Алексей Венедиктов в качестве руководителя Наблюдательного штаба по контролю и наблюдению за выборами присутствует почти на каждом заседании окружных и московской избирательных комиссий и «отбивает» подписи у кандидатов, признанные фальшивыми. После повторных проверок подписей Мосгоризбирком вернул отринутым кандидатам в депутаты пять тысяч ранее забракованных подписей. Но так получилось, что ни одного из них это в строй не вернуло. 24 подписи вернули Любови Соболь и 157 Дмитрию Гудкову, рекорд поставил Андрей Бабушкин — внезапно стали действительными более четырех тысяч подписей за него — это 70%, и опять немного не хватило. С одной стороны, учтена критика, исправлены ошибки, а с другой — генеральная линия не свернула ни на миллиметр. Как такое может получиться и о чем это говорит? В студии Дождя координатор движения «Голос» по Москве Дмитрий Нестеров.
Дмитрий, вообще удивительная вещь, да, произошла какая-то? Это такая игра в имитацию.
С одной стороны, вы говорите, что игра в имитацию. С другой стороны, вы говорите, что удивительная. А если мы посмотрим ретроспективу последних больших выборов, мало ли мы там игр в имитацию найдем?
К сожалению, да, когда мы рассуждаем о тех процедурах, которые сейчас проходят незарегистрированные кандидаты в попытках вернуть регистрацию, практически все эти процедуры, по большому счету, имитационные. То есть совершенно неверно предполагать, что на апелляции МГИК, которая сейчас уже закончилась, на последующих стадиях, на апелляции в ЦИК, или, я знаю, как минимум один кандидат из вот этих основных незарегистрированных независимых подал в суд, там будет какая-то состязательность.
Этого, конечно же, нет. Для чего нужны эти процедуры? Во-первых, они предусмотрены законом, и по факту в основном они сводятся лишь к дополнительной возможности одним представить свою политическую и правовую позицию, а другим, системе избиркома или, точнее, стоящим за ней кураторам, это дает возможность потянуть время, а отдельным членам избиркома даже какие-то личные амбиции удовлетворить, поиздевавшись над кандидатами.
К сожалению, эти площадки во многом для этого. Надо четко отдавать себе отчет, что решается это далеко не в этих самых местах. Приведу пример.
Мы понимаем, что Алексей Венедиктов не скрывает того, что он ходит в кабинеты, он разговаривает с Горбенко, он разговаривает с Олейником. С другой стороны, он сидит…
Прекрасно. И это не самые высокие кабинеты, где происходят решения. Заметьте, эти кабинеты не в публичном поле, не на площадке, значит, зала заседаний МГИК, где происходят встречи с кандидатами и где кандидаты излагают какие-то свои аргументы, приносят документы, передают документы.
Я был в прошлый четверг на заседании рабочей группы и вообще весь день провел в МГИК в качестве представителя СМИ. Я понаблюдал, как работает рабочая группа и, к сожалению, по трансляции, потому что МГИК убежал в малый зал, как работает собственно заседание МГИК.
Так вот, про рабочую группу, куда приносили кандидаты подготовленные документы. Их за несколько дней замотивировали, кандидатов, во-первых, выписать и юридически оформить претензии к проверкам окружной комиссии. Плюс это публично Алексеем Алексеевичем, по-моему, произносилось или кем-то из общественного штаба: «Соберите заявления с избирателей».
Что они живые.
Да-да-да. «И мы это тоже будем отыгрывать».
При мне там почти все кандидаты принесли толстенные папки заявлений, которые они успели за несколько дней буквально собрать, это не самая простая операция, оформленные претензии к решениям избиркомов. Любовь Соболь успела даже независимую графологическую, почерковедческую экспертизу принести.
Все эти документы вручаются большими, можно сказать, пачками, да, там чемоданами люди это приносили, членам комиссии, которые следующие двадцать минут… Они дают немножко выступить кандидату, потом как бы формально листают эти документы. Когда их просят прямо сейчас начать проверку, честно начинают признаваться, что сейчас у них нет возможности провести эту проверку, и потом, еще посовещавшись где-то минут 15, наверно, если по расписанию, выносят прямо решение, да.
А как же? Нужно же в эту тайную комнату занести, где данные ГАС «Выборы». Там же терминал, который подключен к секретной системе, к правительственному кабелю. И нужно же туда это отнести и вручную набить все эти цифры и буквы. И тоже это сделать без ошибок.
По-хорошему да, если проверить заявления о неверном вводе. Но кроме этого, есть еще просто… Соболь, насколько я помню, 254 заявления от избирателей, нет, почти 250 заявлений принесла от избирателей, плюс почерковедческая экспертиза, там 600 подписей, по-моему, оспаривалось. Это тоже, казалось бы, надо все просмотреть.
Процедура, как выяснилось, устроена совсем по-другому. Формально смотрят, задают какие-то вопросы, совещаются и выносят решение. Откуда берутся эти решения?
Почему цифра такая, а не другая?
Можно я договорю, откуда берутся эти решения? Представители Русаковой, поскольку они уже попали в малый зал, успели заметить, что то решение, которое после представления аргументов, оно уже лежало, заранее напечатанное, со всеми уже частично проверенными какими-то заранее данными, совершенно без учета аргументов кандидатов.
А, и цифра была именно такая.
Сколько Русаковой вернули? По сегодняшним данным, 200 вернули, но неважно. Этот документ, проект представления МГИК, рабочая группа же свое мнение МГИК высказывает, а МГИК уже формально это оформляет. У рабочей группы уже были документы по тем, какие подписи можно вернуть, какие нельзя. Они действительно проводили проверки, у меня есть сведения, что и в окружные комиссии обращались, и, наверно, в МВД что-то там пробивали, но при чем здесь тогда весь этот спектакль с документами от кандидатов и с их аргументами, если они не учитываются?
В итоге сегодня мы видим, что Соболь вернули 24 подписи, притом что она в тот день успела предоставить документы на 254 подписи плюс почерковедческую экспертизу на 600 подписей и так далее.
То есть фактически получается, что это игра с известным результатом. Чтобы сымитировать некое внимание к нуждам депутатов, но при этом чтобы ничего не менялось.
В целом да. Как используются вот эти процедуры, да? Валентин Горбунов потом может дать интервью, сказать какие-то слова. Эти слова попадают вместе с картинками из этих заседаний в прессу, где, значит, создается ощущение, что идет состязательный процесс, кандидаты что-то оспаривают, чего-то добиваются, хотя на самом деле, к сожалению, не совсем так.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС
' style='fill:%23c4c4c4;fill-opacity:1'%3E%3Cpath d='M93.28-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.41-11.75zM98.5-57.4h2.52L94.7-45.67h-2.6l6.4-11.75zM103.78-57.4h2.52l-6.33 11.74h-2.6l6.4-11.75z'/%3E%3C/a%3E%3C/svg%3E)
