Битва Полтавченко и Матвиенко. Петербург как поле политического эксперимента

Горянов: Ох, да, это два разных мира. Петербург Матвиенко казался всем растущим, пухнущим, инновационным городом, так всем казалось. Ну, подумаешь, какие-то огрехи, ну, подумаешь какая-то ерунда и какое-то воровство.

Белоголовцев: Метафора - суперсовременный стадион по проекту Курокавы, модного японского архитектора, большие деньги. «Не надо, не надо нам ваших газпромовских, построим на своих, потому мы же вторая столица».

Горянов: Вообще, символ «Газпрома» должен был встать доминантно в центре Петербурга, должен был быть построен проезд под Невой тоннель «Орловский». Вообще, это всё напоминало Дубай. Петербургские журналисты не успевали писать об этих много миллиардных, выраженных в долларовом эквиваленте, проектах. Нужен был кризис и две тяжёлые зимы в Петербурге, в которые родился термин «сосулек», чтобы понять, что все это была призрачная мечта, а, может быть, и враньё. Нужен был какой-то другой губернатор, который приведёт это всё в порядок. И такой был найден, некий крепкий хозяйственник Полтавченко, который моментально вступил в конфронтацию с прошлой командой, ушли все люди, которые казались симпатичными и интересными, и начал возбуждать, как мы видим по вчерашним новостям, а также новостям конца года, большое количество уголовных или иных дел, пытаясь расследовать коррупцию.

Это хорошо, но обратная сторона этой медали удивительная, в Петербурге одно настроение, что город застыл, и не происходит ничего. Об этом говорит Матвиенко, что текущий бюджет - это бюджет проедания, может быть, это хорошо, мы не знаем. Но с другой стороны, такая мысль напрашивается, что Петербург в последнее время - город экономического и политического эксперимента. Политического в смысле того, что мы знаем обо всех законах, которые были вброшены  и приняты сначала в Петербурге, а потом они распространяются в Москву. В некотором роде эта жёсткая государственная рука нагнула все проекты в Петербурге и придавила почти любой крупный бизнес - от девелоперского до частных инициатив. Она сейчас нависла над Петербургом, очень многие мои знакомые крупные предприниматели говорят, что они, начав уже проекты, не знают к кому обратиться, как достроить, всё встало. Понять, что происходит в городе, тоже невозможно, потому что  есть одно узкое бутылочное горлышко в виде вице-губернатора, который ни с кем не общается, и разрешительная документация часто не выдаётся, город моментально застыл. Петербургский историк и автор газеты «Коммерсантъ» Лев Лурье успел написать разгромную заметку, назвав её очень метким словом - «Петродеградизация», и это правда, и это грустно, но выглядит именно так.

Мы, отталкиваясь от вчерашней новости, проверили, что же происходит с этими проектами. И выяснилось, что все проекты, которые имели отношение к сыну губернатора Матвиенко Сергею, резко встали, хотя это были проекты федерального значения. Например, есть такой проект «Набережная Европы», который в самом центре города на малой Неве, виден отовсюду, там должны были располагаться, по одной из версий, федеральные суды, а также Театр балета имени Эйфмана, но всё замерло.

Белоголовцев: Я так понял из вашей заметки, что это просто большой кусок грязи в центре города.

Горянов: Да, на месте бывшего Института прикладной химии находится нечто подобное. Вообще, в Москве у нас тоже такое есть, это гостиница «Россия» в некотором роде. Был ещё проект «Невская ратуша», туда должна была переехать петербургская администрация. Этот проект тоже делал «ВТБ-Девелопмент» во главе Сергей Матвиенко, но теперь и он встал, хотя это нужно самой петербургской администрации. Какая-то линия конфликта и разрыва этих двух команд настолько велика, что даже нужные проекты останавливают. Это тоже своего рода метафора текущего дня, мы не будет строить что-то новое, хотя нам это нужно, потому что это делала старая команда. Естественно на федеральном уровне член Совета федерации Матвиенко всё время говорит, что всё это неправильно, но полнота власти всё равно на месте у Полтавченко. Никто от этого не выигрывает, и какой выход из этой ситуации - абсолютно неясно.

Белоголовцев: Но ведь понятно, что эти лужи, грязь, стройки не могут стоять вечно. Есть ли какие-то догадки, как всё-таки город  будет из этой ситуации выходить? Объект стадиона, хочешь - не хочешь, надо достраивать, поэтому вторая часть вчерашних новостей после Следственного комитета пошла, что Дмитрий Козак просто сказал министерству и «Газпрому»: «Ребята, надо достроить. Я понимаю, что это не ваше дело, это не ваши деньги, но надо и всё». Насколько я понимаю, такой способ решения проблем не очень возможен для других объектов.

Горянов: Не слишком, потому что этот объект  уже выходит на международный уровень, он стал чуть ли не самым дорогим в мире стадионом.

Белоголовцев: Здесь вопрос курса рубля к британскому фунту. Если считать по текущему, то да, если считать по курсу времён окончания стройки, здесь ещё не всё потеряно.

Горянов: Всё равно, это одна из главных футбольных строек и её нельзя не завершить, тем более, публично объявив, что завершение происходит, тем более, Чемпионат-2018 нужно где-то проводить, и если его не достроить, это совсем плохо. С другими объектами можно что-то сделать, можно типа забыть. Например, есть проект «Новатэкомский» на берегу Финского залива, тоже мини-Дубай, который тоже должен был стоить миллиарды денег. Уже всё началось, разрешительная документация была дана, песок начали завозить, и Финский залив начали засыпать в сторону Балтийского моря. И вдруг Полтавченко в какой-то момент говорит: «Вы знаете, нет экологической документации», и стройка встала. То есть там уже ведутся работы, деньги какие-то потрачены, вроде бы Экологическая перспектива сказала, что всё хорошо, не будет ничего происходить, при этом техника не начала снова намывать, всё точно так же стоит, это примета времени. С «Набережной Европы», о которой мы говорили, петербургская администрация ещё более странным способом хочет выйти из положения - просто заплатить те деньги, которые потратил «ВТБ-Девелопмент» за эту лужу, о которой мы только что говорили.

Белоголовцев: А с лужей что делать?

Горянов: Мы сейчас должны посмотреть в камеру и спросить об этом у Полтавченко.

Белоголовцев: А с лужей что делать?

Горянов: Был тоже один из прекрасных проектов, который Санкт-Петербургу нужен - это «Орловский тоннель». Это тоннель под Невой, Петербург разделён на две части,  в летнее время навигации никто не может переезжать, потому что мосты разведены. Да, проект дорогой, да, он был прошлой командой заявлен, но уже был консорциум в лице трёх лиц: Петербурга, государства, а также компании «First Quantum», которая принадлежит Виталию Южилину, это депутат Госдумы, и вроде всё уже должны были делать, но опять всё заморозилось. Насколько я понимаю, конфликт у губернатора идёт на обострение со всеми, кто что-либо делал. Как говорят, эхо этого конфликта - это была та самая скандальная история про «губернатор-жлоб», когда весь Петровский стадион Петербурга  кричал эту кричалку.

Белоголовцев: Мало, кто слышал оригинальную цитату губернатора, но он то ли предложил, то ли посоветовал строить фанатам стадион на свои деньги. Я всегда стараюсь исходить из тезиса, что человек, находящийся на высокой должности, не глупый и не совершает глупых, странных поступков, но, видимо, Полтавченко чувствует за собой  какой-то невероятный бэкграунд и какое-то чудовищное покровительство, если не стесняется ссориться направо и налево.

Горянов: Конечно, у него есть какой-то бэк за спиной. Во-первых, он имеет отношение к клану силовиков, во-вторых, он плоть от плоти этого клана, он не очень понимает, что это за частный бизнес, кто это такие, нужна твёрдая государственная рука. Мы сейчас тоже замечаем «Политбюро 2.0», какие-то появления Госплана Белоусовского, видимо, это примета нового времени, видимо, это идеология, когда высшее руководство перестало понимать, что это за частный бизнес, который может разговаривать с нами на равных, это должны быть какие-то предприниматели ларьков, небольших палаток - это всё надо. А вот там, где много, где можно с ними поспорить, это не надо, потому что это наша железная воля, наша железная идеология, они знают лучше, а никакой не рынок. Поэтому мы и говорим о тестовом полигоне « Петербург» для территории под названием «Россия».