Автор песни об «атомном моторчике»: «Боюсь, что теперь ее начнут петь во всех храмах»

Андрей, здравствуйте! Я сегодня, честно говоря, подумал, что ― не хочу вас сравнивать с Эдуардом Хилем ― когда-то Эдуард Хиль исполнил это «Трололо», потом вдруг «Трололо» стало чуть ли не самой модной песней года. Вы сегодня гордитесь тем, что абсолютно вошли в чарты информационных агентств?

Я в шоке на самом деле. Теперь я просто боюсь, что начнут во всех церквях, в храмах петь эту песню. Я же улыбаюсь по этому поводу, это шутка какая-то. По-моему, это все какой-то фейк. Я вообще не знаю, как к этому относиться.

А вас кто-то предупреждал? Вот Владимир Беглецов. Вы знакомы с руководителем хора, который это исполнял?

Нет, не знаком.

То есть у вас без разрешения взяли эту песню? Или должны были просить разрешение?

Да кто? Песня написана, и все, она же написана была в восьмидесятом где-то году, она вообще не имеет уже отношения никакого к автору, она уже гуляет где-то там. Мало ли где там поют мои песни. Есть люди, которые по десять песен моих втыкают в концерты и нормально поют, и хоть бы что.

Я считаю, что я написал песню, может быть, не именно для такой аудитории, не именно для этого дня, написал ее как шутку, то есть по пути от военной кафедры до пивного ларька. Там где-то была придумана сатирическая песенка такая, и все.

Меня удивляет, что на самом деле, видимо, потому что хор и слова плохо слышны без подстрочника, что действительно сложно понять иногда слова, и поэтому восприняли, может быть, по первому какому-то впечатлению, что эта песня прославляет некий ядерный моторчик. А на самом деле она вообще такая по-хорошему, по-битловски, по-советски такая вообще антивоенная, по большому счету.

В те года, наверно, она была просто пародией на какой-то этот пафос, потому что я же учился на военной кафедре. На военной кафедре приобретали мы все эти специальности. Кто помнит 1979, 1980, до 1983 года у нас во всех учебниках был один вероятный противник, и не надо от него отказываться, он был. И мы как-то все стрелочки красные рисовали в ту сторону. Так что…

Сейчас государство рисует тоже в ту сторону стрелочки. Мы видели у Дмитрия Киселева в «Вестях недели», там тоже стрелочки нарисованы, причем не только туда, но еще и на Тихоокеанское побережье, еще и в ваш любимый Вашингтон. Так что со стрелочками у нас все, как говорится, в порядке.

А вот если говорить о том, что вашу песню исполняли в церкви? Все-таки собор формально в собственности, конечно, государства, но он действующий. Считаете ли вы сами неким кощунством то, что произошло?

На самом деле мне как-то это не страшно, мне удивительно, что вообще День советской армии и военно-морского флота отмечался в церкви. Красная армия отмечает свой праздник в церкви ― вот это интересно! Это, наверно, больший такой фейк, нежели чем исполнение такой песни. Мало ли что там, «Мурку» могут спеть, господи. После того как мы играли, музыканты, на корпоративах в Храме Христа Спасителя, я спокойно к этому отношусь. Там можно петь любой рок-н-ролл.

То есть там действительно были еще другие военные песни, как вы справедливо отметили. А вот такое возмущение, кипение фейсбука, твиттера, инстаграма коснулось ли вас? Писали ли вам в личную почту какие-то злобные комментарии, я не знаю?

Пишут, слава богу, хоть вспомнили! А то песня написана в 1979 или 1980 году, сорок лет песне, наконец-то они вспомнили! То есть когда Сева Новгородцев ее в 1983 или 1986 году, я не помню на самом деле, передал, ее передавали по ВВС, эту песню, никто не помнил, не ругал. А сейчас вдруг вспомнили. Как, помнили и ругали, но совсем другие люди, другая сторона, то есть огреб я с той стороны, будем так говорить.

А сейчас огребли от своих, что называется.

Если огреб, значит, не свои, получается. Что же они тогда такие, не понимают ни шуток, ничего. Память у них отбило, что ли, совсем уже в боях?

Сейчас любая обида капитализируется, это вы зря. Это же самое главное, что можно сейчас капитализировать и хорошо продать, конечно, высокое чувство собственной уязвленности.

Мне кажется, да. На самом деле я не комплексую тут, не рефлексирую.

Кстати говоря, эта песня для 1979 года вполне рискованная. Я-то тогда в школе учился, а вот чуть позже я тоже застал это десятилетие Афганской войны. Мы тогда песню пели на мотив известной песни Yellow Submarine: «Я вчера поймал жука без капкана и сачка, и теперь моя рука вся воняет от жука». Я не буду петь, чтобы вас не оскорбить своим пением. А дальше: «Не бросайте бомбу на Вьетнам, бомбу на Вьетнам, бомбу на Вьетнам, лучше бросим бомбу на Пекин, бомбу на Пекин, ахаха».

Под такую песню мы ходили строем, честно говоря. И, в общем, нам полковник Зиновьев Иннокентий Павлович, наш руководитель военной кафедры на сборах, говорил: «Ребята, когда вы на озере карельском это поете, это ничего, вот приедете в город Ленинград, пожалуйста, знайте, что эту песенку споете и в Афганистан поедете». А в 1980 году это же совсем было рискованно! Потому что мы-то в 1986-м пели.

Рискованно, но ничего страшного. Вот как-то обошлось. Доставалось, огреб, огреб, на самом деле огребал. Меня где-то лишали права выхода на сцену, это было, да, тоже где-то порядка в 1980 году. Меня лишили совсем за другие произведения, более жесткие.

Надеюсь, что мы их еще услышим, потому что в России много церквей. В одной Москве, как известно, сорок сороков.