Как силовики захватили правительство. Объясняют Дмитрий Орешкин и Михаил Рубин

Какие здесь есть интриги и какие вопросы? Про кого-то мы, конечно, всё знаем, а вот где-то есть эти самые интриги. И в первую очередь это, конечно, что будет с оскандалившимися, так скажем, членами кабинета министров, которые попадали в разные неудобные ситуации за последнее время. Что будет с так называемыми медведевскими, тоже до конца не ясно, что будет с его командой. Что будет с международным блоком, наконец. Очень много было спекуляций. И что будет с друзьями президента из его администрации.

Вот такие вопросы. Мне кажется, что самое интересное ― это что будет с вот этими самыми скандальными людьми. И здесь, к сожалению, мы уже знаем ответ на большую часть вопросов. Например, долгое время была интрига, и, Аня, мы с тобой ее много раз обсуждали, как ты помнишь, по поводу министра культуры Владимира Мединского, человека с такой негативной репутацией для всех либералов из-за скандала с диссертацией.

Мы знаем, что администрация президента одно время подыскивала какие-то варианты ему на замену. Обсуждался и глава департамента культуры Москвы Александр Кибовский, начальник управления общественных проектов Кремля Сергей Новиков, близкий соратник Сергея Кириенко, и Наталья Тимакова, кстати говоря, пресс-секретарь Дмитрия Медведева.

Но вот, как мы знаем, вмешался в этот конфликт в итоге Сергей Михалков, режиссер, влиятельный человек, имеющий право доступа в кабинет Владимира Путина. И, как поговаривают, Владимир Мединский никуда не уйдет с поста министра культуры. 

Еще одна история из скандальных, тоже бывшая в СМИ, ― это Рогозин, как мы понимаем, бывший куратор военно-промышленного комплекса. Он тоже никуда не уйдет. Да, он лишится своего поста вице-премьера, но, по всей видимости, остается на месте, в этой отрасли и, как сообщал РБК, займется «Роскосмосом» в каком-то новом виде, да. 

И оптимизма здесь не добавляет история с Мутко, вице-премьером по спорту. Он тоже остается.

Монгайт: Что такое оптимизм? Это анекдот какой-то.

Рубин: Да. Видишь, все люди остаются. Дмитрий Борисович, наверно, к вам вопрос в этой связи: а чего так? Мы же все их так ругали, почему же они все на месте?

Орешкин: Почему вы считаете, что если вы кого-то ругаете, то вас должны слушать?

Рубин: Общественное мнение, да.

Орешкин: Общественное мнение ― достаточно широкое понятие, и я думаю, что абсолютное большинство сограждан, в общем, абсолютно безразлично относится к тому, кто у нас какой министр. Я не думаю, что нормальный человек, который живет, скажем, в городе Дубровка Брянской области, сильно интересуется судьбой Мединского, или Рогозина, или еще кого-то.

Да, в общем-то, и по сути он прав, потому что от перемены мест мало что меняется. Да, что-то меняется, но поскольку полномочия всех этих игроков очень ограничены, то, как правило, у них хватает полномочий для того, чтобы продвинуть своих людей, продвинуть свои бизнесы, решить какие-то довольно узкоспециализированные, как правило, частные вопросы. А главный тренд всё равно задан сверху, и не так уж важно, какая будет фамилия человека, который этот тренд продвигает.

Поэтому понятно, что сохраняется Лавров, да, потому что если его менять, это значит символический акт, это значит, что меняется внешняя политика. А поскольку всё равно внешняя политика делается господином Ушаковым в администрации президента, а Лавров ― в значительной степени говорящая голова, повыше уровнем, чем Мария Захарова, от этого меняется мало что. 

То же самое с Рогозиным. В общем, это человек, который прославился своими твиттер-сообщениями про прыжки на батуте и всякие прочие прелести. По существу, он провалил стратегию с Приднестровьем, которая была ему поручена. Приднестровье оказалось в глубокой изоляции между двумя недружественными державами. Но даже трудно его в этом винить, потому что это прямое следствие политики Владимира Путина, связанной с Украиной. Ну, его поменяли. 

Поменяют, по-видимому, Суркова, правда, он не член правительства, да. Но тоже можно так умственно предположить, что, наверно, будет всё-таки попытка несколько ужесточить вот это новозападное направление. Новозападное ― это я имею в виду прежних соседей по СНГ, которые к западу от нас находятся, в первую очередь Украину. То есть ДНР, ЛНР, Приднестровье. Вот там, наверно, будет какой-то новый человек вместо Суркова и вместо Рогозина. Что-то, наверно за этим стоит, посмотрим. Чего нам заранее гадать?

Рубин: Кстати говоря, можно, вставлю? Слухмейкеры поговаривают, ― в тему того, что вы говорите, и, кстати, это подтверждает скорее то, что вы говорите, ― что якобы такой жесткий человек, представитель силового блока Михаил Бабич, сейчас полпред президента в Приволжском федеральном округе, уже навоевался со всеми губернаторами в Приволжском федеральном округе, и вот якобы ему могут поручить это направление, которое сейчас ведет Сурков.

Монгайт: Украинское направление.

Рубин: Да. И, кстати, между прочим, его же уже прочили, и Владимир Путин пытался его сделать послом, как мы помним, на Украине. Просто украинцы его не утвердили. Так что это было бы очень логично.

Монгайт: Бабича?

Рубин: Бабича, да. А что касается Суркова, говорят, что, видимо, его сделают одним из полпредов президента в одном из округов. Кстати, это понижение, мне кажется, для него было бы.

Орешкин: Безусловно, потому что полпредство ― это вообще такая, в общем, пятая нога у собаки или пятое колесо в телеге. Человек с непонятными полномочиями, с непонятными функциями.

Рубин: А что же с Сурковым тогда произошло?

Орешкин: Он проиграл, насколько я понимаю.

Монгайт: Кому он проиграл?

Рубин: Наверно, силовикам, потому что на самом деле он выстраивал какую-то структуру взаимодействия с ЛНР и ДНР, он там провел выборы общенародные, которые поддержали с большим восторгом господина Плотницкого. Ему делегировали полномочия, он как бы представитель народа. 

Тут пришли какие-то люди с автоматами, взяли его за шиворот, объяснили, что он на самом деле агент Киева, его окружение ― платные агенты Соединенных Штатов, бог знает чего. После этого вместо того, чтобы их послать на Колыму, как сделал бы Иосиф Виссарионович Сталин, их вывезли в Москву, где они сидят и не высовываются.

А что Суркову? Все минские документы подписывал Плотницкий, он как бы демократически избранный, да, представитель народа. И тут вместо него господин Корнет и господин какой-то еще, я уж не помню его фамилии, ребята с автоматами, которые взяли в результате элементарного военного переворота, если называть вещи своими именами, всю полноту власти в ЛНР и ДНР. И как с ними теперь договариваться? Вот все эти самые минские соглашения какое отношение к ним имеют? Плотницкий хоть что-то там подписывал, он хоть как-то там участвовал.

Монгайт: То есть опять непонятно, с кем договариваться.

Орешкин: Ну, да. И, значит, соответственно, Сурков кем командует? Захарченко зависит от силовиков, а не от Суркова. Новый менеджмент ЛНР и ДНР тоже зависит не от Суркова. И получается, что Сурков повис между небом и землей, в общем-то, как функциональное звено он просто теряет смысл.

Поэтому самое правильное в рамках путинской стратегии не обижать неудавшихся политиков ― отодвинуть его в сторонку, дать ему хорошее место.

Рубин: Такой сильный когда-то казался, да, человек.

Орешкин: Казался, это опять же нам казалось, мы думали: вот, он такой, он там серый кардинал. Он сам всегда с удовольствием создавал такой имидж.

Монгайт: Мы привыкли восхищаться на самом деле серыми кардиналами.

Орешкин: Да.

Монгайт: Не обладая, видимо, этими свойствами, которыми обладают они. Миша, ты говорил про либералов. Получается, что силовики выиграли по всем фронтам, да?

Рубин: Есть такое ощущение.

Монгайт: И либералов тоже теперь в новом кабинете не будет? Или будут?

Рубин: По крайней мере, людей с репутацией становится меньше. Так или иначе первый заместитель Медведева Игорь Шувалов уходит. Но еще большая потеря для условного либерального фланга в правительстве ― это Аркадий Дворкович, бывший вице-премьер почти по всем вопросам. Как поговаривают, его Дмитрий Медведев буквально сдал тоже, видимо, силовикам. Сейчас обсудим. И еще несколько людей.

Получается, выстраивается такая картина, что многие соратники именно Дмитрия Медведева уходят из правительства. Говорят, что якобы уходит министр по вопросам «Открытого правительства» Михаил Абызов. Под вопросом, ― и это, кстати, интрига, ― что будет с министром юстиции Александром Коноваловым. Может быть, не очень известный широким массам человек, но это тоже давний, старый товарищ Дмитрия Медведева. Если его не будет, то вообще не понятно, что из себя представляет Дмитрий Медведев. Вот интересно вообще, что все эти назначения говорят о позициях нашего премьера. 

Орешкин: С моей точки зрения, тут две взаимопротиворечащих интенции. С одной стороны, Владимир Владимирович Путин совершенно точно не хочет слишком сильно зависеть от одной обобщенной структуры, которую мы называем силовиками. Вот это разрушает игру, которая называется «сдержки и противовесы».

Поэтому совсем говорить, что условных либералов затоптали и уничтожили, я бы не стал. Собственно говоря, первым вице-премьером становится ведь не кто-нибудь, а Силуанов, да?

Рубин: Мне кажется, он в последнее время уже такой либерал относительный.

Орешкин: А кто там не относительный либерал? Мы можем говорить про вменяемых, как мне кажется, экономистов. И здесь понятно, что они должны быть.

Поэтому Медведев остается. Но в то же время чисто по-путински ― он всегда озабочивается тем, чтобы потенциально опасный или потенциально слишком влиятельный человек был лишен группы поддержки. Это его фирменная кадровая фишка. Когда он хочет уничтожить, например, как бишь, бывший мэр Петербурга…

Рубин: Яковлев?

Орешкин: Яковлев, кажется, его фамилия, да. Для того, чтобы его убрать, его повысили как раз, перевели в место, которое называется…

Монгайт: Оторвали от корней, да?

Орешкин: Да. Полпред.

Рубин: Кстати, вначале сделали аж вице-премьером, а потом перевели в полпреды Южного округа, да.

Орешкин: Оторвав от питерской группы поддержки. Он остался как бы повыше статусом, но в то же время пониже с точки зрения реальной влиятельности. И после этого где он? Он исчез куда-то. То же самое было сделано с бывшим хозяином Дальнего Востока, которого сделали рыбным министром в Москве, и теперь он просто исчез тоже. 

То есть вынимают из своей группы поддержки. И у Путина в этом смысле очень четко отработано: он понимает, что политику делают группы влияния. Значит, есть лидер и есть группа поддержки, которая обеспечивает его деньгами, информационной поддержкой, какими-то политическими ресурсами и так далее.

Вот если этого человека вынуть из этой структуры, из этой гвардии, из этой корпорации, из этой мафии, называйте как угодно, то он становится слабым и недееспособным. При этом его можно поставить на какое-то другое место, особенно хорошо в этом смысле полпредство, потому что полномочий реальных нет, а в то же время вроде как статус, профессиональная машина и прочее, и прочее.

И вот Медведев в данном случае понятно, что ослабляется. Системно его позиции ослабляются. Силуанов всё-таки человек кудринский скорее, да. Сам Кудрин надеялся на более… 

Рубин: Никак не медведевский.

Орешкин: Да, не медведевский, хотя, в общем, опять же, в нашей системе терминологии он либерал, да? 

Он согласился идти на весьма не сильно влиятельную должность в Счетной палате. Так что да, есть люди, которые занимаются тем, чтобы деньги складывать в тумбочку. Потому что силовики же умеют деньги брать из тумбочки, да, а вот как в эту тумбочку деньги приносить ― это должны решать другие люди. 

И Путин как человек очень грамотный понимает, что эту публику надо сохранить. Они понимают, как работают деньги. Например, глава Центробанка, да, я имею в виду госпожу Набиуллину, естественно. Она проводит грамотную финансовую политику, она мягко уронила этот самый рубль так, что большинство населения особенно даже не заметило, хотя он упал в два раза, да. Те, кто ездит за границу, понимает разницу, а ездит за границу у нас меньшинство, ну и бог с ним. Так даже и лучше, потому что получается повышение конкурентоспособности, наша продукция стоит дешевле, чем конкурентная продукция соседей, например. 

Монгайт: А вот этот новый кабинет, который вроде бы такой перетасованный старый, да, то есть очень мало новых вливаний. Насколько изменится жизнь страны от появления вот этих новых кадров и вот этих новых шагов, что ли, внутри этой одной шахматной доски?

Орешкин: Мне кажется, никак не изменится, вот ей-богу. Будут другие фамилии, а функции примерно те же самые.

Монгайт: Вот только что пришла новость, что кадровый состав правительства все-таки окончательно премьер Медведев представит президенту Путину в пятницу. То есть в пятницу на самом деле никаких сенсаций, наша жизнь не перевернется?

Орешкин: Нет, наверно, одну, две, три, может быть, новых фамилии мы увидим обязательно. Можно ли это будет назвать сенсациями, не знаю, потому что с точки зрения такого широкого взгляда ну поменяли одного на другого, значит, соответственно, какая-то произойдет перетряска. Но радикальных изменений мы точно не увидим, потому что радикальные направления, важнейшие направления контролируются в администрации, контролируются президентом. А правительство, так же как и губернаторы, и многие остальные элитные граждане, действует в рамках отведенных полномочий, а эти полномочия весьма не широки.