Политическая осень-2012: консенсус или «новый народ Путина»?

 

Лобков: У нас сегодня в гостях Александр Морозов, директор Центра медиаисследований Института истории культур, шеф-редактор «Русского журнала». Медиапортал Slon.ru запускает такой прогностический проект, метеорологическую политологию, или политологическую метеорологию, какой будет эта осень, которая наступает через две недели – холодной, горячей, протестной, примирительной. Конечно, многое зависит от сегодняшнего дня, от приговора Pussy Riot в значительной мере. Это будет такой вот реперной точкой. Вы первый, кто опубликовал свое видение этой осени. Прежде всего, рисунка поведения президента Путина этой осенью. То есть, кем он останется: президентом бюджетников и чиновников или президентом всего народа? Правильно я понимаю эту дилемму?

Морозов: Да. Я пишу там о том, что у Путина есть два таких больших возможных сценария поведения не только осенью, но и до весны, то есть весь политический новый цикл примерно до весны 13-го года. И если коротко сказать, то мне кажется, что есть одна возможность, она заключена в том, что он будет продолжать как бы конструировать для себя некий новый народ Российской Федерации. И в связи с этим его кремлевское политтехнологическое окружение будет активно конструировать некое понятие «народа». Которое должно, в общем, привести к тому, что его социальная база, которая у него была на выборах, она вот таким образом как бы оформится.

Лобков: Чиновники и бюджетники, правильно я понимаю, прежде всего.

Морозов: Да. В первую очередь.

Лобков: Люди, зависящие от бюджета или паразитирующие на бюджете. Или осваивающие.

Морозов: Или там бизнес, который связан с большими…

Лобков: С бюджетными решениями.

Морозов: С бюджетными решениями.

Лобков: С выделением площадей под застройку и площадей для эксплуатации природных ресурсов.

Морозов: Именно так. А вторая возможность у него заключена в том, чтобы все-таки как бы перейти к политике консенсуса и некоторые намеки на это уже имеются. Потому что в «Российской газете» публикуются тексты таких политологов, близких к администрации, которые пишут о том, что нам необходим новый консенсус. Говорят также и о том, что там новый центр Бадовского и центр Костина, которые созданы.

Лобков: Если раньше была «Стратегия 2020», как я понимаю, она уже больше не существует?

Морозов: Да, ее практически нет.

Лобков: И вместо нее возникло много, много разных центров, которые должны подсказать Путину, что ли, куда идти. То есть, он сам их создает, администрация?

Морозов: Администрация создает и заказ понятен. Перед ними стоит проблема, главная перед этими центрами, как, собственно говоря, вернуть доверие так называемое. Потому что главная проблема, это проблема доверия. Общество раскололось и что делать с этим обществом, в котором раскол углубляется. Путин отчасти сам этот раскол углубляет и он в первую очередь. Своим молчанием, своим таким как бы, своей политической стилистикой. Она покоится пока вот на том, что у него есть такая мертвая зона зрения, то есть он сидит в такой высокой башне, из которой, в общем, как бы весь вот этот процесс, который происходил.

Лобков: Интернет мы не читаем. О Pussy Riot мы узнали из прессы. Много, много таких примеров есть. Дело о Болотной тоже я знаю из прессы.

Морозов: Да-да. А видит он, по всей видимости, такой горизонт, который его устраивает, который состоит из того, что Россия стала 9-й экономикой мира, а была 11-й. Как бы резервы достаточно большие накоплены и нет никакого страха перед кризисом. Несмотря на то, что экономисты пишут местные, что скоро будет кризис, ужасно ударит и по России. Но вот для Путина, как я понимаю, все это алармизм экономический. А реальностью является то, что резервы позволяют России пережить вторую волну кризиса, или новый кризис. И, во всяком случае, ему понятно, что кризис может затронуть одну-две страны, как известно, две-три страны падают первые, а потом все кончается. И Россия не в этом первом списке.

Лобков: Но опять же, от кризиса страдают меньше всего те, кто ближе всего к государству. Как ни странно, как ни парадоксально, бюджетники меньше всего страдают. Потому что все эти подушки обращены, прежде всего, в их поддержку. А также, как показал опыт 2008-го года, от кризиса меньше всего страдают крупные банки, приближенные к государству. Те самые знаменитые четыре банка, которым были даны госсубсидии, как сказал тогда Кудрин, в трудную минуту. А большая часть активных людей, у которых все деньги в обороте, у которых все зависит от текущей конъюнктуры рынка, и у которых свой бизнес. Они как раз наиболее подвержены и алармистским настроениям и кризису, собственно, потому что сами эти настроения уже вызывают кризис. То есть, они как бы не думают.

Морозов: Понимаете в чем дело. Да, действительно, дело в том, что если посмотреть со стороны Путина, то почему надо беспокоиться об этих, это как раз те самые недовольные городские протестные группы, лица, которые занимаются какой-то самостоятельной экономической деятельностью. Но, глядя на них, я думаю, Путин сверху и его люди думают, так, это кто здесь бунтует? Графические дизайнеры, о, Боже мой, какая ужасная история. Или там, кто-то юристы свободные какие-то, или частно практикующие врачи. Но глядя сверху и с позиции девятой экономики мира можно сказать, ну мы других наймем на эти деньги. У нас достаточно средств для того, чтобы нанять графических дизайнеров из-за рубежа, а эти, которые бунтуют, пожалуйста, они могут выехать из страны. Вот эта вот логика она, это та самая логика первой схемы, при которой как бы будет формироваться народ, которому не нужны здешние бунтующие графические дизайнеры, потому что можно новых купить. А народ такой плотный, такой гомогенный народ, который значит стремится к духовно-нравственному возрождению.

Лобков: Уралвагонзавод.

Морозов: Ну да.

Морозов: Не хотелось бы обижать именно Уралвагонзавод, он же попался всем журналистам под горячую руку как бы.

Лобков: Мы не виноваты.

Морозов: Мы не виноваты. И стал символом этого. Как-то лучше, может быть принять какой-нибудь новый термин, скажем, говорить, «новый патриотизм», такой вариант, например. Вот этот новый патриотизм нового народа Путина, то есть народ третьего срока, вот так можно сказать. То он может конструирован, конечно, и усилия поэтому уже видны. Мало того, что сам Путин сейчас сказал на встрече с омбудсменами региональными. Он прямо сказал, что вот, мол, какая была хорошая идея, советский народ. Это Конституция 77-го года, как известно. Нам бы надо вот тоже как-то такое что-то придумать. А у нас всегда находится довольно большое количество каких-то идеологически инфицированных самодумов таких политологов, которые сразу бросаются.

Лобков: Осваивать. Я помню, был при Борисе Николаевиче Ельцине, когда там три премьера в год менялось, разработан, там не было, правда, института создано, но был объявлен неформальный конкурс на изобретение национальной идеи, которая кончилась тем, что давайте позовем принца Майкла Кентского на царство. И после этого Борис Николаевич ушел в отставку, пришел Путин.

Морозов: Да. Сейчас вот конечно, в этот сезон, если говорить о климате, то мы увидим поиски вот этой как бы…

Лобков: Ну и вторая вот модель. Вот первая модель - это конструирование народа.

Морозов: Да. Но с консенсусом гораздо сложнее. Потому что, понимаете, в чем дело. Дело в том, что, собственно говоря, сам Медведев как бы медведевское президентство, весь его период, который воспринимался как прокладка…

Лобков: Межеумочный.

Морозов: Межеумочный, прокладка между Путиным и чем-то дальнейшим. Он и был, собственно говоря, этим периодом как бы нового консенсуса. И вот в результате, все это обнулено, этого как бы не было. Теперь получается, что, значит, что нам предложил Кремль, и что нам предложила администрация всем как бы в качестве так называемой какой-то либерализации - все эти пакеты, выборы.

Лобков: Можно сказать, что если говорить о пакетах, то сейчас начало нового политического сезона, мы подходим с двумя большими пакетами. Первый пакет, это выборный пакет, либеральный. И вот сегодня, в частности, новость пришла. Газета «Ведомости» передает со ссылкой на свои источники, что в правительстве решили, в Минрегионе, и это вроде бы как одобрено на верху правительства, что выборы всех мэров тотально сверху донизу должны быть прямыми, без всяких исключений, от Калининграда до Курил и когда бы они не происходили. Это, согласитесь, мощно. Фильтры, не фильтры, понятно, прямые выборы губернаторов и полупрямые выборы сенаторов тоже кое-что. По крайней мере, им нужно будет что-то показывать, сконструированному народу или не сконструированному. То есть, есть один пакет, партии либерализованы. У нас уже, пожалуйста, «Любители пива», «Субтропическая Россия», все.

Морозов: 126 партий.

Лобков: 126 партий. Первый пакет вроде как есть. Есть второй пакет, в котором находится НКО, клевета, митинги, штрафы ГИБДД ну и можно сказать, Pussy Riot, там находится. Два противоречивых пакета. Вот человек идет в новый политический срок, у него два пакета, левый пакет и правый пакет. Вот какой пакет будет реализовываться?

Морозов: А дело в том, что, по всей видимости, они оба и будут реализовываться, то есть это и будет такая, как я пишу, политика, так сказать, применения касторки и снотворного одновременно. То есть, и общество будет находиться до этого в таком же самобулическом состоянии, снобическом, как вот оно сейчас находится, условно говоря. При котором мы видим какие-то кафкианские элементы общественной политической жизни и деятельности верхов. Только ломаем голову, вот это является политикой, или это является как случайным выбросом или какой-то предполагаемой и конструированной борьбой внутри элиты, может быть раскола. И начинаются такие конспирологические версии, свойственные такой политике, возникать. Поэтому…

Лобков: Это напоминает март 91-го года.

Морозов: Да, совершенно верно.

Лобков: Когда мы не знали, войска идут под Москвой собирать картошку, или идут собирать картошку, а нам кажется, что это учения, или это учения, про которые нам врут, что они идут собирать картошку. И все лето 91-го до самого путча и прошло в этих войсках, собирающих картошку.

Морозов: Да-да, это напоминает, действительно, многим. Сейчас об этом многие пишут ветераны, те, кто застал это в более-менее зрелые годы, 89-91-й год. И очень похожая ситуация. Она похожа чем. Конечно, любая аналогия хромает, конечно, но, действительно возникает такая ситуация, какая была у Горбачева, когда уже с одной стороны общественный разогрев далеко опережает возможности контроля, это видно по протоколам тогдашним. Тоже заседали, там уже Карабах, как бы все там уже трудно во что-то вмешаться. Но они продолжают как бы для себя что-то, делать вид, как будто они управляют ситуацией, и при этом уже не возможно не передать кому-то. Потому что этот ход пропущен, то есть отойти, как это сделал Ельцин, например, передавая Путину, что-то. Но с другой стороны, нет такой убедительной стратегии кроме как вот пытаться как бы управлять. Но это уже как бы.

Лобков: Ну что, вы считаете, что сейчас система неуправляемая и управляемость будет понижаться с сентябрем?

Морозов: Да, я думаю, да. То есть, и так думаю не я один, то, что я слышу, то, о чем говорит Дмитрий Орешкин, например, то, о чем громко сейчас кричит Павловский, который, в общем, неплохо знает систему изнутри. И ряд других довольно умных людей, они говорят, что это ведет к…

Лобков: То есть элита, выращенная Путиным, путинские чиновники выходят из под контроля и становятся самостоятельными игроками, например, Бастрыкин.

Морозов: То есть, они делают такие попытки, но в этом и проблема, что никто из них не в состоянии в результате, в такого типа системах власти, получается, что никто не в состоянии перехватить власть. И это вот как такая длинная смерть франкизма. То есть вот он все идет, тянется, уже лет 10 в конце было понятно при франкизме, что надо это все заканчивать, но конечно, никто не в состоянии. И все, и потом он умирает.

Лобков: Ну хорошо, а если говорить о чисто внешней, декоративной стороне того, что будет происходить, что называется, о картинке. Вот марши миллионов, миллиардов, триллионов, десятков людей, будет ли эта осень протестной, по вашим расчетам? И будут ли столкновения, похожие на Болотную, с таким же резонансом и с таким же послевкусием?

Морозов: Конечно, это во многом зависит, мы сейчас понимаем, от того, все-таки, как Игорь Бунин пишет, будет там хотя бы легкая рихтовка этого закручивания гаек. Если они сдадут немного назад, то конечно, есть шансы пережить эту осень-зиму спокойно. Но, на мой взгляд, каких-то оснований предполагать, что уличная протестная активность упадет, совершенно нет. Потому что, да, с одной стороны она все время угасает, но достаточно любого повода и она вспыхивает опять.

Лобков: Ну как Путин говорит, что, хорошо, вот много партий я вам дал, видите, что эти партии не пользуются поддержкой народа. Или, например, вот видите, протестная активность, все меньше и меньше людей выходят, потому что лозунги исчерпаны, не с кем разговаривать, нет новых лозунгов, нет новой повестки дня. Поэтому, в общем, в процессе если кто выбирается, с точки зрения администрации президента.

Морозов: Нет, так не получится, Павел, и вот почему. Потому что, для того, чтобы теперь возобновилось доверие. Партии, как известно, у нас пользуются очень малым доверием, это показывали все опросы. Для того, чтобы доверие было восстановлено, нужно было бы сначала там трансформировать ЦИК и политическую вот эту вот всю систему выборов, для того, чтобы новое участие партии в политической жизни вызвало бы реальный интерес.

Лобков: Вот смотрите, «Левада-центр», прям свеженький пришел. О безусловной поддержки массовых акций протеста заявили лишь 9% россиян, тогда, как в декабре 2011-года таких было 12%. Скорее поддерживают действия оппозиции -24% граждан. В декабре прошлого года было 32. Россиян, не поддерживающих протестные акции, стало 32%, и 26 в декабре. Действительно, на 6-7% убыло, или это летнее убывание?

Морозов: Да, это все-таки убывание, которое действительно, оно, во-первых, летнее, во-вторых, оппозиция сейчас ничего не предлагала уличная, она все отложила на 15 сентября. Поэтому особенно придавать значение этому падению пока, я думаю, нет оснований.

Лобков: Будут ли новые посадки, аналогичные Pussy Riot и дела Болотной? Будут ли новые такие политические процессы?

Морозов: Мой прогноз – да. Потому что мне кажется, что все-таки машина Следственного комитета так устроена, там как бы все распланировано на какое-то время вперед. И даже если пройдет политическая команда слегка сократить, то это сокращение будет примерно такое. У них там будет список, допустим, 400 человек в разработке, ну останется 200. Поэтому, сами эти политические репрессии будут продолжаться, причем по всему такому спектру. Потому что пока не видно другой логики у верхов, пока не видно никакой консенсусной логики. Пока только видна по-прежнему полицейская политика.