Россия без Netflix: зачем запрещают иностранные онлайн-кинотеатры

Обсуждают автор законопроекта и директор ассоциации «Интернет-видео»
13/01/2017 - 01:13 (по МСК) Антон Желнов, Татьяна Арно

C марта 2017 те, кто привык смотреть кино в онлайн-кинотеатрах, могут столкнуться с ограничениями. 13 января Госдума может принять в первом чтении законопроект, ограничивающий иностранцев в их праве на владение подобными сервисами, действующими на территории России. 11 января законопроект одобрил профильный комитет по СМИ.

Инициатор законопроекта, депутат Андрей Луговой, и гендиректор ассоциации «Интернет видео» Алексей Бырдин рассказали нам, для чего принимать этот закон, и пострадают ли от него онлайн-кинотеатры.

Желнов: Комитет по СМИ по просьбе правительства, собственно, ко второму чтению будет дорабатывать этот законопроект, то есть есть рабочая группа, которая, видимо, должна учитывать интересы отрасли, как раз Алексей у нас сегодня за отрасли, а вы за государство. Вы считаете, что нужно принимать поправки, нужно дорабатывать, что законопроект нынешний не учитывает мнений Алексея, мнений вообще специалистов именно в этих сервисах?

Луговой: Я, во-первых, совершенно с вами согласен. Действительно у нас есть правительственный отзыв на первое чтение, который предлагает нам ввести соответствующие поправки. Надо понимать, что первое чтение всегда в Государственной думе — это принятие концепции, то есть концептуальное такое решение, а ко второму чтению уже и в комитете, в соответствующих комитетах, в депутатском корпусе и в работе с экспертами мы будем, естественно, все эти вопросы дорабатывать. Безусловно, там есть у нас и некоторые неурегулированные вопросы. Допустим, нас просят более дать четкое и понятное такое понятие, что значит аудиовизуальный сервис. Предлагают более четко определить соотношение закона, который мы собираемся принять, допустим, закона о привлечении иностранных инвестиций в хозяйствующие субъекты, связанные с обороной и безопасностью государства.

Там есть ряд замечаний, которые, безусловно, юридическим сообществом совершенно справедливо на них обращено внимание, и мы готовы над ними работать. Надо только лишь понимать, что если мы говорим с концептуальной точки зрения, то, конечно, этот законопроект, прежде всего, призван урегулировать появление в интернете разного рода новых инструментов-сервисов, которые на сегодняшний день не урегулированы. Речь лишь стоит о правовом урегулировании и ложится полностью в концепцию такой стратегии или доктрины информационной безопасности, которая была подписана президентом России в начале декабря этого года.

Арно: Алексей, нечасто предоставляется возможность, согласитесь, поспорить с государством, еще и в прямом эфире. Ваши доводы какие?

Бырдин: На самом деле, то, как движется процесс, в принципе, внушает некоторый оптимизм, потому что действительно и правительство, и другие комитеты-соисполнители по данному законопроекту указали на существенные недоработки как по юридической технике, так и в некоторых смысловых моментах. И от председателя комитета, от Леонида Леонидовича Левина у нас тоже есть зрение того, что работа будет продолжена, работы предстоит довольно много. То, что наш сегмент жаждал этого урегулирования, я сказать не могу, но я надеюсь, что если все-таки работа будет продолжена, если первое чтение законопроекта пройдет, то, как выразился Левин еще в конце декабря, нам удастся довести законопроект до рабочего состояния. Потому что понятно, что отрасль действительно новая, подступиться к ней сложно, как и ко всему, что происходит, что у нас в интернете существует. И этот законопроект, он действительно некое закладывает начало, некую базу.

Желнов: То есть для вашей отрасли действительно лучше, чтобы его вообще не было как такового, правильно я понимаю?

Бырдин: Смотрите, если вы любой бизнес спросите: «Хотите вы быть отрегулированы или нет?», конечно, вам скажут, что нет.

Луговой: К сожалению, всегда есть противоречия. Вы знаете, в принципе, есть в этом законопроекте какого рода еще противоречия? С одной стороны, российское государство является суверенным, а интернет — это же трансграничное вообще некое такое состояние, которое не имеет границ, и поэтому, безусловно, всегда мы будем вступать в противоречие между некой такой свободой общей, мировой и свободой внутренней, суверенной. И правильно сказали, что любой бизнес всегда стремится иметь как можно меньше ограничений.

Арно: Но есть свобода зрителей также смотреть контент за адекватные деньги.

Луговой: Да, совершенно верно. Но ведь по нашим оценкам, я думаю, цена никоим образом не повысится. Более того, ведь у каждого участника, даже там, где 100-процентное участие иностранцев в тех или иных компаниях, у них есть возможность, Алексей это знает, обратиться в правительственную комиссию по иностранным инвестициям, которая в состоянии дать оценку обращающимся и определить, собственно, порядок дальнейших действий. Поэтому есть возможность для дискуссий и для адекватного отношения к потребителям.

Желнов: Для чего вообще нужно было все это затевать? Закон об ограничении владения СМИ иностранцами понятен — политическое решение, легче контролировать, сменились владельцы издательских домов в результате этого. Есть политика действительно, оправданная она кем-то, неоправданная, но она есть. В данном случае вы член комитета по безопасности и противодействию коррупции. Какой безопасности мешал онлайн-сервис, например, ivi с легальным, лицензионным контентом, действительно, за адекватные деньги ты мог писаться и смотреть? Или та же Амедиатека, которая, я так понимаю, сейчас не находится в состоянии кризиса из-за этого законопроекта, но тем не менее какие-то шаги вы их заставили тоже предпринимать.

Луговой: Любая компания, когда она имеет много потребителей, она монетизирует те услуги, которые она оказывает, путем размещения рекламы. Реклама может быть разная. Я вам должен сказать, что на последних выборах в Государственную думу были такого рода случаи, когда на такого рода визуальных сервисах, в том числе размещалась реклама, носящая политический характер и имеющая отношение к выборам.

Желнов: Что конкретно вы имеете в виду?

Луговой: Имеется в виду сообщения о кандидатах, о каких-то избирательных участках.

Желнов: Какой сервис вы зафиксировали?

Луговой: У меня сейчас нет статистики этой, безусловно, но такие факты имели место, тем более я очень осторожно стараюсь называть те или иные сервисы, потому что это всегда в определенной степени реклама, и мои слова можно по-разному трактовать.

Арно: Но мы сейчас обсуждаем эту индустрию.

Луговой: Мы обсуждаем к тому, что аудиовизуальные сервисы тогда, когда они смогут иметь огромное количество подписчиков, в состоянии формировать общественное мнение путем размещения рекламы. Поэтому, на мой взгляд...

Желнов: А какой пример политической рекламы или рекламы, угрожающей кому-то или чему-то, можете все-таки привести? Сложно говорить без примеров.

Луговой: Я сейчас не готов это привести, мы смотрим немного вперед и ожидаем, что такого рода попытки могли бы быть, как и, собственно говоря, в других средствах массовой информации.

Бырдин: Да, про вопрос рекламы. Дело в том, что сервисы, по крайней мере, входящие в нашу ситуацию, далеко не все они занимаются монетизацией контента через рекламу. Та же самая Амедиатека никакой рекламы в себе не содержит. И более того, платное потребление рекламу не предполагает. То есть когда вы покупаете фильм на том же самом ivi или где-то еще, никакой рекламы вам не показывается. Тем не менее, если более серьезно отнестись к тем рискам, о которых говорит Андрей, то нужно понимать, что, опять же, крупнейшие российские онлайн-кинотеатры продают рекламу через селлеров, в данном случае через единого селлера — Национальный рекламный альянс, который влил в себя «Видео Интернешнл» и «Газпром-Медиа».

Соответственно, если мы говорим про какую-то фильтрацию, то это, наверное, компании, учрежденные государственными, в том числе, медиа-холдингами, в состоянии отфильтровать рекламу, которая там может нести в себе какие-то риски. И плюс, насколько я понимаю, политическая... На самом деле, если бы вопрос касался только политической рекламы, то этот вопрос никоим образом не соотносится с ограничением владения. Если вопрос в рекламе, давайте в закон о рекламе что-нибудь внесем или каким-то образом будем более точны в правовых конструкциях.

Луговой: Я еще раз хочу сказать, друзья мои, что есть, во-первых, правительственная комиссия по контролю за осуществлением иностранных инвестиций и закон Российской Федерации о порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственное общество, имеющее стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности. Эта как раз комиссия в состоянии, в том числе, все, конечно, зависит от того, как мы примем закон, будет принимать решение, в том числе, кого ограничивать на этом рынке, а кого нет, в том случае, если участие иностранного капитала будет превышать. Поэтому это такой вопрос обсуждения.

Желнов: Андрей, согласитесь, что кураторы, вы один из кураторов этого законопроекта, не мыслят категориями обороноспособности, как бы все человечнее и проще. Есть мнение о том, что само инициирование этого законопроекта, оно связано с попыткой нанести удар по Netflix, по одной из крупнейших сетей онлайн-сервисов. И в чем загвоздка? Так ли это или нет? Потому что странно думать о законопроекте...

Луговой: Вы знаете, я не являюсь участником рынка и мне сложно оперировать даже терминологическим названием термина компании.

Желнов: Но Netflix вы знаете, компанию, что такое Netflix?

Луговой: Я Netflix узнал, собственно говоря, тогда, когда приступил к разработке этого закона, но никак с этим не было связано. С другой стороны, мы же тоже должны понимать, что так сложилось, что наш рынок интернета все-таки отстает от того, что мы имеем на Западе: в Америке, в Японии и т.д. И поэтому мы должны создавать и нашему российскому бизнесу тоже определенные условия для своего развития. Я считаю, что это вопрос импортозамещения тоже весьма значимый.

Желнов: Да, безусловно, но бизнес-то стонет, в том-то и дело. У нас был и Леонид Богуславский, глава компании ru-Net, одной из крупных инвестиционных компаний в разные интернет стартапы. И Богуславский говорил, что это не просто не российский закон, что это антироссийский закон, противоречащий здравому смыслу, потому что инвесторы будут бояться вкладывать в стартапы, соответственно, будет заморожен рынок прямых инвестиций в интернет, а иностранцы будут перепродавать, уходить с российского рынка.

Луговой: Вы знаете, мы много обсуждали с экспертным сообществом, и Алексей, кстати, подтвердит, что после того, как был внесен законопроект, мы, знаете, в кулуарах ничего не обсуждали, проводилось несколько совместных мероприятий с экспертами, в том числе и круглые столы, где все эти вопросы достаточно подробно обсуждались и все мнения открыто говорились. Алексей выступал минут 15, выступал очень достаточно жестко. Кстати, комитет вчера был, вы могли бы там, я думаю, присутствовать, может быть, случайно не пригласили.

Бырдин: Не пригласили.

Луговой: Нет, но Алексей подтвердит, на самом деле, что никто никому рот не закрывал, и все выступали. Но есть такая концепция.

Желнов: Но рот не закрывали, закон приняли. Алексей, да.

Арно: Я хочу Андрея спросить. А вы сами смотрите какой-то иностранный контент? И на каких ресурсах?

Луговой: Не смотрю, честное слово, у меня времени нет.

Арно: Алексей, вас не спрашиваю, вы наверняка смотрите.

Луговой: Почему? У меня жена смотрит, и я вам скажу, что в «Московском комсомольце» даже была статья, потому что я рассказал в интервью, что мне позвонил мой сын, которому 18 лет, и говорит: «Мне в колледже ребята сказали, что ты закрываешь онлайн-кинотеатры. Это правда или нет?». И статья так и называлась: «Сын Лугового запрещает вносить этот закон».

Арно: А где сын учится?

Луговой: Сын учится в Российской академии правосудия.

Желнов: Алексей, у меня последний к вам вопрос по поводу Netflix. Все-таки в любом законе есть политика. В данном случае политика в чем этого законопроекта, о котором говорил Андрей?

Бырдин: В текущих формулировках эта некая не очень удачная и имеющая обратные последствия попытка протекционизма. То есть там действительно многие разработчики говорили, что этот закон несет благо российским сервисам, но по факту, к сожалению, это не так. Дело в том, что мы, как ассоциация, не были вовлечены в процесс разработки, в отличие от Медиа-коммуникационного союза. А Медиа-коммуникационный союз — это, как правило, медиа-холдинги с государственным участием или операторы связи, которые через одного находятся в том самом списке стратегических компаний, исключенных из-под этих ограничений. И мы бы, конечно, очень хотели и пытались на разных этапах свою экспертизу в этот процесс разработки внести, но встретились воочию с разработчиками уже только в комитете в декабре-месяце. И я думаю, что на этапе рабочей группы уже после первого чтения мы все-таки доведем законопроект до состояния, чтобы действительно российские сервисы, которые работают в России…

Луговой: Я, кстати, предложил внести поправки, которые Алексей разработал, если они, конечно, не будут нарушать концепцию, но тем не менее.

Бырдин: Я думаю, что мы придем-таки к консенсусу, потому что я сомневаюсь, что депутаты Государственной думы готовы будут взять на себя ответственность за как бы обратный протекционизм, за то, чтобы действительно каким-то зарубежным сервисам в результате их инициативы получились какие-то преференции, а российские сервисы, основанные в России, которые работают здесь, которые создают высокотехнологичные рабочие места и продвигают российский контент на весь мир, чтобы им как-то стало от этого законопроекта плохо.

Фото: Steve Marcus / Reuters

Также по теме
    Другие выпуски