Что такое «формула Штайнмайера», зачем она России, и почему украинская оппозиция критикует Зеленского за ее подписание

02/10/2019 - 21:38 (по МСК) Анна Монгайт

С 1 октября все обсуждают «формулу Штайнмайера», разработанную главой МИД, а ныне президентом Германии. Даже президент Зеленский обьяснял депутатам Рады, что это, ведь подписание формулы — это путь к личной встрече Зеленского и Путина, да и всей «нормандской четверки». От этой встречи ждут радикального улучшения положения на востоке Украины.

Олег, расскажите, пожалуйста, почему в Украине, в частности, Петр Порошенко воспринимает вот это предложение, эту «формулу Штайнмайера», в штыки и говорит, что никогда часть страны не примет вот этих решений, не согласится с Зеленским и с Путиным в данной ситуации?

Олег Игнатов, замдиректора центра политической конъюнктуры: Я думаю, объяснение здесь простое, потому что Украина в очередной раз подписалась под тем, что она должна предоставить особый статус так называемым отдельным районам Донецкой и Луганской областей. Украина в первый раз под этим подписалась, когда принимала Минские соглашения, и теперь подписалась под этим второй раз.

Так что только этим можно объяснить. То есть если перевести это на русский язык, можно сказать, что Украина подписалась под тем, что она должна выполнять Минские соглашения.

Что такое особый статус? Это автономия? Как это воспринимать?

Особый статус прописан в Минских соглашениях, и там указаны параметры, которым должен соответствовать особый статус. Это использование русского языка, это назначение судей и прокуроров, это отряды народной милиции, это особые отношения с российскими регионами этих территорий. Это прописано в примечаниях к Минским соглашениям. Это, кстати, прописано и в том законе об особом статусе, который сейчас принят в Украине и который истекает 31 декабря этого года.

Если все-таки «формула Штайнмайера» будет окончательно принята всеми сторонами, да, должны пройти выборы в Украине, в этой части страны, они должны будут пройти по украинским законам, целый список в свое время диктовал Кучма, при каких условиях они должны быть проведены. Сейчас кажутся эти условия совершенно невыполнимыми, да, и это одно из главных условий дальнейшего продвижения, а значит, и снятия санкций с России.

Как вы считаете, могут ли быть в данной ситуации проведены выборы по украинским законам, на украинских условиях на этой территории?

Чтобы провести выборы, нужно сначала договориться о законе об этих выборах, да. Это следующий этап. И вопрос о том, какой будет этот закон и какие будут правила проведения этих выборов, станет предметом обсуждения дальше. Если удастся договориться по поводу закона, то, возможно, и удастся провести выборы.

А что это такое за закон? Это какой-то особый закон специально для этих территорий?

Должен быть особый закон о проведении выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Этот закон уже обсуждался в 2015 году, после того, как были подписаны вторые Минские соглашения. Однако тогда сторонам не удалось прийти к согласию относительно параметров этого закона.

В частности, там говорилось о том, как должны проводиться выборы, например, республики России говорили о том, что выборы должны пройти по полностью мажоритарной системе. Украина говорила о том, что они должны пройти по смешанной системе, то есть должны участвовать партии, люди должны голосовать за партии и за кандидатов.

И это, естественно, украинские партии, да? Какие могут быть партии с той стороны?

Абсолютно верно. Если партии участвуют, то участвуют все партии, да, например, включая и националистические партии. Сразу возникал вопрос о том, как будут обеспечены гарантии безопасности участия партий, кандидатов от тех политических сил, которые выражают позицию негативную в отношении Донбасса.

Во-вторых, был вопрос об участии перемещенных лиц, как они будут участвовать в этих выборах, будут ли вообще, могут ли перемещенные лица, которые находятся в России, участвовать в этих выборах и так далее. Был вопрос об украинских СМИ и был вопрос о том, кто будет проводить эти выборы: украинский Центризбирком или кто-то еще, какая-то международная структура.

Там есть целая совокупность параметров, которые необходимо согласовать, чтобы провести эти выборы. То есть нужен закон, с которым будет согласна не только Украина, но и будут согласны республики.

А как вы считаете, вообще реально договориться в этой ситуации? С условием, что обе стороны сейчас пушат эту «формулу Штайнмайера» и надеются на какие-то продвижения.

Вы знаете, в самой «формуле Штайнмайера» ничего такого нет, как я вам и сказал. Просто Украина еще раз подписалась под тем, что она должна предоставить особый статус. Ровно это написано в Минских соглашениях. Ничего больше там нет.

То есть скандал возник, вернее, не скандал, а такая реакция среди части украинского общества возникла из-за того, что ей в очередной раз напомнили о том, что Украина подписывалась под Минскими соглашениями. Больше ничего, да. И я думаю, сейчас есть окно возможностей. Зеленский ― очень популярный президент, у него есть большинство в Верховной раде, у него очень высокий рейтинг, и сейчас есть окно возможностей, наверно, у всех, когда можно продвинуться вперед по имплементации Минских соглашений.

Возможно, в следующем году уже такого не будет, потому что Зеленский наметил огромное количество реформ. Не факт, что они окажутся очень популярными, и не факт, что его рейтинг после этого не станет ниже. В следующем году президентские выборы в Соединенных Штатах, это тоже большой вопрос, да. Россия тоже приближается к парламентской кампании постепенно-постепенно.

Сейчас есть такой момент, когда все стороны могут попытаться договориться о том, как урегулировать этот конфликт, и попытаться найти какой-то компромисс в этой связи. Боюсь, что если это не произойдет до лета следующего года, то вопрос может опять уйти, может быть засунут в долгий ящик. Либо сейчас, либо неизвестно когда.

Потом есть еще один важный момент ― в следующем году должны в Украине пройти местные выборы по местному законодательству на всей территории Украины. Хорошо бы, конечно, было бы, чтобы выборы в Донбассе, которые тоже должны в соответствии с Минскими соглашениями пройти по украинскому законодательству, прошли в следующем году.

Я думаю, все стороны пытаются ускоряться сейчас с прицелом на следующий год и на местные выборы. Получится это или нет, не факт, мне кажется, все будет зависеть от того, каких договоренностей удастся достичь на саммите «четверки», который будет в октябре или ноябре уже, да, то есть в конце октября или в ноябре уже, наверно.

Понятно, в чем интерес Зеленского в данной ситуации. Это его такой популистский и главный лозунг, да, он должен закончить войну, и он это пытается сделать. В чем здесь меркантильный интерес России?

Интерес России очень простой ― решить эту проблему, решить проблему санкций, секторальных санкций.

То есть наверху тоже устали, таким образом, от этой проблемы и тоже хотят в данный момент ее разрешить?

Конечно, санкции не устраивают никого, да. Есть секторальные санкции, которые связаны с Донбассом. Позиция Европы, европейских партнеров состоит в том, что санкции должны быть сняты после того, как Украина восстановит контроль над границей. Если это произойдет, то санкции должны быть сняты, да. Не имеются в виду крымские санкции, а санкции секторальные.

Это разные санкции, да?

Абсолютно разные санкции. Они связаны уже с Донбассом. Это санкции против российских компаний, в том числе энергетических, это санкции против российских банков, которые связаны с ограничениями на кредитование российских банков за рубежом и так далее.

Эти санкции не смертельны, но они чувствительны. Естественно, России было бы выгодно эти санкции снять, никто с этим не спорит. Если удастся урегулировать этот конфликт и решить эту проблему, то эти санкции будут сняты.

И речь идет, постоянно вспоминают о той самой «нормандской четверке». Вот они встретятся, и тогда все произойдет: и Зеленский лично встретится с Путиным, и им что-то удастся. А что им, собственно, может удаться? О чем они могут договориться лично, о чем невозможно договориться сейчас дистанционно?

Вы знаете, вдвоем они вряд ли. Они должны договориться все вместе, я имею в виду, вся «четверка» может договориться.

Эта встреча имеет символическое значение или все-таки действительно о чем-то практическом можно договориться только глаза в глаза?

Эта встреча имеет очень большое значение, потому что на ней можно, например, договориться о том, какая будет последовательность шагов в урегулировании конфликта, когда проводить выборы, когда должно происходить разоружение и каким образом, кто будет выступать гарантом, как будет передаваться граница и так далее.

В этом конфликте очень много технических вопросов, вокруг которых накопилось огромное количество противоречий, то есть стороны имеют на них разную точку зрения, как их решать. И для этого нужен некий общий план или общая дорожная карта урегулирования этого конфликта. Вопрос о составлении этой дорожной карты был поставлен еще в 2016 году, но тогда о ней так и не удалось договориться.

Сейчас были выдвинуты различные условия для того, чтобы саммит «четверки» прошел. Частично они выполнены. Теперь должно произойти разведение сил в двух пунктах, да, о котором они договорились вчера на контактной группе. После этого дорога к саммиту будет открыта. Если на саммите удастся договориться о дорожной карте, то это будет прорыв.

Предпосылки для этого определенно есть, но в то же время я хочу подчеркнуть, что противоречий и разных точек зрения очень много, потому что, например, вчера Зеленский на брифинге говорил вещи, которые противоречат тому, что говорят республики. Например, он говорил о том, что будет отдельный новый закон. Вернее, не отдельный, он говорил о том, что будет совсем новый закон об особом статусе. Республики говорили, что нужно вносить поправки в существующий закон об особом статусе в соответствии с «формулой Штайнмайера».

Он опять говорил о границе, да, этот вопрос болезненный, но он говорил вещи, которые прямо противоречат Минским соглашениям. Есть вопрос о конституционной поправке, потому что Минские соглашения говорят о том, что нужно не просто принять закон об особом статусе, но и закрепить его конституционно, чтобы особый статус был прописан в конституции Украины. Этот вопрос тоже как-то никуда не делся, но Украина постоянно от него уходит.

То есть я хочу сказать, что есть очень много спорных вопросов, которые имеют гораздо большее значение, чем «формула Штайнмайера», которые являются, собственно, краеугольными камнями мирного урегулирования. Их нужно решить. Как они будут решены, пока не ясно, но некоторые предпосылки для этого есть. Я имею в виду прежде всего то, что есть определенная конструктивная тональность переговоров. И вообще все видят, что переговоры проходят в более позитивном ключе, чем раньше, нет таких поляризующих заявлений, как были раньше, и есть конструктивный подход с украинской стороны, который в России отмечают.

Именно эти сигналы и позволяют смотреть с некоторой надеждой на будущий саммит. Но еще раз говорю, что противоречий очень много, и как они будут урегулированы, пока не ясно.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.

Также по теме
    Другие выпуски