«В преддверии Олимпиады мне предлагали вступить в „Единую Россию“, но я всегда отказывалась». Ирина Слуцкая о коррупции на Олимпиаде, «антисиротском» законе и пропаганде гомосексуализма

Собчак: Ирина, прежде чем я начну интервью, я позволю себе обратиться к нашим телезрителям. Дело в том, что – я не знаю, следили ли вы за новостями ДОЖДЯ, – но сегодня со времен существования начала телеканала была первая большая атака на телеканал ДОЖДЬ. Мы уже отключены от операторов «Акадо», «Ростелеком», с завтрашнего дня будем отключены от «НТВ-Плюс». Я бы хотела обратиться к нашим зрителям, потому что больше нам не на кого рассчитывать, кроме как на вас. Звоните вашим операторам, говорите, чтобы они не отключали нас от сетей. Только вы можете как-то сейчас переломить эту ситуацию. У нас нет никакой политической крыши, у нас нет больших покровителей, и если вы нас  не поддержите, поддержать нас будет некому. Впервые такое происходит на этом телеканале. Мне, честно говоря, сложно будет (сразу скажу, Ирина) провести это интервью, потому что я очень вовлечена в то, что происходит. Я считаю все происходящее абсолютной несправедливостью и независимо от того, был бы опрос, посвященный блокаде, или не был бы, я думаю, что это только предлог, чтобы совершить на нас политический наезд. Очевидно, что этот вопрос решался на самом верху, и очевидно, что даже Дмитрий Песков в интервью телеканалу ДОЖДЬ уже признал, что никакой закон нарушен не был. Это наезд – простите, других слов нет – не по закону, а по понятиям. Поэтому я очень прошу всех, кто нас ценит, любит и смотрит, пожалуйста, звоните своим операторам, покупайте подписку на телеканал ДОЖДЬ, помогите, потому что кроме вас помочь нам некому. Подписаться на телеканал вы можете на сайте tvrain.ru, годовая подписка стоит 1 тысячу рублей. Если вы это сделаете, вы очень нам поможете.

Я не знаю, слышали вы о той ситуации, которая происходит сегодня? Я не могу вас об этом не спросить.

Слуцкая: Да, Ксения, конечно, слышала и здесь, наверное, я не вправе судить и делать какие-то выводы, но то, что происходит, действительно есть какие-то абсурдные ситуации, которые действительно я не понимаю и не пойму. Бывает, все случается, люди все могут сказать, но сразу так резко просто взять и уничтожить огромный канал, который существует, который хороший (сама я его часто смотрю), мне кажется, это неправильно.

Собчак: Что вы думаете о праве журналиста задавать вопросы? Считаете ли вы, что существует такая категория, как аморальные вопросы? Или спросить – это право журналиста, гораздо важнее, насколько моральный или  аморальный ты получишь ответ?

Слуцкая: Я думаю, что это право журналиста, спросить или не спросить, а вот уже отвечающая сторона может как-то дипломатично выйти из сложившейся ситуации, или вообще отказаться отвечать. Это профессия такая, никто не запретит говорить определенное слово и высказывать определенные мысли.

Собчак: Давайте поговорим все-таки на ту тему, ради которой я вас сегодня позвала – на тему предстоящей Олимпиады. Я так понимаю, вы уезжаете уже через несколько дней туда?

Слуцкая: Да.

Собчак: Расскажите о том, что входит в ваши обязанности. Вы вице-мэр олимпийской деревни. Что конкретно вы будете обязаны делать?

Слуцкая: По приезду, конечно, это встреча всех делегаций, официальных лиц, спортсменов. А что будет уже дальше происходить в олимпийской деревне, какая будет работа, я уже буду узнавать на месте. Но самое главное – это с 1 февраля до открытия Олимпиады встретить всех, всем рассказать про олимпийскую деревню, что там будет происходить, куда идти, зачем бежать. Как в речи: «Мы надеемся, что олимпийская деревня на момент Олимпиады станет вашим домом, где вы сможете найти определенную помощь и поддержку».

Собчак: Расскажите про эту структуру. Я так понимаю, что вице-мэрство олимпийской деревни – это представительская функция, и вас выбрали как одну из самых знаменитых спортсменок нашей страны. Мэром этой деревни будет Елена Исинбаева, насколько я знаю. А сколько всего вице-мэров?

Слуцкая: Один. Один мэр и один вице-мэр в нижней олимпийской деревне, и также в верхней олимпийской деревне будет мэр и вице-мэр.

Собчак: Это кто?

Слуцкая: Мэр, насколько мне известно, Света Журова, а вот про вице-мэра я вам не отвечу.

Собчак: Почему?

Слуцкая: Просто не знаю пока.

Собчак: А как происходили эти выборы? Почему именно вы? Почему Исинбаева? Кто принимал эти решения?

Слуцкая: Это оргкомитет Сочи-2014 делал определенный выбор, приглашал людей, многие отказывались, потому что заняты во время Олимпиады. У меня какие-то окошечки есть, поэтому от мэрства я сразу отказалась.

Собчак: А вам предлагали?

Слуцкая: Да. Я отказалась, потому что я понимала, что я могу подвести людей, я на это не готова, а вот в помощь мэру – да.

Собчак: Конечно, Елена Исинбаева – великая спортсменка, это абсолютно так, но к зимним Олимпийским играм ее вид спорта не имеет отношения. Не кажется ли вам странным, что именно она стала мэром этой Олимпиады?

Слуцкая: Если Леночку выбрали, значит было за что. Она действительно великая спортсменка, да, она мэр именно зимних Олимпийских игр, зимней олимпийской деревни, но, наверное, были на то определенные причины.

Собчак: Что-то вы уже знаете о церемонии открытия? Мы с вами обсуждали, что там будет какой-то балет, насколько я понимаю.

Слуцкая: Это не балет, скорее, ребята, которые катаются в ледовых театрах, балетах на льду. А вот саму церемонию – все молчат, никто ничего, даже имея отношения к телевидению, не раскрывает. Это тайна за семью печатями, даже за двадцатью, я бы сказала.

Собчак: Мне сегодня стало известно, как раз перед интервью с вами, что нести флаг – это почетное действие на каждой Олимпиаде – в числе других известных людей своей страны, будет Михалков, Гергиев и Терешкова. Как вы считаете, это правильный выбор?

Слуцкая: Честно сказать, конечно, всегда хочется видеть великого спортсмена, который будет нести флаг, но это не менее выдающиеся личности, и выбрали – значит, мы будем радоваться за них. Я очень уважаю их, но мне все равно кажется, что на церемонии открытия на Олимпийских играх должен нести спортсмен. У нас очень много действительно великих спортсменов в зимних видах спорта.

Собчак: А кто? Кого бы лично вам хотелось увидеть на церемонии открытия главными действующими лицами из нашего спорта?

Слуцкая: Если брать прошлый спорт, я, Ксюша, прошу прощения, конечно, за свой вид спорта, потому что я считаю, что есть великие спортсмены. Для меня такие – это Лена Бережная с Антоном Сихарулидзе, это те люди, которые не просто выиграли Олимпиаду, они прошли все круги ада, чтобы ее выиграть. А сейчас нынешние – наверное, Женя Плющенко, который очень долго шел к этой Олимпиаде, боролся, сколько он тоже пережил всего, и пускают – и не пускают, и едет – и не едет. И он один из главных героев будет этой Олимпиады.

Собчак: А кто из других видов спорта?

Слуцкая: Хоккеисты наши, безусловно. Женя Малкин и Илюша Ковальчук – мужчины, которые могут нести это знамя.

Собчак: Вы не назвали Алину Кабаеву, я знаю, что она тоже будет принимать участие.

Слуцкая: Я просто к тому, что беру зимников. Алина – конечно, умница, но давайте оставим ей летнюю Олимпиаду. Все-таки белая Олимпиада и короче по времени, и не настолько яркая, если сравнивать две Олимпиады, как летняя. Поэтому летникам оставим летнее.

Собчак: Вы уже упомянули Евгения Плющенко. Скажите, как вы оцениваете ситуацию, можно сказать скандал, который был связан с его именем, с тем, что отправлять его на эту Олимпиаду или все-таки Ковтуна, который выиграл чемпионат. Вы считаете, как было бы справедливо поступить? На чьей стороне правда в этом конфликте? Ковтун, который выиграл чемпионат, или Плющенко, главная гордость фигурного катания среди мужчин в России, четвертая Олимпиада в его жизни.

Слуцкая: Ксюша, мы еще забываем про Сережу Воронова, которого мне, с одной стороны, безумно жаль, потому что если отбирается все по чемпионату России, он занял то ли второе (сейчас уже точно не скажу) или третье место на прошлогоднем чемпионате России, и он должен, когда Женя отказался от чемпионата мира, по логике он должен был поехать. Поехал Максим с пятого места. В принципе, достижений ярких и великих у ребят нет. Сережа Воронов стал серебряным призером чемпионата Европы. Максим Ковтун пока еще ничего не показал. Да, они мне очень нравятся, Сережа нравится, потому что когда-то я сама с ним тренировалась у Жанны Федоровны Громовой.

Собчак: Но Ковтун же выиграл чемпионат. Разве не это является основным?

Слуцкая: Я вот каталась сколько, у нас очень часто отбор шел именно по чемпионату  Европы, даже в те года, когда я выступала, и у нас на чемпионат Европы ехали три девочки, а на чемпионат мира две девочки, и без разницы, кто был первый, второй, третий на чемпионате России, отбили по Европе. И по результатам чемпионата Европы мы уже ехали.

Собчак: На ваш взгляд, справедливое решение какое? Плющенко?

Слуцкая: Плющенко. Потому что этот спортсмен, который, во-первых, имеет колоссальный опыт, во-вторых, он сейчас находится в прекрасной форме, что показал недавний контрольный прокат в Новогорске.

Собчак: Вы считаете, он реально может взять «золото» или «серебро» на этой Олимпиаде?

Слуцкая: Почему сразу говорим «золото», «серебро»? Он реально может выступить и отстоять. А как уже его оценят, мы будем ждать и болеть, и переживать. Мы от молодых ребят не ждем ни «золота», ни «серебра», просто они должны туда поехать, а если вдруг туда поехал великий Плющенко, давай – выигрывай. Он, мне кажется, уже не должен никому ничего доказывать. Он должен просто поехать и выступить.

Собчак: Многие же это экстраполируют на политическую ситуацию, даже люди, далекие от фигурного катания. У нас принято говорить в последнее время, что складывается ситуация, при которой люди, заслужено занявшие какие-то позиции (это касается и шоу-бизнесе и каких-то других областях), не дают дорогу и возможность самореализовываться людям молодым (тот же Ковтун – представитель нового поколения, молодой фигурист, талантливый). Которых, казалось бы, по всему миру, наоборот, всячески поддерживают, чтобы они далее представляли свою страну. Вы не видите здесь такой подоплеки?

Слуцкая: Нет, не вижу. «Выходи и делай» — называется. Может, это грубо сейчас звучит.

Собчак: Вот он сделал – выиграл. Все равно собрались люди, чиновники, комитет и послали Плющенко.

Слуцкая: И стал на чемпионате Европы из троих третьим. Хорошо, ты докажи, что ты можешь. Еще раз повторюсь, мне он очень нравится, он действительно перспективный и очень хороший парнишка, но 17-е место на чемпионате мира, 5-е место на чемпионате Европы – пока ничего нет.

Собчак: Задам вам философский вопрос, можно?

Слуцкая: Конечно.

Собчак: Я далека от большого спорта, хотя я следила и за вашими выступлениями.

Слуцкая: Спасибо.

Собчак: Переживала, скажу честно, болела, когда вы выступали. Когда я была маленькая, Валерий Леонтьев пел и Эдита Пьеха, и Лайма Вайкуле, прошло столько лет, я уже взрослая тетя, по-прежнему я включаю телевизор, какие-нибудь «Огоньки», там по-прежнему Леонтьев (не поверите) в том же каком-то своем кожаном трико и Лайма Вайкуле. То же самое со спортсменами. Я очень уважаю и огромным пиететом отношусь к Евгению Плющенко, он великий спортсмен, нет никакого спора, четвертая Олимпиада – об этом спортсмены могут только мечтать. Я была маленькая, с шариком ходила его поддерживать, и сейчас по-прежнему он. Почему во многих областях спорта, искусства в нашей стране одни и те же люди представляют эту страну на протяжении огромного количества лет? Вопрос философский. Почему, как вы думаете, не подрастают другие люди, столь же яркие, столь же звездные, как это было?

Слуцкая: Они подрастают. И как показывает практика, есть Максим Ковтун, который действительно начинает свою карьеру.

Собчак: Плющенко начинал не так свою карьеру, давайте быть честными.

Слуцкая: Да, он раньше начинал.

Собчак: Такого рода звезд видно сразу. Где они сейчас?

Слуцкая: Во-первых, очень много спортсменов ломается. Они доходят до определенного возраста (15-16 лет), начинается взросление.

Собчак: То есть вы считаете, что с системой это не связано? Вы не думаете, что это связано с тем, что разломалась система школ, система развития спорта в нашей стране.

Слуцкая: Нет, Ксюша, сейчас прекрасные условия у фигуристов. Наипрекраснейшие, я бы сказала. Есть катки, есть достаточное количество времени  на льду.

Собчак: Почему же тогда нет новых фигуристов?

Слуцкая: Потому что кто-то ломается. Огромный вопрос стоит в том, что ребята приезжают из регионов в Москву, где есть специалисты (Москва, Санкт-Петербург), они здесь живут месяц, приходят и говорят тренеру – просто это происходит у моего тренера Жанны Федоровны Громовой – и говорят: «Жанна Федоровна, а мы не можем потянуть жизнь в Москве, у нас нет финансов на квартиру, на проезд, питание. Как нам попасть в сборную, на обеспечение?»

Собчак: Но таких же людей должны сразу видеть? Каким-то образом их выцеплять.

Слуцкая: Их видят. Но приходят и говорят: «А вы в сборную попадите, потом мы вам что-нибудь обеспечим». Ну, а кто же может с одного года в сборную попасть? Сделать очень тяжело.

Собчак: Вы думаете, что условия в стране для развития спорта созданы максимально благоприятные?

Слуцкая: Условия для тренировок – да. Для того чтобы привозить ребят  из регионов и дать им возможность здесь жить, питаться, обучаться – пока нет. Пока не настроили такое количество тренировочных спортивных баз, как тот же Новогорск, где можно находиться достаточное количество времени, кто-то сидит и годами там тренируется. Где спортсмен может действительно тренироваться утром, вечером, ходить в школу, институты, питаться, спать – этот процесс организовывать. Сейчас такого я не вижу.

Собчак: Хотела спросить вас по поводу того, как спорт влияет на общее настроение масс. Я помню, что после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити был шквал человеческих эмоций, связанных с антиамериканскими настроениями из-за сложной ситуации с канадской парой и с парой нашей (с Сихарулидзе), незаслуженным, по мнению граждан нашей страны, результатом фигурного катания. Скандал, связанный с Лазутиной и Даниловой, ваше выступление и проигрыш американке с такими придирками судей – все это вызвало шквал антиамериканских настроений. Как, на ваш взгляд, спорт влияет на такие глобальные политические процессы, как отношения разных стран, Америки и России, например. Вы чувствуете это влияние?

Слуцкая: Мы чувствуем политику внутри нашего спорта, за бортиком нашего катка происходят, конечно, такие мановения непонятные то здесь, то там. Ты понимаешь, что ты выиграл, но тебе не дают. Простите, а весь бизнес на то время (2002 год) был в Америке, и по соображениям всех федераций – я не думаю, что это как-то совсем на страну влияет – они договариваются и понимают, что если русская девочка выигрывает, на чем же  мы будем строить бизнес в Америке?

Собчак: Вам понравилось тогда, после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, что люди в России прореагировали такими антиамериканскими настроениями? Вам было это приятно?

Слуцкая: Не то, что антиамериканским.

Собчак: Антиамериканским. Даже социология показывала, что на вопросы, связанные уже не с фигурным катанием, а именно с отношениями со страной эта Олимпиада и ощущение нашего проигрыша родили такие сильные чувства.

Слуцкая: В принципе, а как по-другому? Если зритель, преданный болельщик тех же Бережной-Сихарулидзе, видит, что происходит, видит несправедливость, кого люди будут винить? Нас? Конечно, Америку. Потому что это страна, которая проводит эту Олимпиаду. Безусловно. Вы же сами видите, это стихает. Есть какой-то определенный бунт, есть восторг, есть неудовлетворение, обвинения, но проходит какое-то количество месяцев, и все это уходит «на нет», все стихает. Это наша жизнь.

Собчак: Сейчас вы чувствуете антиамериканские настроения?

Слуцкая: Нет, я сейчас чувствую, что мы же сами пытаемся закопать эту Олимпиаду, которая, мне кажется, должна пройти на одном из самых высших уровней.

Собчак: Ирина, по поводу «закопать Олимпиаду» у меня много материалов, я специально вам принесла, как конкретно ее «закапывают», но мне хочется вашу версию услышать.

Слуцкая: Версию? Я сразу обтекаемо буду говорить, потому что подробностей я не знаю.

Собчак: Давайте прямо, может последний раз на ДОЖДЕ, я не знаю, что тут происходит.

Слуцкая: Нет, все будет хорошо. Я все время удивляюсь, где же наш патриотизм? Да, ходят разговоры, здесь украли, там не достроили, здесь сломали, тут высеяли. Ребята, где же наш патриотизм? Как в той же Америке. Америка выходит и говорит: «Да мы самые лучшие. Что вы там, где вы на том континенте, мы не знаем. Америка и все». Почему же мы, имея возможность провести Олимпиаду, говорим, что у нас все плохо, у нас все развалится, у нас все взорвется, и, вообще, эта Олимпиада не состоится. Зачем? Неужели нельзя по-другому?

Собчак: Я могу, наверное, пояснить, откуда такие настроения. Дело в том, что жизнь в нашей стране, и не мне вам рассказывать, бывает очень разной. И в условиях, когда люди живут с туалетом в огороде, без нормальных условий жизни, образования и медицины, когда они узнают о тех цифрах, которые озвучены на этой Олимпиаде, у них возникает не патриотизм, а чувство, что украли конкретно из их кармана. Я думаю, Ирина, конечно, не к вам это конкретно вопрос, но вы же не можете не понимать: как Олимпиада может стоить таких денег несравнимых по сравнению со всеми Олимпийскими играми до этого? Если здесь, я могу вам показать графики, затраты увеличились в четыре раза по сравнению со всеми Олимпиадами. Вы можете посмотреть: Афины, Пекин, Турин, Ванкувер. Посмотрите просто графики и по ценам, и по строительству, и по увеличению всех бюджетов. Как такое может быть? Понимаете, даже не в два, а в четыре раза. Это же огромные цифры: миллиарды, триллионы рублей и долларов.

Слуцкая: Что мы здесь можем сказать? Значит, была у людей возможность…

Собчак: Вам не кажется это странным?

Слуцкая: Нет.

Собчак: Как? Если вот этот стадион можно построить за столько-то, почему в России он стоит в четыре раза дороже?

Слуцкая: Значит, в России есть возможность построить этот стадион за деньги, которые превышают начальную стоимость в четыре раза.

Собчак: Вы же разумный человек, вы понимаете, что это не стоимость увеличивается, а объем затрат увеличивается. Если стакан стоит два рубля, понятно, что, может быть, кто-то криворукий не может сделать за два, а может сделать за два с половиной, но он не может стоить десять. Значит, эти деньги украдены.

Слуцкая: Но зато я могу прийти и сказать: «Ксюша, вы знаете, стакан-то на самом деле пять стоит. Я не могу по-другому, но иначе не получиться – пять».

Собчак: Вы верите, что эти деньги не были украдены?

Слуцкая: Это очень прямолинейный вопрос к себе. Я точно не могу отследить, куда они пошли.

Собчак: Вы как думаете?

Слуцкая: Это, конечно, вопрос ужасающий, и кто у нас обогатился. Наверняка, кто-то обогатился, но вопрос в том, что, значит, не было определенного контроля, чтобы это все отсекать в самом начале.

Собчак: Кто же будет контролировать, если это те же самые руки. Я специально вам принесла, можете ознакомиться. Вот последнее расследование того же Алексея Навального по тем подрядам, которые были сделаны на Олимпиаде в Сочи. Это все люди известные, люди, связанные с президентом, либо какие-то крупные бизнесмены, либо Аркадий Ротенберг, либо 28-летний зять губернатора Ткачева. То есть это все люди, встроенные в систему, которые получают те или иные подряды не просто так и колоссальные деньги, которые превышают любые сопоставимые траты по любой другой Олимпиаде. Вот неужели вам как спортсменке, которая всю жизнь отстаивает честь страны, не обидно, что в нашей стране Олимпиада превращается не в праздник радости и общего счастья, а в глобальное воровство и возможности нажиться для людей, далеких от спорта?

Слуцкая: Ксения, вопрос коррупции всегда беспокоил нашу страну и беспокоит по сей день, и будет беспокоить после Олимпиады еще многие-многие годы. Но, опять-таки, мы обычные граждане, что мы можем сделать? Мы можем прийти и сказать: «Ребята, хватит воровать»? Мы же такого не можем сделать, правильно? Нам скажут: «Никто не ворует. У нас вот действительно есть смета, план, что-то сломалось, что-то не выстроилось». Как говорят, если у нас нет возможности подстроиться под обстоятельства, значит, нужно обстоятельства подстроить под себя.

Собчак: Просто вы удивились по поводу того, почему люди не радуются. Мне кажется, поэтому. Как можно радоваться, когда мы видим, как на наших глазах огромные деньги, которые могли пойти на совершенно другие нужды, исчезают в карманах, мягко говоря, не нуждающихся людей.

Слуцкая: Что мы можем сказать этим всем людям? Дай Бог им здоровья, вот и все. Единственное, наверное.

Собчак: У вас нет злости по поводу этой ситуации? Нет ощущения несправедливости происходящего?

Слуцкая: Вы знаете, я вообще в жизни такая справедливая тогда, когда я могу с этим бороться.

Собчак: Вы могли бы объявить бойкот, например, Олимпиаде?

Слуцкая: Одна я?

Собчак: Вы олимпийская чемпионка.

Слуцкая: Почти.

Собчак: Почти, но, тем не менее.

Слуцкая: А представьте, как я могу встать одна за честь России.

Собчак: Столько героических историй о том, как один человек встает против всей толпы, и вдруг эта толпа к нему присоединяется. Вы как раз одна из тех людей, кто точно могли бы. Потому что понимаете, Ирина, я не хочу вас ни в коем случае обидеть, и еще раз говорю, я вас очень уважаю, но вы, будучи вице-мэром, принимая эти представительские функции, вы становитесь, по сути дела, такой ширмой, за которой происходят реально большие бизнесы людей, которые занимаются совершенно другими делами. Не ходили к 7 утра на тренировки, не страдали как вы, не проходили всю эту адскую машину большого спорта, они делают свои дела. Вот у нас там впереди, давайте построим этих, наших, простите, несчастных спортсменов, потому что я понимаю, что такое большой спорт, и как вы добивались своих побед. А дальше мы будем заниматься этими схемами, от которых воет весь мир, и в том числе сам Олимпийский комитет, который не понимает, как такие деньги могли потратиться на Олимпиаду. Вот вам не обидно, что, по сути дела, вас используют?

Слуцкая: Используют, по сути дела, нас всех. Если ты не начальник, тебя в любом случае будут использовать. И опять повторю, я не ширма, я, наверное, какая-то маленькая ширмочка во всей этой цепочке, которая если бы даже встала, вряд ли кто ее послушал. Но мне, наверное, больше обидно за тех людей, которые действительно в какой-то степени лишились домов, которые сносили, где сейчас олимпийский парк. Но нужно действительно быть в политике,  чтобы эти вопросы как-то решать. Понимаете? Нужно иметь силу и власть, которой у меня нет, и я к ней не стремлюсь. Но если это произошло, мы не можем ничего сделать. Да, людям свойственно забирать то, что «плохо лежит», но это «плохо лежало» (или «хорошо лежало»), что это можно положить в карман. Опять-таки, что бы кто ни говорил, есть факт, он достаточно достоверный.

Собчак: Какой?

Слуцкая: Факты, что этот, тот – зять, муж, сын, брат, сват. Но мы не могли знать и видеть всю подноготную.

Собчак: Вот она уже ясна. Это все равно огромные деньги.

Слуцкая: Это она, которая ясна, раздута теми же средствами массовой информации, Алексеем Навальным.

Собчак: Так, слава Богу, мы хоть узнали.

Слуцкая: Поэтому, мне кажется, ситуация в любом случае настолько щекотливая, и один маленький человечек все равно не решит, это система. Вы правильно говорите. Это система, которая изначально главой нашего государства, мне кажется, должна была быть выстроена и зажата в определенные рамки, что шаг в право –  шаг влево… Как мы с рабочими своими, кто ремонт делает: «Так, что ты сделал? Сколько это должно быть по смете? 500 рублей. Значит, 500 и – до свидания. Не миллион, а еще плюс копейку. Не сделаешь, значит, друг, будешь переделывать все бесплатно». Понятное дело, что у нас были достаточно сжатые сроки, это опять-таки мое видение всего, но мне кажется, нужно было делать смету. Все, не построили, а мне неинтересно, откуда вы возьмете эти деньги.

Собчак: А сам факт того, что Олимпиада зимняя проходит в субтропиках? Вы как человек, который занимаетесь зимним видом спорта, и были на разных зимних Олимпиадах и в качестве гостя, и в качестве участника, как это оцениваете?

Слуцкая: Я думаю, что это не имеет никаких проблем, потому что, в принципе…

Собчак: Вас это не коробит? Мне как человеку, далекому от спорта,  кажется это какая-то странная …

Слуцкая: В Турине было то же самое. В Турине было +15 за окном, когда мы шли в костюмах, теплых в валенках, мы шлепали на соревнование – в горах уже снег, холод. То же самое здесь. Здесь просто прибавилось море, которое добавляет определенной экзотики. Но, Ксюша, поверьте мне, что когда ты выходишь на соревнование, тебе, в принципе, все равно, что там +15, +20, +40, крокодилы, бегемоты ходят. У тебя есть лед, у тебя есть его качество, у тебя есть тренер, врач. Все. Больше ты ничего не видишь и не слышишь. Как только ты начинаешь отвлекаться на какие-то посторонние вещи, то можно, в принципе, о соревнованиях уже забыть.

Собчак: А вы были на стройке в Сочи? Вы видели какие-то уже объекты предварительные или нет? Вы поедете сейчас туда в первый раз.

Слуцкая: Год назад была в феврале.

Собчак: И как? Год назад было ощущение того, что все успеют? Было ощущение того, что сделано что-то значительное, или еще нет? Потому что мне говорили, что только вот, собственно, полгода назад начало появляться это ощущение, что да, закончат, и все будет вовремя.

Слуцкая: Ощущение может быть. Потому что когда мы были, была действительно грандиозная стройка, уже был готов Дворец керлинга, «Шайба» была готова, хоккейный Дворец спорта, «Айсберг» ледовый был готов. Единственное, что не готово было – стадион, где пройдет открытие и закрытие Олимпиады. Это было в стройке.

Собчак: Вам это все понравилось, или у вас были какие-то вопросы к этим объектам по внешнему виду?

Слуцкая: Вы знаете, на самом деле очень уютно получилось, потому что все в одном месте. Обычно многие объекты уже готовы в других странах, и нет такого единения. Я в любом случае, как бы и что сейчас здесь не происходило, за Олимпиаду.

Собчак: Почему? Объясните.

Слуцкая: Потому что я всю жизнь стремилась к этим Олимпиадам, я всю жизнь за этим наблюдала, я хотела быть там, я хотела быть внутри этой Олимпиады, и вот этот восторг, с которым я ездила на эти соревнования всегда, неописуем. И самая такая Олимпиада яркая для меня была и в качестве пребывания моего, и в качестве соревнований – это Солт-Лейк-Сити. Там на улицах был праздник постоянный. Это настолько тебя пропитывает.

Собчак: Там, может быть, другая ситуация политическая, понимаете, это же тоже влияет. Как вы думаете, а как будет использовано это олимпийское наследие? Вы считаете, его вообще можно каким-то образом потом будет использовать? Потому что там же построено все в гигантском масштабе, и что с этим делать после Олимпиады, совершенно непонятно.

Слуцкая: Ледовые дворцы можно использовать под соревнования любого уровня, любых чемпионатов.

Собчак: Использовать-то их можно, но только кто их реально будет использовать в таком количестве? И насколько я понимаю, это действительно очень дорогостоящий лед, очень сложная технология. И многие эксперты уже неоднократно писали о том, что даже содержать это все будет стоить гигантских денег, которых на сегодняшний момент непонятно, где взять.  Официальную версию мы знаем. Версия профессионала.

Слуцкая: На постройку хватило, на содержание тоже хватит.

Собчак: Вы как профессионал ответьте, что делать с такими большими объектами в Сочи, где инфраструктура развития этого спорта не развита. И как с этим быть? Вот реально, как вы думаете, что с этим будет всем?

Слуцкая: Единственное, мне кажется, что после Олимпиады все равно останется определенный след, и люди будут ездить. По-моему, стадион «Шайба», я могу ошибиться, какой-то ледовый один стадион перевозят. Второй стадион может быть…

Собчак: Нет, ничего не перевозят, все оставили.

Слуцкая: Хотели перевозить. Перехотели, да?

Собчак: Вот сейчас официальная позиция, что все остается там.

Слуцкая: Во-первых, хоккейные стадионы можно под многофункциональные концертные комплексы перестраивать.

Собчак: Я знаю, что площадка для фигурного катания будет превращена в велотрек.

Слуцкая: Велотреки – уже хорошо. Другие площадки…

Собчак: А хорошо разве? Вот Татьяна Тарасова очень просила, чтобы ей отдали эту площадку, чтобы это была школа фигурного катания. Может быть, стоило так сделать?

Слуцкая: Может быть, и стоило, если Татьяна Анатольевна Тарасова найдет определенное количество тренеров в Сочи, кто сможет приехать тренировать ребят... Тренировочную площадку, наверное, можно отдать, основная площадка действительно будет нерентабельна. Нужно делать что-то, где можно проводить соревнования высочайшего уровня. А ледовые арены очень удобные, они обычно модернизируются и под теннис, и под баскетбол, и под волейбол. То есть много всего может происходить на ледовой арене. На открытом огромном стадионе («Фишт» он называется), по-моему, там…

Собчак: То есть вы не считаете, что это все придёт в запустение, честно? Понимаете, ведь это не складные конструкции, даже в Олимпиадах в некоторых городах, проведенных до этого, была технология, по которой все это собиралось, так же и разбиралось в другом месте, и стоило это совершенно других денег. Здесь это все монументальные объекты, которые разве что арт-съемок запустевших каких-то картин...

Слуцкая: Да нет, наверное, если раньше это был действительно курорт, где мы отдыхали, то сейчас после Олимпиады народ будет знать, что даже когда будет выбор у определенных спортивных федераций проводить соревнования, Сочи будут стоять на одной планке вместе с какими-то уже совершенно огромными билдингами, которые могут быть использованы в той же Америке, где-то в Европе. Горнолыжные трассы. Да, конечно, цена наверняка будет кусаться – это не Швейцария. Но горнолыжники могут тренироваться. Пожалуйста, свой будет спуск хороший, бобслей свой будет. Ксюша, я «за».

Собчак: Вы так все рассказываете, я тоже «за». Но я боюсь, что так, как вы рассказываете, не будет никогда, просто потому, что не будет никогда.

Слуцкая: Покажет время.

Собчак:  Так повелось, что в нашей стране главное продолжение для спортсменов – это политика. Куда, простите, не плюнь, у нас  любой спортсмен, даже не самый именитый, обязательно выплывает либо в Госдуме, либо в каком-нибудь комитете по чему-то там развитию, но это всегда политика. Вы почему не участвуете в политической жизни? Я ведь уверена, что вас зазывали неоднократно.

Слуцкая: Зазывали, действительно. Но на данный момент я пока не готова, видимо, во мне еще есть…

Собчак: Живо что-то человеческое.

Слуцкая: Есть определенные амбиции, есть силы, не хватает публики, не хватает аплодисментов, реализации себя на льду. Я уже потихонечку перехожу в другую стезю, с удовольствием веду мероприятия как ведущая, на телевидение вью небольшое гнездышко. Но, может быть, настанет день…

Собчак: Нужда костлявой рукой поманит в политику?

Слуцкая: Если будут.

Собчак: Вам предлагали стать членом «Единой России», например?

Слуцкая: Конечно, особенно в преддверии Олимпиады.

Собчак: И как вы отказывались, мне интересно?

Слуцкая: Я просто понимала, что я не могу посвящать себя одну, единственную, любимую, двум делам сразу – и кататься, и заседать в парламенте. Разорваться не смогла.

Собчак: А кто предлагал и уговаривал?

Слуцкая: Я уже сейчас не вспомню, но были официальные письма с предложением вступить в партию. Такое было.

Собчак: И вы всегда отказывались?

Слуцкая: Как показывает время, пока да.

Собчак: А почему? Мне всегда было интересно. Это вызывает, конечно, еще большее мое уважение, скрывать не буду, но мне интересно, почему? Это нонконформизм какой-то? Суеверие? Нежелание мараться?

Слуцкая: Скорее, в первую очередь, что я не могла совмещать несколько дел.

Собчак: Вам бы наши аргументы, я знаю этих людей. «Единая Россия» сказала бы: «Ириночка, вам и не надо приходить-то будет, мы все за вас сделаем».

Слуцкая: А тогда смысл там находиться?

Собчак: «А нам только ваше имя нужно, чтобы мы написали, что Ирина Слуцкая в «Единой России». Для этого же и нужно? А для чего вас туда зовут? Чтобы вы законы писали?

Слуцкая: Конечно, если что-то делается, так до конца.

Собчак: Вы всерьез верите, что госпожа Хоркина и госпожа Кабаева, при всем моем уважении, законотворчеством там занимаются.

Слуцкая: Кто знает? Вопрос в другом – отдать свое имя просто.

Собчак: Так все делают.

Слуцкая: Но я-то не все.

Собчак: Большинство. Почему вы так? Я хочу понять.

Слуцкая: А я хочу что-то делать, хочу реализовать что-то, свои идеи в массы толкать.

Собчак: Вы отличница что ли? Не понимаете?

Слуцкая: Нет, хорошистка и даже когда-то троечницей была.

Собчак: Вы привыкли все по-честному.

Слуцкая: Да. Наверное, поэтому я не там. Нет, я думаю, что если будут какие-то интересные проекты, то… Хочется не просто сидеть, ворон считать, а хочется, если уж туда идти,  принимать… Я вижу этот взгляд, может быть, я наивна в определенной степени, но действительно хочется дело делать. Вы говорите: «Почему Ира Слуцкая не встала и не пошла?» А, может быть, если бы я там была, может, я встала и пошла бы, я поняла бы, что это дело чести, это мой долг. Кто знает?

Собчак: «Встала и пошла»  — вы имеете в виду против?

Слуцкая: На защиту растраты госбюджета.

Собчак: То есть вы не хотите стать частью некой политической игры, потому что понимаете, что вам бы пришлось подавать голос и тогда уже высказываться, а это чревато серьезной конфронтацией.

Слуцкая: Во-первых, пока я не понимаю, что вокруг меня происходит, и пока я до конца не пойму…

Собчак: Ирина, в итоге, оказывается, у вас позиция самая умная. Потому что есть там (тоже надо быть объективными) великая спортсменка Ирина Роднина, но Ирине Родниной (при всех ее регалиях) приходится отвечать на вопросы, почему она голосует за закон Димы Яковлева, и зачем она свое имя связывает с такими вещами, которые считаются аморальными большой частью общества. А вам, Ирине Слуцкой, на такие вопросы отвечать не нужно, потому что вы не член «Единой России», вы за закон Димы Яковлева не голосовали. И в этом смысле, не кажется ли вам, что сегодня это более умная позиция – не участвовать ни на той, ни на другой стороне, но просто быть подальше от такой политики, которая есть сегодня? Или вы так не думаете?

Слуцкая: Я так не думаю. Я считаю, что Ирина Константиновна – очень умный и мудрый человек,  она избрала этот путь, и она одна из немногих, кто действительно не сидит, сложа руки, а делает определенные вещи, и она отвечает.

Собчак: Вы считаете, мудрый человек может проголосовать за закон о запрете на усыновление больных детей?

Слуцкая: Значит, была какая-то подоплека там.

Собчак: Мы даже знаем, какая подоплека. Тут особо быть умным человеком не надо, чтобы понять, какая подоплека.

Слуцкая: Знаете, Ксения, наверное, потому что у меня не будет права определенного голоса, я должна буду, может быть, когда-то…

Собчак: Вы бы проголосовали за этот закон?

Слуцкая: Наверное, нет.

Собчак: Может быть, поэтому вы и не там?

Слуцкая: Наверное, нет. Партия не сказала, я не сделала. Хотя бывает…

Собчак: Вы осуждаете этих людей, или вы понимаете?

Слуцкая: Я не имею права никого осуждать. У каждого есть своя голова на плечах.  И то, что он делает, говорит, он должен отвечать за свои слова и поступки. Если человек отвечает за свои слова и поступки, он человек, если не отвечает, значит в нем, наверное, дьяволизма больше.

Собчак: А как вы относитесь (как у вице-мэра у вас спрошу) к ситуации вокруг Сочи, когда Олимпийский комитет потребовал от России определенных гарантий, что права секс-меньшинств никаким образом не будут нарушены. И нашей стране пришлось дать такие гарантии на время Олимпиады в Сочи, потому что у нас действительно был принят ряд гомофобных законов. Нет у вас как у патриота своей страны, любящего родину,  чувства неловкости и стыда, что мы поставлены в такую ситуацию? Вы понимаете, о чем я говорю?

Слуцкая: Я понимаю. Я считаю, что пропаганда этого дела, конечно…

Собчак: «Этого дела» — вы имеете в виду гомосексуализма?

Слуцкая: Да, она неправильная. Но, с другой стороны, обсуждать тех людей, которые сделали свой выбор в жизни – это тоже неправильно.

Собчак: Под пропагандой вы что понимаете?

Слуцкая: Сейчас я договорю, простите, Ксюша. Обидно то, что мы сначала про это кричим, а потом же закрываем им рот, говорим: «Ну, ребятки, ничего страшного, все у вас будет, вы будете нормально…». Но народ-то уже стоит против этих мужчин, правильно? Мы не можем оправдать сами свои действия. Это обидно.

Собчак: Вы имеете в виду что? Что люди уже против?

Слуцкая: Конечно, весь народ настроен против.

Собчак: Вы имеете в виду, что борьба с геями не слишком последовательна?

Слуцкая: Вообще, кажется, она просто неправильная. Мы с чем боремся? Они есть и будут всегда.

Собчак: То есть не надо с ними бороться?

Слуцкая: А что сделаешь с человеком?

Собчак: Вот выходит депутат и говорит: «Нельзя это показывать».

Слуцкая: Нельзя показывать.

Собчак: «Им на улице целоваться нельзя».

Слуцкая: Нельзя целоваться.

Собчак: «Женщине и мужчине можно в парке целоваться, а двум мужчинам нельзя».

Слуцкая: Нельзя. Мужчинам целоваться нельзя, это неправильно.

Собчак: Почему неправильно?

Слуцкая: Бог создал мужчину и женщину. Пожалуйста, вам никто это не запрещает. Ненужно делать это прилюдно, потому что природа создала мужчину и женщину, чтобы они были вместе. Если хотите мужчина с мужчиной, ради Бога, вам никто не запрещает, никто не будет смотреть вам в кровать, чем вы там занимаетесь. Но пропагандировать, показывать всем, что так должно быть, это неправильно. Наверное, моя вот эта позиция. Они существуют так же, как две женщины вместе существуют. Существуют – и существуют, ради Бога. Но чтобы это было на каждом углу… Человека не изменишь, если у него сбит какой-то внутренний гормон (или что там происходит), ты не можешь остановить этот процесс.

Собчак: Как вы думаете, почему именно перед Олимпиадой возникла вся эта проблема? Почему в связи с этим весь мир говорил чуть ли не о бойкоте Олимпиады? Американская делегация специально назло посылает в Россию делегацию от Америки, состоящую практически из секс-меньшинств.

Слуцкая: Потому что в Америке есть это все, и никто на этом не заостряет внимание. Все мы прекрасно знаем, что такое Америка.

Собчак: Сейчас они как раз заостряют на этом внимание, посылая этих людей, показывая свое отношение к такого рода законам.

Слуцкая: Конечно, потому что Россия начала резко запрещать этим людям существовать.

Собчак: Они, в этом смысле, перегнули палку? 

Слуцкая: По мне, так да.

Собчак: А в чем этот перегиб? Где та линия, где это еще не перегиб, а это перегиб, на ваш взгляд.

Слуцкая: Запрещать существовать.

Собчак: Им никто пока не запрещает.

Слуцкая: Это я образно говорю.

Собчак: Пока был принят ряд законов о пропаганде. Это действительно запрещено. Не до конца все понимают, что это за пропаганда. Еще был запрет на усыновление, однополые пары не могут усыновлять. Эти два закона, которые приняты, являются перегибом? Именно они вызвали такое возмущение на Западе.

Слуцкая: Понимаете, что во всем мире это разрешено.  Когда есть определенная свобода у этих людей, никто не делает  это ключевой точкой в жизни, понимаете? Я могу сказать свое мнение, оно может быть неверным. И многие со мной не согласятся. У меня очень много друзей, которые являются такими «цветными», у меня их очень много. Но что же мне с ними  не общаться, не разговаривать? Их природа такими создала. Это же действительно создала природа. У меня тоже есть друзья, которые в своем молодом возрасте понимают, что они другие, они не такие, как все. И необязательно, что их дети усыновленные будут такими же. Да, это пример не самый лучший, но, как показывает практика, дети-то становятся нормальными.

Собчак: То есть вы против этих законов?

Слуцкая: В какой-то степени. Потому что мне кажется, что это определенное ущемление. Я понимаю, что я мать, у меня сын растет, и по логике я должна сказать, что это ужас, кошмар. В какой-то степени – да. Но эти люди имеют право на жизнь, на существование. Просто нужно как-то к ним более лояльно относиться, оставлять им определенную свободу.

Собчак: Давайте поговорим про ожидаемые результаты Олимпиады. Как вы думаете как профессионал, как спортсменка, каковы будут результаты России в этой Олимпиаде? Вы считаете, какое количество медалей мы наберем? Господин Мутко уже начал заранее осторожно высказываться на эту тему, что «давайте не будем считать, сколько медалей, это вообще не правильно». Это уже  мне как обывателю говорит о том, что, мягко говоря, нам не есть много на что рассчитывать.

Слуцкая: Вообще, подсчитать невозможно даже примерно.

Собчак: Вы как думаете, какое место мы займем?

Слуцкая: Ксения, вы не представляете, какой это стресс. Это колоссальный стресс. И те чемпионы, которые твердо стоят на ногах перед соревнованиями и говорят: «Да я выиграю», — идут и спотыкаются. Выскакивают молоденькие, никому неизвестные, которым море по колено, которые прилетают на крыльях на эту Олимпиаду, раскрыв  рот говорят: «Ах, Олимпиада!» Выходят, делают какие-то неизмеримые вещи, становятся чемпионами. Поэтому невозможно рассчитать.

Собчак: Ваш прогноз как профессионала. Примерно. Мы войдем в тройку стран-лидеров? 

Слуцкая: Я как патриотка, конечно, хочу, чтобы мы первыми стали. Безусловно.

Собчак: Это все хотят. Какие шансы?

Слуцкая: Будет сложно. Думаю, Азия будет бороться, Америка, Канада – безусловно. Сильные китайцы уже, по-моему, во всех видах спорта. В Америке хорошие претенденты есть. Канада, наверное, тоже вступит. Япония, как обычно… Хочется верить, что мы в тройку войдем. Хочется, знаете, во что верить? В большее количество неожиданных медалей. Чтобы наши чемпионы побеждали, и неожиданных очень много было.

Собчак: И поменьше допинг-скандалов. Без этого уже тоже не обходится каждая Олимпиада.

Слуцкая: Да, это уже борьба медицины.

Собчак: Что вы думаете, кстати, по поводу скандала с биатлонистками нашими? Будет здесь повторение какой-то такой истории?

Слуцкая: Хочется верить, что у нас медицина тоже не на самом низком уровне, и медицинские работники  справятся со своей задачей.

Собчак: То есть они сумеют скрыть?

Слуцкая: Я, конечно, должна сказать, что ничего нет. И, наверное, ничего нет.

Собчак: Но все спортсмены тайком мне потом говорят: «Ксюша, давно понятно, что Олимпиада – это борьба допинга с медициной: кто кого».

Слуцкая: В некоторых видах спорта, наверное, очень сложно без определенных препаратов. И фактически, может быть, даже невозможно.

Собчак: В каких? Лыжники, биатлон?

Слуцкая: Да, которые на выносливость работают. Скажу вам, Ксюша, так:  у нас ты хоть ты тазик съешь допинга, если ты не умеешь прыгать прыжок, ты все равно его никогда не прыгнешь.

Собчак: Это правда. И ваш прыжок еще пока никто не прыгнул, насколько я знаю. Тот легендарный прыжок Ирины Слуцкой. Ира, спасибо. Я могу сказать только одно: всем бы нам, особенно сегодня, в такой черный день для ДОЖДЯ, такого позитива, который есть у вас. Я только благодаря тому, что именно вы пришли в эфир, начала улыбаться. Вы потрясающе заряжаете своей улыбкой. И отдельное спасибо за то, что вы не член «Единой России». Я давно уже не встречаю таких спортсменов.

Слуцкая: Спасибо.

Собчак: Я вам дарю эту прекрасную сказку «Серебряное копытце» как девушке с самым серебряным копытцем (в хорошем смысле слова) в нашей стране.

Слуцкая: Спасибо.