«Привозят только сирот»: как детей россиян возвращают из Сирии и Ирака

Государственные телеканалы регулярно рассказывают о том, как из Сирии и Ирака возвращают российских детей. То пять, то 30, то 10 человек — каждый раз спецбортом на родину прилетают те, чьи родители несколько лет назад с Северного Кавказа решили уехать в запрещенное на территории РФ ИГИЛ: мужья — бороться за халифат, жены — вслед за ними. Теперь, по официальным заключениям, война в Сирии закончена, ИГИЛ разгромлен, но до сих пор в так называемых лагерях беженцев и тюрьмах Сирии и Ирака остаются по разным данным сотни или тысячи россиян: женщин и детей.

«По цифрам оценивать сложно, потому что изначально заявлений от женщин — женщин и детей пропавших — их было 3600. Это достаточно большое количество, но это были еще со стран СНГ тоже, не только из России. В Аль-Хол, по последней информации от тех, кто там сейчас находится, они говорят примерно о тысяче человек, может быть 1200. Это женщины и дети непосредственно из России. Но опять же, это такие цифры, которые мы можем подтвердить, только если единственная организация, которая более-менее может полноценно получать списки, это „Красный крест“», — рассказала журналист «МБХ Медиа» Екатерина Нерозникова. 

Сирийские лагеря для беженцев расположены в основном на востоке страны — его контролируют курды. Аль Холь — крупнейший лагерь, всего в нем находятся более 70 тысяч человек. Там же сейчас сноха Зары Зубайраевой из Грозного Айшат. Ее история не такая типичная — она уехала в 2016 году без мужа. Но забрала с собой четверых детей — внуков Зары. Сейчас они живут в лагере для беженцев, в Россию детей не возвращают. 

«Она сказала: мама, можно я поеду к себе в село, я говорю: конечно, можно. Она забрала всех детей и поехала, и как будто сквозь землю провалилась. У нее одна дочка и трое сыновей, один мальчик, самый младший, ему восемь лет, он погиб там. Теперь там трое. Мы и писали, и говорили, и все-все, но они привозят только сирот, пока сирот», — сказала жительница Грозного Зара Зубайраева. 

Лагеря не контролируют официальные власти. Взрослым, которые их покинут грозит тюрьма — за пособничество террористам. В этом обвиняют жен боевиков, даже если они только готовили, стирали мужьям и занимались детьми. В самих лагерях для беженцев условия ужасные: антисанитария, давлении администрации. Родственников боевиков, которые там находятся, скорее можно считать пленниками.

«Это даже не охрана, понимаете? Они их постоянно шмонают, там реально тюрьма, у людей забирают средства связи, у них забирают то, что привозит „Красный крест“, с них берут какие-то поборы, их проверяют, если у них найдут деньги, то деньги тоже могут отобрать», — также сообщила Екатерина Нерозникова. 

«Неоднократно жаловались мы, но ничего не изменилось, женщины издеваются над ними, бьют их за неправильно сказанное слово или не выполнение, к примеру, их приказа, их могут избить и в тюрьму забрать», — рассказала Мадина Налоева, жительница Нальчика. 

Внуки Мадины Налоевой уже вернулись домой в Нальчик. Их забрали из иракской тюрьмы — но сейчас там находится их мать, приговоренная к 15 годам за пособничество терроризму, и, возможно, отец,. На родину ее — российскую гражданку возвращать не собираются. Мадина уверена, что ни сноха, ни сын ни в чем не виноваты.

«Ты, говорит, стирала своему мужу, готовила, рожала ему детей. В этом они видят пособничество терроризму. Я узнала, что им сказано было, что иракские власти не прочь отпустить их, потому что за пересечение границы они уже отсидели срок. Но российская сторона не принимает. Мы на протяжении этих лет, с 2017 года, писали во все инстанции. Никаких ответов и никаких действия со стороны наших властей», — добавила Мадина Налоева.

Жен боевиков — которые последовали за мужьями в Сирию и Ирак — сначала тоже возвращали в Россию: в Чечне их чаще отправляли назад в семью, а в Дагестане чаще в тюрьму. Тоже за пособничество терроризму. Сейчас возвращать женщин домой перестали.

«Официально об этом никто не говорит, не выходит на трибуну и не говорит, что нам эти женщины не нужны, но по моей информации, в какой-то момент было решено, что эти женщины потенциально опасны. Работа не очень простая и не очень социально поддерживаемая. Очень сложно, например, объяснить, и никто этим никогда не занимался, что дети, которые вернулись из Сирии и Ирака, могут учиться с другими детьми в одном классе и это, например, безопасно. С детьми, которые вернулись, с ними должна проводиться дополнительная работа, их недостаточно просто привести», —выразила мнение Нерозникова. 

А когда следующий спецборт из Сирии или Ирака приземлится под Москвой — неизвестно, нельзя предполагать и чьи родственники на нем будут. Каждый раз правозащитникам приходится договариваться с администрацией лагерей заново и неизвестно, кого они разрешат забрать в следующий раз. 

ИГ – запрещенная в России террористическая организация

Фото на превью:  dpa / picture-alliance / TASS