«Силовики — бенефициары ЧС». Александр Баунов о тотальном контроле над населением, который может продлиться и после карантина

Жители европейских стран, кажется, согласились на ограничение свободы в связи с эпидемией. Но вот наши люди, тоже по моим ощущениям, власти доверяют меньше. Может ли режим самоизоляции негативно отразиться на отношении к руководителям страны, города, области?

Вопрос социально одобряемой нормы, там доверие, конечно, имеет значение, но не только. Кстати, если вы посмотрите на карту Швейцарии, вы увидите удивительную вещь: в немецких кантонах цифры похожи на немецкие, то есть довольно много заразившихся, но меньше, чем в итальянских или французских, и довольно мало умерших, но и в целом ситуация намного лучше, чем в итальянских или французских кантонах одной и той же страны. На мой взгляд, это связано, в том числе, с тем, что есть общества, где социально одобряемой нормой является исключительно следование законам и правилам, и есть общества, где есть две конкурирующие друг с другом социально одобряемые нормы, то есть и выполнять законы, и одновременно не исполнять законы, и доносить на нарушителей, и одновременно не доносить на нарушителей. Русского человека учат тому с детства, что ябедой быть плохо, что законы, это уже учат его не с детства, но например, в сознательном возрасте, наряду с почтением к законам гражданин России впитывает и ту идею, что власть в России всегда сопряжена с произволом определенным, поэтому все эти законы на самом деле иногда можно, и даже правильно, не исполнять, вот скажем так. И ровно это отношение, конечно, будет и к мерам мэрии, к вот этому электронному контролю.

Насколько важна риторика властей? Во всем мире карантин, а у нас «выходная неделя» и «изоляция».

Похоже, что они разделили «хорошие активы» и «плохие активы», как в страдающем банке. «Хороший актив» это Владимир Путин, который всех отправил на выходные, и вообще не сказал дурного слова в отношении людей, «плохой актив», то есть те, кто занимается грязной работой, это местные власти. Местные власти очевидно идут впереди федеральных, во-первых, потому, что у них разная скорость распространения эпидемии, во-вторых, риски совершенно несопоставимы, не знаю, в Москве или в Республике Алтай. Поэтому Собянин, не дожидаясь конечно же федеральных указаний ввел более строгие меры. Этого можно было ожидать, потому что потом с него и спросят, когда переполнятся больницы, эти койко-места, эти аппараты ИВЛ, о которых все знают, мы не будем в медицинскую сторону уходить, с него же потом и спросят. Ну и естественно, наблюдаем определенную конкуренцию между центрами принятия решений, за которой, судя по всему, отстранившись, наблюдает Путин.

Ждать ли дальнейшего ужесточения мер контроля? И все ли они потом будут сняты, когда эпидемия закончится?

Во-первых, на первый вопрос ответ — думаю, что да, но это надо спрашивать у мэрии. Просто логика очень понятная, они стараются как бы кривую нагнуть вниз, вот кривую роста заболевших, умерших. Она довольно похожа на не самые, может быть, плохие в мире, типа итальянской, но она довольно плохая, то есть прирост ежедневный большой. Нет никаких, соответственно, причин ослаблять меры контроля. Скорее всего, все эти объявления на московских дверях о том, что мы на выходных с 28 по 5 апреля, уже устарели, никакого 5 апреля ничего не откроется, это ясно. Разные сценарии в карманах в разных лежат, уже написанные, я думаю, что есть и сценарий с изоляцией Москвы, или Москвы и пригородов. У других регионов есть, возможно, сценарий даже разделения Москвы на какие-то зоны, чтобы люди не перемещались между этими, как бы фрагментация Москвы, но это, я думаю, что будет в худшем случае. Ответ на второй вопрос, не приведет ли к этому, ну вот, конечно, откатить к нормальной… Опять же, оптимистичный взгляд такой: ну да, как только эпидемия уйдет, жизнь нормализуется, и все будут весело собираться на вечеринки по случаю конца карантина, такие антикарантинные parties. Я думаю, что они будут, это нас, слава богу, ждет. Но та легкость, конечно, с которой происходит переход от нормального течения жизни к абсолютно, не знаю, подконтрольному и пригашенному, это, конечно, пугает. И чем дольше это ненормальное состояние длится, тем больше у него, во-первых, к нему возникает привычки, во-вторых, у него появляются некоторые свои бенефициары, те же спецслужбы, которые скажут, а что мы будем отменять те или иные формы контроля, вот с QR-кодами, с QR-кодами это, конечно, экстремальный случай, но вот камеры распознавания лиц, просто границы, например, те же самые, это же так удобно. Я уже не говорю о том, что есть экономические бенефициары, мы видим борьбу уже Wildberries, по-моему, с ритейлом таким офлайновым, давайте конкурентов уничтожим под разговоры об эпидемии, очевидно, там есть этот мотив, а не только забота о здоровье граждан, я имею в виду, великие службы доставки будут, конечно, заинтересованы в этом, и так далее. И главное, конечно, после такого уровня запретов и той легкости, с которой они введены по требованию общества… Да, возможно, эти запреты необходимы на короткий момент, на короткий период. Но, во-первых, на длинном отрезке будут вот те самые не идентифицируемые жертвы, о которых я однажды писал, мы не поймем в итоге, сколько пострадало от других последствий эпидемии, кроме непосредственно коронавируса, в том числе, от последствий карантина. И во-вторых, мы видели, вот прямо на наших глазах, как устанавливаются тоталитарные формы контроля. Еще раз говорю, не потому, что они сейчас не нужны, но мы видим, как это быстро делается под давлением общества, потому что если бы Собянин этого бы сейчас не сделал, у нас была бы ситуация похожая на Британию, где Джонсон попытался помедлить, попытался вот найти это лезвие бритвы, этот баланс между «давайте не убьем экономику» и «давайте поспасаем группы риска», попробуем и спасти людей, и не убить экономику, и его буквально принудили к жестким мерам. То есть общественное негодование было так велико, что он пошел по пути соседней Франции, и как только он это сделал, его рейтинг поднялся, то есть рейтинг главы очень либеральной, исторически самой либеральной европейской страны поднялся после того, как он побольше запретил. Мы понимаем, что это работает так теперь.

Александр, попрошу вас коротко ответить, а вот если будет все-таки введен режим ЧС, правительство уже на это получило полномочия, может ли говорить, что правление переходит в руки силовиков, о которых вы уже тоже упоминали?

Силовики очевидные бенефициары тоже. С другой стороны, не надо думать, что рядовой полицейский состав или рядовая Росгвардия жаждет бродить по улицам, особенно в такую погоду, но она, наверное, будет лучше, и отлавливать людей, часть из которых могут быть зараженными, и потом вести их в участок и заражаться от них. Они же тоже видят, что главврачи, не то что рядовой состав медицинский, заражается, президенты и премьеры, министры здравоохранения Ирана и заместители в Великобритании, собственно, министра. Они понимают, что они совершенно не гарантированы, они тоже не в восторге от того, что их отправят на передний фронт борьбы с эпидемией. Но в целом, да, силовая корпорация в чрезвычайных условиях, конечно, получает преимущество. И кроме того, возникает масса, в нашей ситуации, не немецкой и не швейцарской, прямо скажем, возникает ситуация, конечно, коррупционных окон, которые были закрыты электронным государством. Условно говоря, камеры убрали гаишников из-под кустов, а теперь представьте, что по городу будут бродить патрули вот таких вот «гаишников» условных, конечно, в кавычках, и собирать, вернее так, иметь право применить к вам репрессии, штрафы, привод в участки и так далее, не знаю, принудительную госпитализацию, все что угодно можно придумать. И в качестве альтернативы очень соблазнительно будет, и не только с их стороны, но и со стороны граждан предложить им взятку, 15 тысяч рублей официального штрафа или пять неофициально, не знаю, или три. И это, скорее всего, в наших условиях карантинный режим будет продырявлен вот такой низовой коррупцией, о которой мы, честно говоря, стали забывать за последние лет десять. Этого я опасаюсь.

Фото: Ведяшкин Сергей / Агентство «Москва»

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.