю, что, конечно, мы говорим в условном наклонении.

Да.

Солдатов: Не очень понятно, честно говоря, что бы за этим последовало. Я думаю, что, конечно, это было очень важно. Это было важно и для страны, и для интеллигенции, и для общества, потому что, конечно, главным инструментом управления в Советском Союзе был страх. Тем инструментом, который, собственно, показывал населению, что надо бояться, надо бояться элитам, надо бояться обычным людям, собственно, и был Комитет госбезопасности, да.

Я помню, когда мы проводили исследования о том, какое количество телефонных переговоров в Советском Союзе на самом деле слушали, выяснилось, что это было микроскопическое количество, но абсолютно все, включая моих родителей, знали выражение «Это не телефонный разговор». Почему? Потому что была атмосфера страха. И нужно было с этим что-то делать.

Михайлов: Атмосфера ― это тень тридцатых годов, она так и существовала.

Она была успешно сохранена, эта тень.