«В нашей стране каминг-аут — это слишком смело». Интервью работника завода, который добился возбуждения первого в России дела за аутинг

Дмитрий, оператор завода «Московская пивоваренная компания»: Сейчас я один — я прихожу [на завод] и сразу иду на свое рабочее место. Очень тяжело в такой обстановке работать. Особенно первое время было очень тяжело. Я шел, как на Голгофу, как на казнь.

Дмитрий — хороший оператор на хорошем заводе. «Московская пивоваренная компания» — фабрика в Мытищах, спроектированная по западным образцам. Это снаружи. А внутри до западных образцов еще далеко.

«Было хорошее настроение. Мы собирались с товарищем домой, общались, переодевались. Я отвлекся и забыл телефон. Там было много личной информации, личная переписка с парнями. Я, естественно, переживал, но понадеялся, что приду на работу, мне отдадут телефон и все будет нормально», — вспоминает Дмитрий.

Телефон, естественно, не отдали. С того дня жизнь у Дмитрия перестала быть нормальной. Заводские коллеги выложили в рабочий чат откровенные переписку и фотографии Димы с мужчинами. Для мытищинских пивоваров увлечения фабричного оператора оказались уж слишком нетрадиционными.

— Как вы вообще относитесь к каминг-ауту?

Дмитрий: Думаю, что в нашей стране — это слишком смело. Пока еще рано.

Два с половиной года назад, когда все это случилось, Дима обратился за помощью в ЛГБТ-группу и правозащитную организацию «Стимул». Два с половиной года адвокаты пытались добиться того, чтобы в России впервые возбудили уголовное дело за аутинг — принудительный каминг-аут, к которому ни оператор завода в Мытищах, ни страна, по его словам, еще не готовы.

Два с половиной года спустя Дима снова вынужден вспоминать тот день, отвечая на вопросы в Следственном комитете.

«Самое главное, что возбудили уголовное дело и признали меня потерпевшим. Надеюсь, у нас все получится», — говорит Дмитрий.

«Там две статьи. Одна — это распространение сведений о частной жизни, а другая — нарушение тайной переписки. Статьи 137 и 138 УК. Максимальное наказание — лишение свободы сроком до одного года, точно не помню», — рассказывает его адвокат Александр Кочетков

Наказания, может, и не последует. Найти свидетелей и виновного через два с половиной года почти нереально.

Антон Рыжов, адвокат: 2,5 года — это слишком большой срок. Вы же должны понимать, что в помещениях этого завода есть камеры наблюдения. Если бы следователь сразу изъял записи, можно было бы установить, кто этот телефон трогал.

«Я рассчитываю на то, что какая-то справедливость восторжествует, что этого человека найдут, чтобы он почувствовал себя виноватым, что он понесет свое заслуженное наказание», — говорит Дмитрий.

На заводе и в Следственном комитете от комментариев отказались. Остается вопрос: почему спустя столько времени этому делу все же дали ход?

Антон Рыжов, адвокат: В прошлом году мы опубликовали хороший аналитический доклад по неэффективной работе СК в Москве и области и включили это дело туда. Направили его Бастрыкину, Чайке. Возможно, прилетела бумага оттуда — мол, разберитесь.

После случая Дмитрия к адвокатам группы «Стимул» стали обращаться и другие люди, столкнувшиеся с аутингом. Но жизнь Димы, который стал первопроходцем, нормальной станет нескоро: на днях его избил сосед, на заводе до сих пор показывают на него пальцем, на другую работу он так и не ушел, отчасти для того, чтобы дело не замяли.

Дмитрий: Я люблю все сам в себе держать. Так получилось, что я сам с собой все переборол.

— Это ведь неправильно.

Дмитрий: А я не знал, что делать. Я еще работу не хотел терять. Постепенно, как время проходило, я привык в такой обстановке работать. Так и работаю до сих пор.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.