«Это была сделка»: как геям, чей брак признали в России, удалось бежать из страны

Расскажите, пожалуйста, как на сегодняшний день выглядит ваш статус проживания? Как вы провели этот год?

Войцеховский: Этот год мы провели, вернее, эти полгода, мы провели в ожидании, в ожидании статуса, который мы получили буквально полмесяца назад. Но тем не менее, все эти полгода мы ощущали себя в безопасности после того ужаса, который произошел в России. И сейчас мы чувствуем себя в принципе достаточно хорошо, мы учим язык, мы заводим новые знакомства, новых друзей. Скажем так, начинаем новую жизнь.

Стоцко: Здесь на самом деле безопаснее, чем в России.

Это я не сомневаюсь ни на секунду. Кстати, скажите, пожалуйста, когда вы уехали, были разные версии, в том числе, я слышала такую версию, что вот, все, что произошло, на самом деле произошло специально, чтобы легализовать ваш статус будущий в будущем отъезде в Европу. Ответьте этим людям, которые подозревали вас в какой-то корысти.

Стоцко: На самом деле мне им ответить нечего, потому что они имеют право на свое мнение. Но я хочу благодарить журналистов телеканала Дождь и всех тех свидетелей событий, которые происходили в нашей квартире, с участием двух десятков полицейских, которые пытались взять штурмом нашу квартиру. Журналисты и активисты были с нами в тот момент, они видели, в каком состоянии мы находимся, и они видели, насколько мы не готовы были вообще что-то делать, не то чтобы уезжать за границу. Мы к этому, естественно, не были готовы, и те люди, которые были с нами в тот вечер, в ту ночь, они могут ответить всем вот этим критикам за нас.

Что вы знаете о судьбе той женщины-регистратора, которую, как я знаю, уволили после того, как она зарегистрировала ваши отношения? Отслеживали ли вы ее судьбу, удалось ли что-то узнать?

Войцеховский: Мы не знаем совершенно ее данных, поэтому мы никаким образом не могли отслеживать ее дальнейшую судьбу, и мы можем только надеяться на то, что она не была уволена, что ее, скажем так, не нашли сотрудники МВД.

Стоцко: Однако мы говорили с заместителем начальника полиции на ее счет, и он нам обещал, что никаких последствий не возникнет, то есть никаких проблем у нее не будет. Однако мы не можем знать, мы по-прежнему не говорим, кто эта женщина, мы по-прежнему публично не заявляем, в каком именно МФЦ нам был проставлен штамп, чтобы избежать вот таких возможных для нее последствий. Но поскольку она публично не обращалась за помощью, не заявляла о том, что ее права нарушаются, видимо, ее устраивает исход, ее судьба в России.

Теперь уже, я думаю, можно рассказать, как вам удалось покинуть Россию в той ситуации, когда за вами следила полиция и так далее.

Стоцко: Ну, это была сделка. Ночью, в выходной день, зимой, к нам домой приехал заместитель начальника полиции для того, чтобы вести переговоры. Он сидел у нас на кухне и договаривался с нами.

А что он от вас хотел собственно?

Стоцко: Он хотел забрать у нас паспорта. При этом никаких официальных бумаг он нам не привез и не обещал до тех пор, пока мы уже ночью у него не потребовали в обмен на паспорт выдать нам хотя бы справку о том, что он у нас этот паспорт забрал. И тогда он разбудил сотрудника паспортного стола города Люберцы, и нам эту справку в течение трех часов доставили на дом. После чего наши адвокаты настоятельно рекомендовали нам отдать свои паспорта полиции.

Это были гражданские паспорта, естественно, да?

Стоцко: Да-да, паспорта граждан Российской Федерации. Наши адвокаты настоятельно рекомендовали, потому что Дмитрий и Ольга Динзе намекали нам, и всем было понятно из действий полиции, что если мы сейчас не отдадим свои паспорта, то могут быть последствия гораздо хуже. То есть мы отделались малой кровью.

И таким образом ваши паспорта стали каким-то фактором отчетности для полиции, я правильно понимаю?

Стоцко: Я не знаю, фактором отчетности они стали или нет.

Их маленькой победой.

Стоцко: Паспорта мы отдавать не хотели, потому что, несмотря на то, что наш брак признается в России на основании свидетельства о регистрации брака, не на основании штампа, штамп в паспорте является таким символом мощнейшим, который вдохновил людей, вдохновил все ЛГБТ-сообщество. Поэтому полиция, естественно, была намерена лишить нас этого символа, лишить граждан России единственного доказательства того, что в России однополые браки легально признаются.

Я знаю, что сейчас вы уже фактически медийные звезды, когда вышло наше с вами интервью на Дожде, многие западные журналисты спрашивали у меня ваши контакты. Буквально сегодня я видела ваше интервью на портале Vice. Расскажите, как сложилась ваша судьба с этой точки зрения в Нидерландах.

Стоцко: Ну, на самом деле мы никому еще, практически никому, только НВО дали интервью, дали интервью нашем другу Валерию Печейкину, который публиковал текст. Поэтому мы не стремимся к популярности, но нам очень важно рассказать о том, что Российская Федерация делает со своими гражданами, которые действуют в рамках закона, но в противовес вот этой действующей, абсолютно авторитарной пропаганде.

Спасибо большое, Павел. Спасибо, Евгений. Надеюсь, следующий раз мы с вами поговорим и повидаемся уже в Москве.

Фото: Pavel Stotsko / Facebook

«Оказывается, бороться не пришлось, это шок»: интервью с первой гей-парой, чей брак признали в России

Здесь и сейчас

01:18