«Я смотрю фигурное катание как старый бродвейский гей». Михаил Идов о сочинских барах и феномене Липницкой

Давлетгильдеев: Вы интересуетесь зимними видами спорта и конкретно биатлоном?

Идов: Биатлоном не очень. Я интересуюсь хоккеем, слегка фигурным катанием. Хотя я смотрю фигурное катание как старый бродвейский гей: мне интересно, кто во что одет, под какую музыку выступает – все, кроме катания как такового.

Дзядко: Что за эти дни обратило на себя внимание, кроме Юлии Липницкой?

Идов: Юлия Липницкая при всей своей безупречности внушает немножко страх, потому что она очень маленькая. С другой стороны, спорт молодеет и молодеет. Плющенко при всей моей нерациональной неприязни к нему как к персонажу выступил очень хорошо. Чудовищно, что под музыку из «Крестного отца». Я задавал вопрос, но не получил ответа, почему фигурное катание, особенно олимпийское, не является платформой для новой музыки.

Дзядко: Американская пара танцевала под различные саундтреки из «Джеймса Бонда».

Орлова: Мужчина в GQ увлекается спортом, смотрит?

Идов: Футболисты у нас на обложке номера постоянно бывают.

Орлова: Что модно смотреть?

Идов: Керлинг. Я очень люблю смотреть крелинг: это не спорт – это современное искусство. Это как смотреть, как Тильда Суинтон спит в стеклянной коробке в Музее современного искусства. Что-то в нем есть.

Орлова: В свое время журнал GQ научил российских мужчин правильно застегивать пиджак на одну пуговицу, подбирать галстук. Журнал советовал в этом году читателям ехать на Олимпиаду?

Идов: Нет, мы с самого начала сделали установку на то, что об этом будут писать все остальные, и мы устроили легкое контропрограммирование. В феврале письмо редактора было действительно про Олимпиаду и про ту панику, которая сопровождает преддверие Олимпиады. Поскольку это написано еще в декабре еще до всех двойных туалетов и т.д., я рад, что она предвосхитила и в феврале оказалась актуальной. Кроме этого в февральском номере гид по ресторанам Сочи.

Орлова: Ваш номер рассчитан на тех, кто туда поедет.

Идов: На всякий случай.

Орлова: Есть там хорошие рестораны?

Идов: Там есть один из лучших рестораторов и поваров России Владимир Мухин, который открыл «Белый кролик» в Москве. Он открыл там ресторан «Рыжий лис». Но я не могу не посоветовал стриптиз-пиццерию «Синьор Помидор». Мы открыли ее для себя, когда делали профайл Стаса Михайлова. Он начинал во всех этих вертепах, и один список названий этих ресторанов просто вышибает мозг.

Дзядко: Какие общие ощущения от происходящего в Сочи?

Идов: Довольно здорово все. Я понимаю, что для этого надо отрешиться от контекста, который муссировался и должен муссироваться. Я об этом и пытался написать колонку в журнале, что это водопой, перемирие, поэтому люди, которые удивляются, почему обошли Вторую мировую войну вниманием. Войны не упоминаются вообще. Олимпиада – это мир без войны, потому что это замещение войны. Она делает войну ненужной, потому что она сублимирует войну. Это такая инсценировка войны, потому что к вам приходят иностранцы в форме, но они пришли не убивать, а с вами соревноваться. Сейчас сложно вспомнить, что до глобализации, до развития туризма единственный контекст, в котором вы видели иностранцев в форме – это когда они приходили вас вырезать. В конце 19 века, когда Олимпиада была возрождена, это было очень духоподъемное зрелище – иностранцы у вас в гостях с мирными целями. Это как раз нужно помнить, потому что именно в этом суть всего.

Дзядко: Да, через 4 года будет Олимпиада в Южной Корее, и какую бы войну они вспоминали? Мы таким образом открыли бы ящик Пандоры.

Давлетгильдеев: Но в Лондоне не испугались эту тему поднимать.

Орлова: А вы ездили в Сочи?

Идов: Нет, меня никто не приглашал. Мне не приходило в голову ехать самому.

Дзядко: Это событие или…?

Идов: Конечно, это событие. Я хотел бы, конечно.

Дзядко: Какие, на ваш взгляд, будут последствия культурные, политические и прочие? Если будут.

Идов: На каждый олимпийский объект, который покрыт плющом и забыт, есть олимпийские объекты, которые действительно ревитализировали города, в которых они построены. Никто не знает. Это не то что в России ненаучно подошли… Реально никто не знает, пока это не произойдет. Недавно моя жена сделала фото-историю про объекты Московской олимпиады. Ходить за примерами не нужно далеко, потому что они все здесь. Они все функционируют. Город абсорбировал Олимпиаду. В Таллине проходили водные игры, и это тоже все абсорбировано. Мне кажется, станет ли Сочи или Красная Поляна завтра новым Куршевелем — нет. Поднимает ли это интерес к лыжному спорту, когда под боком есть мирового класса инфраструктура – конечно.

Дзядко: Я хотел спросить про значение более широкое.

Идов: Как изменила Олимпиада в Пекине отношение к Китаю? Олимпиада пришла и ушла, у нас улучшилось у некоторых отношение к Эрнсту, ухудшилось к Земфире. Все нашли что-то свое в церемонии. Мне было радостно видеть, как сборная России выходит под риф из песни «Кончится лето» группы «Кино».

Орлова: Вы сами на лыжах или сноуборде катаетесь?

Идов: Нет.

Орлова: Поехали бы в Сочи кататься?

Идов: Умел бы – поехал.

Давлетгильдеев: Мне было бы интересно поехать туда через год как на горнолыжный курорт. Мне кажется, таких как я будет много.

Идов: Вы правы. Мы следующей зимой узнаем, получилось или нет.