«На экране похожее происходит». Член Совфеда объяснил, почему предложил ужесточить контроль над видеоиграми после стрельбы в Казани

Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, все-таки давайте начнем с контроля над оружием. Что конкретно вы предлагаете?

Я бы начал с другого. Поскольку я только подключился к разговору, я бы начал, конечно, с выражения соболезнований родным, близким людей, которые погибли в результате этой трагедии. И хочу сказать, какие бы мы сейчас хорошие вещи ни говорили, умные, правильные, наверно, людей мы не вернем, и это самое ужасное. Поэтому я, честно сказать, хотел бы еще и извиниться за то, что нам приходится говорить на эту тему. Но, наверно, мы должны говорить, и мы, законодатели, и вы, журналисты. Мы должны говорить на эту тему, искать возможные шаги как раз к тому, чтобы этого не происходило, минимизировать это. Хотя, к сожалению, подобные трагедии происходят во всем мире, и с известной регулярностью, к сожалению, они происходят и в Российской Федерации.

Что касается контроля, понимаете, вообще это вещь довольно комплексная ― профилактика таких трагедий. Если мы сейчас какой-то отдельный элемент возьмем, скажем: «Давайте оружие продавать с 21 года», или «Давайте контролировать врачей, которые справки выдают», или «Давайте видеоигры посмотрим, жестокие они или не жестокие». Если только так подходить, то ничего не получится. Должно быть все разумно, в меру, но все вместе и одновременно, и вот это самое сложное, наверно. Может, поэтому мы и сегодня об этом говорим.

Я бы несколько позиций назвал. Сегодня президент Российской Федерации предложил, вышел с предложением усилить, ужесточить контроль за выдачей разрешительных документов на оружие, вообще контроль за выдачей оружия гражданам, контроль за оружием в гражданском обороте. Это довольно широкое понятие, здесь очень многое сюда входит. Конечно, бесспорно, что касается выдачи разрешений на оружие, вы посмотрите, там же есть обязательные специалисты, врачи, да, психиатр, офтальмолог, нарколог, это как минимум на оружие.

Парень, который сегодня все это устроил, подонок этот, да, на самом деле меньше чем две недели назад получил разрешение, а сейчас все говорят, что у него сложный социальный фон, что он всех ненавидел, что он такой, такой. У меня первое образование медицинское, и, кстати говоря, мне удалось некоторое время проработать в том числе в психиатрической лечебнице, я работал там. Я не могу сказать ничего про врача, который выдал это разрешение, но знаете что? Невозможно не понять такого человека, если подходить к этому не формально. Даже не за взятку, я не могу сказать, что там мзда какая-то, но просто тысячи, сотни людей проходят каждый день ― формально, формально, формально. Такого человека с таким взглядом на жизнь невозможно было врачу просмотреть или психологу. То же самое касается других аспектов выдачи разрешений. Это первое.

Второе ― само по себе оружие. Мы говорим слово «оружие», а ведь это разные вещи, абсолютно разные. Это и гладкоствольное, и нарезное, и помповые ружья, я не специалист, наверно, и вы, и наши зрители понимают, о чем я говорю. В общем, если мы называем это охотничьим оружием, то давайте вспомним, как оно выглядит-то, охотничье оружие. Сейчас каких только карабинов нарезных не выдают гражданам на руки под видом охотничьего оружия. Конечно, нужно опомниться, спохватиться и посмотреть, чем мы вооружаем людей.

Третье ― выдали оружие, дали разрешение. Да, все нормально, да, все в порядке, дали разрешение и до свидания, и успокоились. А разрешение на пять лет дается. А что происходит с этим человеком в течение этих пяти лет? А что происходит с ним самим, с его физическим, психическим здоровьем? К сожалению, пока на это ответов нет. Может быть, придет участковый и проверит, где вы храните ружье, есть у вас железный ящик или нет. Может быть, а может, и не придет, и все. А представьте себе: сегодня он нормальный, а завтра стрессы, болезни, все, что угодно, может произойти, а мы уже не смотрим за ним и не знаем, что этот человек…

Я думаю, что было бы правильно, если бы государство, общество и государство осуществляло контроль над людьми, у которых в руках огнестрельное оружие, причем не формальный, а настоящий, неудобный, неприятный. А что, хочешь удовольствие получать, на сафари на слонов охотиться? Ну, потерпи, будут тебя немножко проверять. И я думаю, что добропорядочные граждане нисколько от этого не огорчатся.

Но, к сожалению, и это еще не все. Мы говорим только о физическом оружии, о том оружии, которое дали людям в руки. Но если мы посмотрим истории, даже просто в школе нападения, вспомните, начиная с 2014 года. В 2017 году в Ивантеевке поножовщина в училище, в этом же в 2017 году в Дагестане молодой человек гранату протащил на урок, взорвал ее. В московском техникуме молодой человек с ножом напал на учительницу, покончил сам с собой. И много других случаев, когда применяется… В Перми топорик, помните? На учителя напал с топориком.

Дело не в виде оружия и не в самом оружии, а дело в чудовищной агрессии, к сожалению, которая у некоторых людей бывает и, к сожалению, у подростков. И вот здесь уже одной справкой от психиатра, наверно, мало обходиться, уже, наверно, не обойдешься. Наверно, здесь нужно больше профилактики, смотреть, обращать внимание на подростков, на детей, на школьников, неплохо иметь психологов.

Скажите, вот вы сегодня говорили про компьютерные игры, это всех очень задело. Что там летают ошметки мяса, брызги крови, присутствует сплошное насилие. Это может быть тоже крайне опасно для еще не сформировавшейся подростковой психики. А как все это ограничить, если вы считаете, что это нужно ограничить? Нужен какой-то надзорный орган?

Я скажу, как это предполагаю, естественно, я не могу давать готовые рецепты, мы вместе обсуждаем. Но я хочу сказать, что больше всего насчет компьютерных игр возмутились сайты и производители этих игр, я читал эти отзывы. Как раз те люди, которые в первую очередь видят угрозу своим доходам, потому что часть из этих людей, не все, для которых доходы, конечно, важнее социального, психологического здоровья. Я их понимаю, но не одобряю. Надеюсь, что вы так же к этому относитесь.

А кто вообще беспокоится об играх, игры ― вещь важная, и нужная, и необходимая. Но также как и любой другой контент, который содержится в средствах массовой информации, он имеет как минимум градацию. Мы же имеем так называемый возрастной ценз на различную продукцию, видео-, кинопродукцию. Мы знаем точную возрастную градацию. Ввели эту градацию, кстати, и для игр, скажу для сведения. Мы принимали участие в этом, ввели градацию. Кто ее соблюдает и кто ее контролирует?

Насчет контроля ― ничего страшного нет. Вот есть такой закон, может быть, он вам, этот закон, знаком, главный, базовый. Называется закон об информации, информационных технологиях и защите информации. И вот статья 5.1 содержит перечень, целый перечень сайтов, а точнее контента, который может быть внесудебно заблокирован в течение 24 часов по требованию регулятора. Я не думаю, что если я начну перечислять, наверно, многие знают, что это за контент, он вызовет возражения. Это детская порнография, это методы и средства, способы изготовления наркотических средств и их прекурсоров, это формы и методы сбора средств на террористическую деятельность, это экстремистская пропаганда. Вот такие вот вещи.

И я думаю, что если правильно сформулировать ненадлежащий контент, если содержание… Игры ведь тоже разные бывают, да, к сожалению, я вынужден повторить: я почему так сказал? Потому что не так давно удалось заглянуть за спину подростку в экран, посмотреть, что там происходит. Там похожее происходит, только на экране, то, что ужаснуло нас сегодня всех.

Скажите, пожалуйста, а почему именно сегодня об этом вспомнили? Нет никаких сведений о том, что…

Неправда.

Нет, почему сегодня об этом заговорили? Потому что Ильназ Галявиев не… Там нет никакой пока связи между компьютерными играми и тем, что он сделал. То есть есть ощущение… Почему я переживаю? Потому что есть ощущение, что законодатели, сенаторы вспомнили о неких новых запретительных законах именно в связи с сегодняшним событием, хотя, очевидно, потенциально эти запретительные законы, как, например, деанонимизация интернета или какое-то привинчивание компьютерных игр, абсолютно никак не связаны с прошедшим сегодня в 175 школе.

Да, я готов ответить на ваши вопросы, я понял ваш посыл. Мой ответ будет такой: к сожалению, не получится у вас этот посыл, объясню почему. Потому что на самом деле, конечно, никто ничего сегодня не вспоминал. Продолжается постоянная очень системная работа.

Я хочу спросить вас: помните, года четыре назад была цепочка трагических случаев и информация, связанная с так называемым суицидальными группами в интернете?

Да.

Помните? «Синие киты» и прочая, прочая. А сегодня вы слышите об этом? Нет, вы не слышите об этом, сейчас этого нет. Почему? Потому что именно три-четыре года назад законодатели, мои коллеги и я в том числе, приняли целый ряд законов, который тогда вызвал некоторое возмущение, а у ряда людей негодование, которые увидели в этом некоторое ограничение свободы информации, и эти суицидальные группы были запрещены, заблокированы. Они не могут сейчас, как только она появляется в сети, она тут же блокируется, а ее модераторы привлекаются к уголовной ответственности. Я думаю, что результат понятен.

Дальше: была потом новая беда, помните, игры, только не компьютерные игры, а опасные игры? Руферы, зацеперы, джамперы. Где-то лет пять, четыре года назад, три сколько гибло подростков, которые выполняли, друг другу поручения давали перебежать перед электричкой или прыгнуть с вагона электрички на вагон. Как только законодатели вмешались и была принята группа такая, был принят пакет нормативных документов, которые ограничивали именно в сети это распространение, конечно, мы не можем каждому в голову вложить…

То есть вы хотите запретить игры, которые называются шутерами, да?

Ничего запрещать не надо, просто необходимо отделять зерна от плевел с помощью общества, с помощью Общественной палаты, с помощью СМИ, журналистов, активного гражданского общества, которое реально интересуется проблемами в обществе, а не только теми, которые подсказывают со стороны, а реальными проблемами, всеми, всем комплексом проблем.

Так вот, и с вашей в том числе помощью мы смотрим, что ни в коем случае нельзя запрещать то, что является развитием, интересом, досугом, тем, что отвлекает в том числе и молодежь от негативных поступков и мыслей, отделить от того, что наталкивает, что вредит. Мы же не будем показывать шестилетнему ребенку сцены взрослых фильмов, и вас не будет возмущать, что мы взяли и маркировку на этом фильме сделали. Да, это такой фильм.

Поэтому мы должны посмотреть в том числе, это не панацея, это не выход, я с этого начал. Если мы только займемся компьютерными играми и больше ничего не будем делать, ничего у нас с вами не получится. Поэтому я думаю, что ряд игр, в которых с утра до вечера пропадают наши бедные дети, подростки, это наша вина, взрослых, я этого не понимаю, это вина общества, вина государства. Может быть, мы что-то другое, более интересное не предложили.

Но эти игры, поймите правильно, я психологию изучал, может быть, многие, те, кто изучал психологию, меня поддержат, стирается грань, когда человек погружается в виртуальный мир, где можно все, где можно расстрелять роту солдат, где можно зарезать человека, виртуально, конечно, никто вас за это не накажет, расстрелять целый класс ― есть и такие игры, к сожалению. Кстати, чтобы вы знали, они есть, такие игры. Так вот, у него постепенно стирается грань между реальностью и виртуальностью. И человек, у которого предпосылки уже есть, негативный фон, в том числе, может быть, психически или психологически, он перешагнет завтра эту грань. И, может быть, потом будет поздно.

Будем надеяться, что этого не произойдет. Надеемся, что вина здесь все-таки будет не на нас. Я надеюсь, что на компьютерных играх не появится возрастной маркировки.