Каждый город может стать культурной столицей

Новичков: Что называется, было бы желание, а культурная столица найдется, просто нужно делать правильные вещи, и это будет получаться. Тут важно совмещать два глагола – делать и показывать. Мы иногда что-то очень много делаем, но об этом никто не знает, либо очень много показываем, но при этом мало что реализуем на самом деле. Пермский опыт говорит о том, что оптимальные решения находятся, если совмещать реальные вещи с пиаром, с продвижением.

Лобков: Например? Все знают, что с этим было ассоциировано имя Марата Гельмана, вы курировали этот проект.

Новичков: Конечно, я был министром в Пермском крае, я был официальным лицом.

Лобков: Как вы отбирали кирпичики для строительства культурной столицы? Какие получат наибольший отзыв у заинтересованных лиц – у инвесторов, художников, критиков?

Новичков: Безусловно, тут важна целевая аудитория. Когда мы говорим о развитии региона, что такое культурная столица? Она же сама по себе неинтересна, это интересно только с точки зрения социально-экономического развития территории, чтобы туда приходили инвестиции, чтобы оттуда люди не уезжали, чтобы было больше туристов. Все эти показатели носят социально-экономический характер, это чистой воды маркетинг. Почему ориентация произошла на культуру? Есть такая закономерность: журналист без лишнего напоминания, без стимулирования, напишет про три вещи – про криминал, происшествия и неожиданные вещи в искусстве. Соответственно, криминал, происшествия – это не самый позитивный конек, поэтому выбрано искусство. То, что в культуре вызывает интерес у аудитории, то и должно быть представлено на территории. Соответственно, в этом смысле актуальное искусство, вызывающее наибольшее число вопросов и наименьшее число ответов, интересно с точки зрения промоушена региона.

Лобков: Есть политика Петербурга, которая на протяжении года или двух при новом губернаторе, который известен своими консервативными убеждениями, превращается из экспериментальной площадки, которой он был при Собчаке, отчасти при Валентине Ивановне Матвиенко, в площадку воссоздания пушкинского Петербурга. Культурная столица превращается в такой Царскосельский лицей. Я бывал там, в основном, это иллюстрации к школьному учебнику, этот тот Петербург, который, как мы думаем, существовал во время Пушкина. Хотя во время Пушкина Петербург был как раз ареной экспериментов, в том числе, экспериментов декабристов. Есть два направления. Одно – консервировать, восхищаться реконструкцией и реставрацией. С другой стороны – создавать какие-то новые смыслы. Я имею в виду создавать скандал на пустом месте.

Новичков: Новый смысл – термин лучше. На самом деле, мне легко говорить про Петербург, потому что у Перми и Петербурга долгое время работало соглашение, культурный альянс. Вещи, которые мы делали в Перми, в том числе, имели отражение в Санкт-Петербурге. Вы правильно сказали, Петербург при Валентине Ивановне, это не только Петербург, получивший громадное культурное наследие как ни один другой город в нашей стране, это один из самых культурно насыщенных с точки зрения памятников город мира. Но эти памятники насыщались и событийным рядом.

Если обратиться к туристу, есть категория туристических территорий, называется сектор египетских пирамид, когда ты ездишь, смотришь на застывшую музыку, на архитектуру, на историю. Этот сегмент, безусловно, востребован, но он не сопоставим с точки зрения капитализации, интереса со стороны туристов с сегментом событийного туризма. Прекрасно – памятники, история. Но если это насыщено фестивалями, культурной жизнью, общением, то это совсем другое, это привлекает людей. При Валентине Ивановне это делалось, этот опыт, конечно, нужно ретранслировать в другие регионы.

Лобков: Помню, что когда еще работал в программе «Намедни», мы пропагандировали опыт малых российских городов, где было, что называется «движение снизу». Помню город Мышкин в Ярославской области, который сделал культ мыши - Музей мыши, магазины мыши, Музей валенка, работающая фабрика, где каждый может повалять валенок.

Новичков: Есть Ассоциация малых туристских городов. Туда входят 8 или 9.

Лобков: Помню дивный город на Волге Козьмодемьянск, совершенно невероятный. Сейчас все говорят о выборах в Касимове, появился избирательный, наблюдательский туризм. Касимов – это место ссылки татарских князей, там есть древние татарские городища. Такого рода проекты существуют?

Новичков: Да. Есть Ассоциация малых туристских городов, туда входит, в том числе, и Мышкин, и масса других интересных территорий типа Суздали, Кунгура, Углича. Эти территории достигли очень многого. Есть показатель: территория считается туристской, если в течение года ее посещает людей больше, чем живет на этой территории. Эти малые туристские города этого достигли очень давно. Им нужно промо на российском и международном уровне.

Лобков: Как бывший ученый не могу не поспорить с одной очень странной тенденцией. Сейчас стал появляться искусственный туризм, искусственное создание информационных поводов, зачастую ложных, не соответствующих научной практике. Например, чего стоит кампания Алтая с Николаем Валуевым по поиску снежного человека. Или, например, Аркаимское городище и места силы, куда приезжают рехнутые со всей страны. Это направление туризма, как считаете, имеет право на существование? Или должна быть какая-то государственная цензура?

Новичков: Что касается сферы досуга, вспоминается фильм «Забытая мелодия для флейты» - Главное управление свободного времени. Вот нам не нужно превращаться в Главное управление свободного времени. Туризм – это досуг, человек сам должен определять, на что тратить свое свободное время.

Лобков: Власть потворствует в каком-то смысле мракобесию. Мракобесие востребовано, давайте придумаем точку силы в каждой области и будем на эти кукурузные поля спирально подстриженные ездить, а если не постригут инопланетяне, пострижем сами.

Новичков: Кроме этого есть еще Московская биеннале современного искусства, которое точно не потворствует мракобесию.

Лобков: Я имею в виду те отдаленные местечки, куда иной приманкой трудно заманить.

Новичков: В Якутию сложно заманить туристов, если не знать, что, например, есть Оймякон, полюс холода. Это территория, условно пригодная для проживания.

Лобков: Там очень красивые алмазные фабрики, я там был, когда снимал фильм. Там невероятные механизмы величиной с дом, но туда, к сожалению, не пускают туристов.

Новичков: Безусловно. Или в шахты под Норильском. Многие хотели попасть туда, но это сложно. Эти фишки, естественно, есть в каждом регионе, их нужно находить. И то, что они иногда искусственные, пусть искусственные. Но при этом если это способствует привлечению внимания к региону...

Лобков: В конце концов, зона в Аризоне, где якобы лежат инопланетяне, там целый туристический город вокруг этого.

Новичков: Для меня близка тема – «Пермь 36», лагеря.

Лобков: У меня один приятель предлагал: может быть, сделать реалити-шоу в этом лагере? Сейчас очень много реалити-шоу по выживанию – в Карибском море, в Панаме. Может, собрать ребят, есть одежда, пайки. Пожить неделю как политзаключенный в пермском лагере.

Новичков: С учетом того, что «Пермь 36» - абсолютно сохранившаяся территория с точки зрения аутентичности, посмотреть воочию, где сидели люди, в том числе, известные люди...

Лобков: А представьте себе на каком-нибудь кабельном канале реалити-шоу. Плюс к этому шоу можно образовательный компонент довесить – что это были за статьи, по каким сажали, что реально люди делали.

Новичков: Провести эксперимент, реализовать то же самое. Это тоже туристская территория, привлекательный объект. Таких много.

Лобков: Северный Кавказ, в который сейчас вкладывается итальянцами миллиард долларов, я знаю, что вы имели отношение к этому проекту, и не можете говорить, кто и что, пока президент Путин сам не объявит. В целом, на Северном Кавказе, как вы считаете, есть куда ехать? Я был там, в основном, на войнах, честно вам скажу – когда я бывал там, я видел какие-то заброшенные черкесские деревни, какие-то невероятные альпийские луга, места, где Нарзан течет из-под каждого камня, причем везде свой. И там нет никого. В Кисловодске, Пятигорске толпятся люди на одной безумной сталинской улице, и им нечего делать, а в 30-40 км есть нечто, что видели 5 или 6 ботаников.

Новичков: Ответ действительно лежит на поверхности. Территории обширные, богатейшие своим потенциалом, их нужно насыщать событийным пространством.

Лобков: Там тоже будет культурная столица? Нальчик?

Новичков: Почему нет? Черкесск. Почему нет? Возьмем восточнее – Дербент, самый древний живой город России. 5 тысяч лет. Это не развалины, это место, где живут. В течение 5 тысяч лет жизнь не прекращалась ни на день. Это совсем рядом.

Лобков: Денисовская пещера на Алтае, о которой мы читаем в каждом журнале, потому что Денисовский человек теперь – величайшее открытие антропологии.

Новичков: Этих вещей в России много, понятно, что эти вещи нужно узнавать. Это одна из задач Ростуризма.

Лобков: У какой страны нам лучше всего учиться: у Испании, где туризм поставлен с Сантьяго-де-Компостела, а в Риме туризм с 1 века нашей эры, или у Америки, которая создает историю на наших глазах?

Новичков: С учетом того, что Россия за редким исключением того же Петербурга и Золотого кольца вообще не представлена на туристических картах мира. Петербург, в меньшей степени Москва, еще в меньшей степени Золотое кольцо, сейчас еще появился Транссиб. Понятно, что нужно действовать опережающими темпами, тот интенсивный, агрессивный маркетинг, который исповедуют американцы, конечно, более близок.

Лобков: Что нужно делать местным краеведам, местным активистам, которые любят свой город, свою местность, свою территорию и хотят, чтобы туда приезжали туристы, чтобы там были хорошие дороги, вливались деньги? Куда им нужно обращаться?

Новичков: Им нужно подружиться с художниками и маркетологами. Краевед, художник и маркетолог – это трио, которое может что-то сделать. А поодиночке они территорию не продвинут, потому что один не знает о потенциале другого. Сам по себе краеведческий подход имеет право на существование, но это ошибка. Нужно продвигать территории объемно.

Лобков: Не академически.

Новичков: Абсолютно. Если у тебя прекрасные памятники архитектуры и при этом прекрасная природа, таких территорий выше крыши. Нужно насыщать тем, что интересно современному зрителю. Три человека - краевед, художник и маркетолог.

Лобков: С маркетологами у нас очень плохо в регионах. Вы готовы такие маркетологические государственные услуги предоставлять?

Новичков: Услуги, наверное, нет, но семинары готовы проводить.

Лобков: Что сказать нашим телезрителям, как из своего города сделать культурную столицу?

Новичков: Искать свою уникальную нишу, это один из законов маркетинга. Если ты хочешь получить максимальную норму прибыли, найди уникальную нишу.

Лобков: То есть слоган города, чтобы можно было все в одной строчке выразить.

Новичков: Слоган – это вершина айсберга. Этот слоган должен раскрываться объемно. Где эта уникальность происходит, в чем она проявляется, почему это интересно сегодня?

Лобков: Дербент – самый древний живой.

Новичков: Например. Но при этом Дербент – это берег Каспийского моря, столица коньяка, столица летней фэшн-индустрии, например.

Лобков: Чего там нет, но что-то там придумать.

Новичков: Чтобы там что-то появилось, чтобы транслировались фэшн-показы на стенах этого прекрасного города, например.

Лобков: Мышкин – придумать, что это не только родина мыши, но и столица стерляди, например.

Новичков: Конечно. Эта картинка должна быть трехмерная, как у нас сейчас принято.

Лобков: Как вы считаете, после прихода нового губернатора в Перми, а у нас есть такая традиция, что новый губернатор должен обязательно вычистить все, что делал предыдущий, останется ли имидж Перми как инновационного культурного центра, или все рассеется как дым, как утренний туман?

Новичков: Надеюсь, что ничего не рассеется, потому что есть очевидная польза для региона, в том числе, экономическая, есть рост турпотока в регион. Грех этим не пользоваться дальше. Иное дело, этим инструментом надо пользоваться умеючи. Дай бог, чтобы новый губернатор нашел тех людей, которые этим будут пользоваться.