«В ближайший год все будут смотреть „Слугу народа“»: Михаил Виноградов о том, где Россия будет искать своего Зеленского

Михаил, добрый вечер! Расскажите нам, что же за три остальных сценария, которые, возможно, возьмут на вооружение?

Первый сценарий ― отлично, оставить все как есть. С 2003 года у нас четырехпартийная система в парламенте. Любая реформа ― это всегда стресс и риски, что не получится. Поэтому вариант оставить все как есть, конечно, существует, и многие считают, что он самый вероятный.

Тем более так мы уже умеем ― оставить все как есть.

В принципе, прокатывает, каждый раз прокатывает. Нет такого серьезного невроза, серьезного раздражения, запроса на десятипартийный парламент и так далее.

Второй сценарий ― заняться каким-то апгрейдом оппозиционных партий, в том числе в силу физических причин. Нет полной уверенности в форме сегодняшних лидеров КПРФ и ЛДПР в 2021 году. Нет ощущения их способности превратить выборы в некое шоу. На фоне украинских выборов, естественно, по крайней мере, прикидывать сценарий шоу. Но тут тоже сложно: ставить сильных, ярких или ставить слабых, сложных? Как показывает история с Грудининым и его несостоявшимся депутатством, вопрос довольно болезненный оказывается. Тем не менее заняться каким-то рестайлингом выборов, показывая, что не совсем такая инвалидная команда, да.

Сценарий третий ― больше заняться партией власти. Периодически в истории России возвращаемся к такой полуторапартийной системе. Был, старожилы помнят, блок Рыбкина, была «Справедливая Россия» как такая половинка к партии власти в нулевые годы. То есть для того, чтобы те, кто лоялен, но по тем или иным причинам не очень хочет голосовать за бред «Единой России», нашли себе какое-то место в коалиции под другим брендом.

И четвертый сценарий, самый авантюрный, самый сложный и самый легкий, самый пугающий и самый притягательный ― вообще отменить партийные списки и избирать только по одномандатным округам, потому что на самом деле партии всем надоели. Кандидаты от партии власти все время прячут свои логотипы, говоря о том, какие они замечательные сами по себе. КПРФ и ЛДПР тоже в последние годы нас чем-то серьезным особенно не удивляли.

Выдохнуть в чем-то, перестать притворяться, показать, что партии в России не состоялись, и застать врасплох оппозицию, которая, конечно, будет стартово готова хуже к выборам без партийных списков. Там есть свои подводные камни, ловушки, но если искать простые решения, мы видим, что губернаторы все чаще выдвигаются самовыдвиженцами, говорят, что эти партии только мешают им, что они никакие партии не признают. Вполне логично этот вариант тоже просчитывать в случае, если все-таки федеральная повестка будет не очень позитивной для власти.

Тогда там должны быть сплошь звезды, если они идут сами по себе.

Столько звезд нет. Слушайте, есть немало интересантов. Есть округа, количество людей, желающих пробиться в депутаты, людей ресурсных, людей, авторитетных на местном уровне, популярных. Их не так мало. В известной степени партии, которые они содержат все эти годы, проходят всякие маевки, субботники, разные партии по-своему это называют, это тоже все утомляет. Тут ты пришел, выстрелил, у тебя нет посредника между избирателями, который еще требует, чтобы ты работал на его бренд, и еще периодически тебя фандрайзит.

Поэтому локальных звезд достаточно немало, да, хотя по-прежнему сценарий выглядит довольно авантюрным.

Как вам кажется, какой или какие из этих сценариев плотнее всего рассматриваются наверху? У каких сценариев больше шансов, скажем так?

Мне кажется, пока какого-то принципиального решения не принято. Чем дольше оно не принимается, ― хотя два с половиной года еще, достаточный срок, чтобы все переиграть, ― тем больше соблазн особенно ничего не трогать. Да, есть негативная динамика рейтингов, с другой стороны, какой-то массовой политизации, массового нарастания политической динамики не происходит. Критики склонны скорее проигнорировать выборы, нежели прийти и всем все показать, да.

С другой стороны, такая концентрация политической активности иногда происходит за считанные недели, и план Б, безусловно, власти нужно иметь. Поэтому сегодня, наверно, особо ничего не менять, понятный сценарий, который позволяет не брать на себя ответственность. С другой стороны, любые партийные списки показывают, что, скорее всего, власть наберет меньше, чем на прошлых выборах, потому что нового Крыма, даст бог, не случится, не будет какой-то мощной провластной мобилизации.

Поэтому если выборы будут воспринимать не просто как инструмент такой легитимации и без того существующей власти, а все-таки как элемент управления политическими и социальными рисками, я бы просчитывал и более радикальные варианты, вплоть до отказа от партийного посредничества.

Если все-таки украинские выборы будут учитываться, опыт Украины, которая находится рядом, которая очень близка с нами ментально, можно ли сказать, что по опыту Украины сейчас действительно будут задумываться о создании шоу-компонента и каким этот шоу-компонент может быть при общей стагнации?

Наверно, будут соотносить и задумываться. С другой стороны, понимаете, украинские выборы интересны тем, что сериал «Слуга народа» был таким феноменом создания дополненной реальности, которая оказалась гораздо ярче, симпатичнее, интереснее реальности настоящей. И сегодняшний зазор, который мы видим между Зеленским и его героем Голобородько, в принципе, просчитывается уже сегодня. Возможно, в ближайший год мы будем говорить: «Смотрите, сериал ― это ловушка, потому что всегда оригиналы будут слабее персонажей». Это всегда естественно, в том числе для актера.

Поэтому, мне кажется, сегодня пока не найдена в принципе интонация официального разговора по украинской ситуации. Неслучайно такие неловкие паузы появляются в официальных реакциях. Наверно, какие-то внутренние ожидания, что этот сценарий окажется не таким триумфальным, каким он выглядит, такие ожидания, думаю, сегодня есть.

Вы не знаете, в какой момент верхушка российской власти посмотрела сериал? Вы вообще лично когда его посмотрели?

Вы знаете, я посмотрел, наверно, одним из первых среди экспертов. Я посмотрел полностью в нынешнем январе на фоне роста рейтингов. Значительная часть моего окружения и истеблишмента, я думаю, сериал в полной мере не смотрела, для них это просто такая антиистеблишментная волна, они этого ощущения дополненной реальности, гораздо более симпатичной, более симпатичных персонажей, в том числе негативных, до конца не почувствовали. Поэтому в этом году они, наверно, будут смотреть сериал, но уже не будет той магии, потому что когда вы смотрели сериал до выборов, то вы видели, что это чудо.

А потом начало реализовываться.

А сейчас говорят, что так и должно было быть. Это уже классика, это уже не так цепляет, как цепляло в январе-феврале.

Вы вспоминали таких патриархов нашей политической деятельности и парламентаризма, как Зюганов и Жириновский. Надо отдать им должное, в свое время они были очень серьезными шоуменами, особенно Жириновский. Он в какой-то момент вообще был частью значительно больше шоу-бизнеса, чем политической деятельности.

Можно ли сказать, что среди нынешних активных политиков тоже есть люди, которых можно раскрутить в пользу вот такой прямой коммуникации с аудиторией? Потому что чем оказался силен Зеленский? Вот этой коммуникацией. Очевидно, что в момент выборной кампании слабости коммуникации очевидны.

Вы знаете, конечно, есть, Россия не так бедна талантами, как иногда хочет себе казаться. С другой стороны, важно, чтобы эти политики не просто были шоуменами, но и реально хотели. Я помню, Жириновский встречался с политологами перед выборами 2008 года и говорил: «Смотрите, четыре кандидата: я, Зюганов, Медведев и Богданов». «Из всех четверых я же единственный, кто реально хочет», ― говорил Жириновский, и это выглядело совершенно искренне.

То есть важно, чтобы люди хотели, важно, чтобы люди были яркими и, может быть, снижали зазор между той агрессией, которая есть сегодня в формате ток-шоу, и тем снижением уровня агрессии, которое реально есть в обществе. Я думаю, уровень агрессии на ток-шоу не симметричен сегодня состоянию российского общества. Поэтому передозировка агрессии и школа передозировки агрессии, которую последние годы мы видим на телевидении, тоже может сыграть злую шутку. Запрос скорее на добрых кандидатов.

Добрых кандидатов. Вот интересно, надо как-то изменить оптику и посмотреть на наших кандидатов. И последнее: вот эти варианты, сценарии, которые вы предлагаете, ― это сценарии, которые обсуждаются или которые вы предлагаете обсуждать?

Я предложил к обсуждению. Сегодня есть уже на самом деле реакция с разных сторон, от разных групп российской политической элиты. Это наша инициатива. Наверно, функция политического эксперта в том, чтобы предлагать повестку к обсуждению и даже при всем желании говорить только про Украину все-таки проецировать и на российское пространство российские и мировые политические тенденции, которые мы видим.

Поэтому пока, естественно, это такой осознанный вброс, но не провокационный, на мой взгляд. Просто не очень принято в принципе говорить о будущем. Такая тема не то чтобы запретная, но о преемничестве… Есть масса рамок.

Это хуже всего нам просто удается, да, говорить о будущем. Я хотела бы предложить вам сделать ставки на то, что будет через два года. Как я поняла из нашего разговора, вы делаете ставку на неподвижный сценарий, то есть на стагнационный.

Видите ли, в чем дело, я никогда не делаю спортивных ставок, потому что либо ты ставишь на самый вероятный сценарий, либо на тот, за который ты болеешь. И невозможно после этого смотреть матч, потому что, естественно, ты поставишь на самый вероятный сценарий и иногда будешь болеть против своей команды. Поэтому я думаю, что первый сценарий ― самый вероятный, но денег на него я бы ставить не стал.

У меня нет денег, поэтому я поставлю на последний сценарий как на самый привлекательный для медийного комьюнити. Конечно, интереснее всего работать в контексте одномандатников, где каждый ― персонаж, а не управляемая партия.

Одномандатники, может, сами по себе не очень интересны, если принципиально изменение рамок, принципиален слом сценария, к которому мы привыкли за двадцать лет, он казался вечным.

Будем надеяться, что все-таки этот сценарий когда-нибудь сломают.