«Это саботаж». Ученых лаборатории центра психического здоровья выселяют на улицу ради «ковид-городка»

Олег Соколов, ведущий научный сотрудник лаборатории патофизиологии НЦПЗ: Фактически центр перестает существовать. Давайте говорить своими именами, выселение в поле — это не выход. Наше дорогостоящее имущество, приборы и коллектив — некуда. 

Олег Соколов, доктор биологических наук, работает на территории первой психиатрической клинической больницы уже больше 25 лет. Теперь вместе с коллегами из других лабораторий Центра психического здоровья ему придется покинуть 16-й корпус больницы, известной раньше как «Кащенко».

Олег Соколов, ведущий научный сотрудник лаборатории патофизиологии НЦПЗ: Я пришел сюда после окончания второго медицинского института в 1992 году. И всю жизнь я хожу на работу сюда, в это здание. Поэтому для меня это — второй родной дом. 1 мая мне позвонил мой руководитель и сказал, что в наш родной дом прибыла комиссия департамента здравоохранения Москвы — со строителями, с главврачом больницы имени Алексеева. В ультимативной форме потребовали от нашего руководства, — насколько я знаю, к 20 мая должны полностью очистить здание под коронавирусный госпиталь для психически больных. В нашем центре было разработано несколько препаратов. «Кселан«, «Ксемакс». Мы работали над «Даларгином», который сейчас в федеральном Медико-биологическом агентстве пытаются применять для лечения коронавируса. 

Выселяют сотрудников Центра из-за эпидемии коронавируса. Руководство больницы строит целый COVID-городок в четырех зданиях. Планируется разместить более 600 пациентов. 

Только никому об этом не рассказывают — в корпусах будут лечить психически больных пациентов с коронавирусной инфекцией. Главврач больницы Георгий Костюк на вопросы Дождя отвечать не стал и бросил трубку.

Дмитрий Абашкин, младший научный сотрудник Центра: В сжатые сроки, без какого-то предупреждения. Сказали собираться, в одностороннем порядке разорвали доверенности. Когда такие вещи происходят, естественно, это плохо влияет — психологически на людей давит. Например, у меня эксперимент сейчас, я его не планировал прерывать. У меня там клетки растут.

При этом, пока Минздрав Москвы действует на опережение, федеральные власти отдыхают — все-таки, майские праздники. Куда выселят ученых, дадут ли им новое здание и как они будут проводить прерванные исследования — мало кого волнует. Министерство науки и высшего образования пока не ответило на запрос Дождя.

Дмитрий Абашкин, младший научный сотрудник Центра: Получается все не так быстро — и тут нам предлагают еще свернуть работу на какое-то время, а потом восстановить. Это, конечно, саботаж нашей работы, я считаю. Я постараюсь лично свои исследования сохранить, насколько это возможно, но нагонять придется еще, наверное, полгода. 

Пока оборудование за десятки миллионов рублей спешно пакуют и разбирают. Уже через две недели в здание Центра войдут рабочие и начнут сносить перегородки и строить больничный корпус. Центрифуги, электронные микроскопы и холодильные комнаты будут пылиться в подвалах другого здания Центра — на Каширском шоссе.

Дмитрий Абашкин, младший научный сотрудник Центра: Когда они принимают решение, они не продумывают, как сделать нам хорошо. Они думают, как эту площадь получить себе. Мы были поставлены перед фактом — и мы должны решать эту проблемы как-то сами. Никто не считается с тем, что мы исследуем.

Как работать ученым центра, что будет дальше — не знают ни сотрудники, ни начальство. Непонятно, что будет с виварием — кроликов уже увезли, но около 50 крыс ожидают своего часа. Либо под нож, либо под эфир.

Битву за корпус на больницы ученые уже проиграли. Последние несколько лет все к этому шло — договор аренды продлевали, но грозили, выселим. Теперь угрозы стали реальностью. Так и сказали — мол, форс-мажор, чрезвычайная ситуация. 

Дмитрий Абашкин, младший научный сотрудник Центра: 2-го мая, с утра, мне позвонила заведующая моей лабораторией, Вера Евгеньевна, и она сказала, что у нее плохие новости. Что нам постановлено, согласно кому-то, в течение трех дней убрать свои вещи и уехать отсюда. То есть, куда, —  не сказано. Средств для транспорта не предоставлено никаких.

Вернуться в кабинет, в котором он провел последние без малого 28 лет, Олег Соколов теперь не сможет. Вещи паковать он отказывается — то ли из протеста, то ли из принципа. Но надежды на то, что лаборатории Центра смогут вернуться в нормальный режим работы, у него нет — и задачи теперь другие, и денег на новый корпус выделять, по его мнению, никто не будет.

Олег Соколов, ведущий научный сотрудник лаборатории патофизиологии НЦПЗ: Маленький федеральный институт с штатом в 500-700 сотрудников не может противостоять напору департамента здравоохранения столицы. Денег на стройку нового здания, ремонт старого вивария, каких-то помещений на Каширке просто взять неоткуда. Люди найдут себе работу, молодежь уедет за границу, старики станут теоретиками-писателями и будут сидеть по домам в условиях самоизоляции. С практической фундаментальной наукой будет покончено, потому что коллектив просто разбежится. В отличие от приборов, он не может хорониться в сыром подвале среди крыс и пыли.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.