Главной версией катастрофы SSJ-100 назвали ошибку пилотов. Что они сделали не так?

7 мая следствие определило ряд ошибок, допущенных пилотом самолета Sukhoi Superjet 100, потерпевшим крушение в Шереметьево вечером 5 мая. В 18:03 рейс вылетел в Мурманск. Через четыре минуты, после удара молнии, запросил разрешение на экстренную посадку, начал снижение и приземлился. Из-за начавшегося пожара погиб 41 человек. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье о нарушении правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц. Следствие уже допросило пилотов. Денис Евдокимов, командир этого судна, еще в день трагедии дал интервью «Комсомолке», где рассказал об обстоятельствах катастрофы.

Денис Евдокимов, командир воздушного судна: «Скорость была небольшая. Для посадки скорость была обычная. Все согласно оперативному сборнику экипажа. Подходили к земле плавно, с уменьшением вертикальной скорости к моменту касания. После полной остановки мы объявили эвакуацию. Сначала второй пилот вышел из кабины, потом я».

Ругать коллег, особенно в такой закрытой отрасли, как авиация, пусть и гражданская, не принято. Пилоты оценивали действия экипажа все это время очень сдержанно. Прошедшие два дня пока ругали в основном самолет, к которому есть претензии. Но кажется, не в этом случае. Кто-то из опытных пилотов, пусть и не вдаваясь в подробности, сразу дал понять, что работа командира экипажа вызывает много вопросов.

Рубен Яблуков, пилот: «Честно говоря, не хочу комментировать работу пилотов. Даже не из профессиональной этики, а потому что те, кто видел кадры посадки, выводы могут сделать сами. Бортпроводникам — низкий поклон за то, что хоть кого-то смогли спасти. То, что в салоне творилось, это дикий ужас».

Да, больше всего вопросов вызвала именно посадка. Командир экипажа заявил, что скорость была нормальной, но судя по видеозаписям это не совсем так.

Вадим Базыкин, заслуженный пилот России: «Мне показалось, что она была велика. Более того, это поступательная скорость. И вертикальная скорость была очень велика. При нормальной вертикальной скорости один метр в секунду он бы не сделал такого козла прогрессирующего. С большой вертикальной скоростью он подошел к полосе, не уходил на второй круг, ударился в первый раз, но после первого удара можно было бы попробовать, если у него режимы двигателя были вплоть до взлетного, он бы еще смог бы выйти. Но если они не на взлетном были, то, конечно, он бы не ушел уже».

Вопрос в том, зачем экипаж, во что бы то ни стало, решил садиться, хотя к посадке явно не был готов, если садился на такой высокой скорости, которая еще и увеличивалась. Можно же было уйти на второй круг. Посадка была очень жесткой. Самолет неоднократно ударился о землю. Стойки шасси продавили топливные баки самолета, керосин из них выплеснулся на горячие двигатели и воспламенился. Лайнер садился с полными баками, которые были заправлены на дорогу до Мурманска и обратно. Масса машины превышала критическую для посадки примерно на тонну. Источники «Коммерсанта», близкие к следствию, говорят, что после первого удара о землю пилоты стали пытаться прижать нос самолета к земле, вместо того, чтобы стабилизировать машину.

Вадим Базыкин, заслуженный пилот России: «Это дичайшая ошибка. Он мог сломать еще и переднюю стойку шасси. Произошло примерно следующее: он просто от этой стойки шасси сыграл и увеличил силу удара основными колесами. То есть он сначала ударился передними. Так бы он на три точки сел бы, и, может быть, не до конца и проломил бы крылья или топливные баки. А здесь он ударился передними, и это получилось как пружина, более резко в два-полтора раза пришелся удар на основные шасси».

В результате, пассажиры в хвосте получили травмы, выбраться самостоятельно из салона они бы уже не смогли. А после пожара шансов на спасение у них не осталось совсем. Дым, который скопился в хвосте самолета, пока он катился по полосе, после торможения стал распространяться по всему салону. Кроме того, пилоты не выключили двигатели после посадки, что способствовало распространению пламени. Они работали до тех пор, пока их не потушили. А в кабине пилотов были открыты окна. По видео можно разобрать, как через эти самые окна пилоты выбираются из самолета.

И еще об ошибках. Со слов источников РБК в Следственном комитете, этой катастрофы можно было и избежать. Сообщается, что в лайнер попала молния. Тут прекрасно видно, что возгорание произошло при посадке, молния не имела к нему никакого отношения. Из расшифровки черного ящика, подтвердилось, что пилоты пытались обойти грозовой фронт. Одновременно, предположительно, в генераторе произошел скачок напряжения, за которым последовала серия отказов систем самолета. Пилоты приняли решение вернуться на землю. Молнии часто попадают в самолет, но редко становятся причиной катастрофы. Современные самолеты удары молнии спокойно выдерживают. Но всем понятно, что их ударов лучше избегать. Решение лететь через грозу — это первая ошибка.

Рубен Яблуков, пилот: «Никто и никогда не заставляет вас летать под мощно-кучевыми облаками. Попадание молнии в самолет и столкновение с градом — на 100% ошибка экипажа, без вариантов. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? „Проскочим, пролетим, все нормально впереди“. Не проскочим, не пролетим. Экипаж достоверно не знает, в какой стадии развития находится мощно-кучевое облако. Полет под ним — безрассудный риск. Сейчас града или молний нет, через 10 секунд они могут появиться. Если вы ожидаете грозы на маршруте выхода, попросите диспетчера дать вам время для оценки ситуации на взлетно-посадочной полосе. Одной-двух минут вполне достаточно для того, чтобы решить, как обходить мощно-кучевую облачность и возможно ли ее обойти, в принципе».

Кроме того, следствие проверяет работу наземных служб аэропорта. Пожарная машина прибыла к месту посадки меньше, чем через минуту. Потом подъехали еще пять автомобилей. То есть, спасатели сработали быстро, но проблема в том, что они должны были уже ждать самолет на полосе, значит, им поздно отдали команду. А это уже вопросы к диспетчеру. Нет вопросов, судя по всему, к бортпроводникам, которые обеспечили эвакуацию, надув трапы. Один из них задохнулся, пытаясь открыть дверь в хвосте самолета.

Вадим Базыкин, заслуженный пилот России: «Знаете, что мастерство? Это когда вслед за волнением приходит вдохновение. А когда этого вдохновения не приходит, то вслед за волнением приходит полная растерянность, и вы превращаетесь в простого курсанта. И это все мы проходили летчики. И если ты не справляешься со своими эмоциями на высоте, то ты доводишь ситуацию до критической».

Дождь ни в коем случае не обвиняет никого в этой страшной трагедии и продолжает следить за ситуацией. Следствие только началось, и мы продолжим сообщать о его развитии.

Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС