«Я бы не хотела, чтобы Кирилл его увидел»: Екатерина Гордеева о фильме-расследовании театрального дела

#Театральноедело: Катерина Гордеева и Роман Супер сняли фильм-расследование о деле Серебренникова

Видео дня

Катя, скажи, пожалуйста, как возникла идея этого фильма? Как вы его снимали? Я понимаю, что вы его делаете уже довольно давно.

Да. Я бы многое отдала, чтобы вообще этот фильм не снимать никогда. В какой-то момент, где-то примерно зимой, в Новый год, в Новый 2018 год, я поняла, что вот я хожу на все заседания суда, я там бываю, я вижу, но я же специалист, я понимаю, что ни одна камера не снимает это не в новостном режиме. То есть, ну, приезжают новости, они делают новости. Никто не снимает кино, никто не снимает что-то большое, чтобы объяснить, что происходит. И эта мысль стала меня страшно мучить, потому что, с одной стороны, снимать кино про товарища, брать интервью у знакомых, у друзей, как-то делать операцию тому, кем ты дорожишь, врачу тоже трудно, и я не хотела.

Но потом стало понятно, что нужно делать. Мы встретились с Ромой Супером и Сашей Уржановым, которые тоже дружили с Кириллом, дружат, и, надеюсь, будут дружить, и мы подумали, что надо снимать. Мы долго думали над форматом, но в конце концов пришли вот к такому варианту. И я жалею о том, что я начала поздно, потому что если бы мы начали раньше, возможно, мне бы удалось записать интервью с мамой Кирилла, потому что вот то интервью, фрагмент которого вы показывали сейчас, оно было записано за несколько дней до смерти мамы Кирилла, а еще два месяца назад я разговаривала с ней по телефону, и она была, в общем, довольно бодра.

Я понимаю, что этот фильм имеет еще довольно важную разъяснительную функцию, потому что процесс уже идет довольно давно, и я думаю, что многие запутались и не совсем понимают, как устроена была работа Кирилла, работа театра. И в этом фильме довольно наглядно все это показывается. Была ли такая задача в принципе, разъяснительная? Потому что в нем даже появляется инфографика, которая добавляет вот этой внятности, в том числе и движению денег внутри театрального процесса.

Собственно, ради этого все и делалось. Вот когда мы собрались, мы говорили, мы поняли, что самое важное, что мы хотим рассказать, и самое важное, что мы на самом деле хотим понять, то есть к моменту, когда мы собирались, мы не очень себе представляли, как это все устроено. И вот мы сперва выключили свои товарищеские чувства, а потом мы решили погрузиться во все эти документы, финансовые подробности, подробности законодательные, касающиеся отношений театра и государства, и пытались разобраться в том, что же собственно произошло. Для этого там все эти инфографики и существуют, они для того, чтобы люди, которые будут впредь разговаривать о деле Серебренникова, говорили об этом компетентно, чтобы они понимали, как это было устроено. А было устроено, кстати, очень непросто, потому что отношения финансовые с государством у искусства действительно очень непростые. Там в фильме есть такой момент, где Александр Александрович Калягин, который руководит СТД, говорит о том, что запущена болезнь. Он имеет в виду, что театры совершенно погрязли во всей этой путанице финансовых взаимоотношений с государством, и выйти из нее безупречно довольно трудно.

Каково это — снимать кино про близкого человека? Потому что, с одной стороны, видно, что вы все пытаетесь быть сдержанными и как бы абстрагироваться от этой близости, с другой стороны, это неизбежно, как это меняет оптику.

Мы над собой очень сильно работали, то есть я в какой-то момент, правда, мне это тяжело очень далось, но я забыла для себя, что меня с этим человеком что-то связывает. Мне было, правда, важно разобраться, для того, чтобы сейчас вот, с тобой разговаривая, быть уверенной в том, что я говорю. Вот, как минимум, для этого, для того, чтобы в фильме быть уверенной во всех этих схемах, для того, чтобы брать эти интервью не предвзято.

А скажи, Кирилл видел фильм? Как он к нему отнесся, оценил ли он его?

Я не знаю. Он под домашним арестом, я не знаю.

То есть вы не пытались выяснить у адвоката или передать каким-то образом? Или это невозможно?

Я бы не хотела, чтобы он видел, если честно.

Почему?

Ну, мне бы было такое тяжело видеть. Вот если бы я была на его месте, я бы не хотела ничего про себя смотреть.

Хотя, конечно, мне кажется, с другой стороны, это такое ощущение поддержки, которое возникает, мне кажется, что это важно было бы тоже.

Я надеюсь, что это все кончится. И даже когда все кончится, я надеюсь, что он не будет смотреть этот фильм. Ну, мне бы не хотелось.

Спасибо большое.

Фото: facebook.com/openlibr