«Самоуправление гопоты»: как поджог стал самым популярным средством политической расправы с неугодными

«Противники "Матильды" подожгли машину у офиса адвокатов Учителя в Москве», «В Воронежской области подожгли дом правозащитника», «В Кирове подожгли автомобиль координатора штаба Навального», «Машину журналистки Юлии Латыниной сожгли неизвестные​» — это лишь несколько заголовков новостей последних месяцев. Поджоги — это новая арматура и зеленка в лицо. С идеологическими оппонентами и неугодными все чаще расправляются бензином и спичками. По всей стране то и дело полыхают штабы Навального. «За Матильду гореть!» — скандируют православные активисты — и бросают коктейли молотова в офис создателя фильма.

«Мы начинаем привыкать к тому, что у нас на улицах летают бутылки с зажигательной смесью, у нас машина въезжает в кинотеатр, груженая балонами с газом и бензином — это называется тероризм, а не вандализм, порча чужого имущества, хулиганство. Это называется теракт», — говорит Константин Добрынин, адвокат автора «Матильды» Алексея Учителя. Возле его офиса неизвестные подожгли две машины. 

Это похоже на эпидемию — когда порча имущества и угроза жизни становятся решающим аргументом в споре. И это уже серьезнее закидывания тортами и сардельками.

«Всегда в ситуациях насильственного решения проблем или мести происходит что-то вроде инфекции. До этого ведь никто не использовал зеленку, например, для того, чтобы мстить демократическим активистам. А оказывается, есть очень доступные способы мести и насилия, и поджоги — один из простых и страшных способов борьбы с идеологическими оппонентами», — объясняет руководитель программы Московского Центра Карнеги Андрей Колесников.

Когда в апреле этого года поджигатели пришли к депутату Госдумы Сергею Шаргунову, его отец чудом смог спастись. Сначала депутат решил, что это месть за его позицию по реновации, но после поджога квартиры Соколова задумался — Шаргунов был одним из немногих в думе, кто активно защищал осужденного за экстремизм журналиста РБК. «Я связывал происходившее не напрямую, но теперь, когда я узнаю, что вот есть факт поджога квартиры Соколова — тоже возникают размышления. Это вызов всем без исключения. Не важно, каких взглядов придерживается человек, но если кто-то посчитал, что метод насилия — единственный, которым можно поставить человека на место, устранить или дать ему понять — с нами не балуй — значит, что общество находится в тяжелой ситуации. Необходимо честное и качественное расследование таких происшествий. Поджигатели должны быть выявлены и наказаны», — рассказал Сергей Шаргунов.

Выяснять, кто именно устраивает поджоги, власти не торопятся. Жертвы поджогов тем временем все чаще отмечают, что больше не чувствуют себя в безопасности. Журналист Юлия Латынина и вовсе уехала из России вместе со своей семьей. Это может напомнить кому-то 1990-е, но такое сравнение преждевременно, уверены политологи: «Между прочим, в 90-е годы государство, как сейчас, не утрачивало монополию на насилие. Государство пыталось как-то регулировать сферу преступного мира. Если власть это не останавливает, значит, что она это поощряет. Сейчас мы сталкиваемся с утратой государством присущих ему функций правоохранения, с самоуправлением гопоты, которая делает, что хочет», — считает политолог Андрей Колесников.

Фото: Виталий Аньков / РИА Новости