«Путин подарил мне икону Спасителя и через два года расписался на ней», – Григорий Лепс о «Братском круге», Олимпиаде и отношениях с властью

Собчак: Сегодня у нас в гостях заслуженный артист России Григорий Лепс. Здравствуйте.

Лепс: Здравствуйте, Ксения Анатольевна, с Новым годом вас. Это вам. Счастья, здоровья, всего наилучшего.

Собчак: Очень приятно. Такой огромный букет! И видно, что свежий, не концертный.

Лепс: Достал с трудом.

Собчак: Не то, что только подарили и видно, что на программу принес. Свежий, сам покупал.

Лепс: Да, сам покупал. Потратился.

Собчак: Спасибо, Григорий. Но, несмотря на очень красивые цветы, вопросы буду вам разные задавать, в том числе, может быть, и неприятные. Готовы?

Лепс: Попробуем.

Собчак: Тогда сразу с места в карьер. Что произошло с Америкой? Почему перестали вас туда пускать?

Лепс: Хороший вопрос. Честно говоря, затрудняюсь на него ответить однозначно. Не знаю, чем они мотивировали свои действия и изречения. Что случилось, то случилось. Я особо сильно не расстраиваюсь. Ну, Америка не будет меня пускать к себе в страну, они имеют на это право. Страна большая, великая, поэтому тут удивляться-то, в общем-то, и нечему.

Собчак: Как часто вы до этого там выступали?

Лепс: Выступал не очень часто. Может быть, раз в два года, раз в полтора года. Такой был интервал. Но это была не работа ради работы. Это была работа  ради интереса. Большая, еще раз говорю, страна, музыкальная страна. Здесь для меня как для музыканта это было очень интересно, потому что огромное число выдающихся артистов – это действительно было интересно послушать, как они это делают.

Собчак: А кто из американских артистов вам больше нравится?

Лепс: Да много. Назвать одного…

Собчак: Ну, на кого вы хотели бы быть похожим?

Лепс: Я, вообще-то, ни на кого не хотел бы быть похожим. Но так, наверное, не бывает. Наверное, все в голове крутят какие-то ролики, какие-то идеи и мысли мелькают в мозгу. Ты это все впитываешь в себя, когда смотришь или слушаешь, и делаешь какой-то вывод. Но это ни для кого не секрет, дядюшка Джо, как мы его называем, один из моих любимых артистов. Я как бы не надеюсь достичь такого уровня, но, тем не менее, есть чему поучиться. Огромное число артистов и артисток…

Собчак: Дядюшка Джо – это, простите…

Лепс: Джо Кокер. «Дядюшка Джо» мы его называем так любовно. Дело в том, что наша страна достаточно большая и поющая тоже, у нас просто нет такой школы, ее и не было много лет. Просто отсутствовала как класс. Никто никогда не учил молодых ребят, меня в том числе. Мы учили основы музыки, классическая музыка была всегда на высоте, а эстрадная, рок-музыка, джаз – это было всегда где-то рядом. Были отдельные личности, и они есть, они известные в мире ребята. Но их немного.

Собчак: Но главная для вас звезда – это Джо Кокер?

Лепс: Не главная, но…

Собчак: Вернемся, все-таки, к этому делу, к Америке. Вы с концертами или не с концертами, но раньше бывали там достаточно часто.

Лепс: Бывал.

Собчак: По несколько раз в год случалось, в  том числе. Почему такое решение они приняли? Вы зарабатываете  деньги, вы тратите и готовите их тратить в Америке. С чем это связано? Вам приписываются достаточно серьезные обвинения.

Лепс: Достаточно серьезное, наверное. С чем связано, не могу сказать, Ксения Анатольевна.

Собчак: Что вам инкриминируют американцы?

Лепс: Они говорят, что, якобы, возил деньги для преступного какого-то синдиката под каким-то названием «Братский круг». Довольно интересное название. Всегда хотел иметь треугольник, потому что делить проще на троих, а по кругу платить очень сложно.

Собчак: То есть вы впервые услышали это название «Братский круг»?

Лепс: Впервые.

Собчак: Серьезно? Вы никогда не слышали?

Лепс: Они сами это придумали, название то есть.

Собчак: Что они имели в виду под «Братским кругом», как вы считаете?

Лепс: Сложно сказать. Надо бы у них спросить, но я как бы не задаю вопросов, поэтому…

Собчак: То есть они объединили под этим названием какую-то компанию знакомых вам людей и заявили о том, что вы для них оказывали какие-то услуги, возили деньги…

Лепс: Якобы, да. Если в общих чертах, то можно так выразиться.

Собчак: Но с этими людьми вы знакомы?

Лепс: Конечно. Не со всеми, которые в  этом списке. Я прочитал, там немного людей, там человек 6-8. Но он же все время дополняется, насколько я понимаю.  Они же могут туда вносить, вносить очередные имена.

Собчак: Вы продолжаете с этими людьми общаться?

Лепс: Конечно.

Собчак: С кем вы продолжаете отношения?

Лепс: Со всеми, практически со всеми, кто там есть.

Собчак: Назовите фамилии.

Лепс: Зачем это вам? Вам это ни к чему.

Собчак: Кто туда входит из тех людей, с кем вы…

Лепс: Туда входят абсолютно нормальные люди, которые занимаются своим делом, бизнесом, которые занимаются просто своей жизнью.

Собчак: Искандар Махмудов там фигурирует?

Лепс: Нет, ну, Искандар Махмудов ни под каким соусом там не фигурирует. Это достаточно просто проверить. Нужно взять ссылку на сайте и прочитать.

Собчак: С какими-то другими авторитетами, дружны?

Лепс: Почему был? Я  и сейчас знаком.

Собчак: С Дедом Хасаном были знакомы?

Лепс: Конечно.

Собчак: А такой есть Таро, знаете?

Лепс: Не припомню. Может быть.

Собчак: Михась.

Лепс: Конечно.

Собчак: Знаете?

Лепс: Конечно. Вы же тоже их знаете.

Собчак: Кого-то из них я видела, но мы так не были близко знакомы.

Лепс: Мы их все видим. Это неотъемлемая часть нашей жизни. Мы с ними все время пересекаемся по роду работы или деятельность. Никуда от этого не деться.

Собчак: По роду какой работы?

Лепс: Моей работы.

Собчак: Вы перед ними выступаете?

Лепс: Конечно. Я перед всеми выступаю. Я не делаю разницы, кто это. Мне все равно. У меня нет такого, как бы это сказать, абсолютно напускного импульса: «Это плохие люди, я для них петь не буду». У меня есть, конечно, определенный список в голове людей, для которых я никогда работать не буду…

Собчак: Это кто, интересно?

Лепс: Такие есть люди. Но это люди, которые не очень хорошо со мной обошлись в жизни, либо у меня с ними противоречивые какие-то жизненные позиции, абсолютно противоречивые.

Собчак: Например?

Лепс: Есть такие люди, Ксения Анатольевна. Сейчас перечислять… Имена эти вам ничего не скажут.

Собчак: Нет, не имена. Есть какие-то принципы, по которым вы никогда не будете выступать перед наркодилерами, например?  Будете знать, что эти люди наркодилеры… Или перед педофилами. Есть же какие-то люди?

Лепс: Естественно. Просто мы не всегда можем знать, кто эти люди. Я не задаю вопросов никогда, для кого я работаю. Я просто работаю для человека, который меня пригласил и платит за это деньги. С этих денег я плачу налоги государству.

Собчак: Если вам, допустим, заплатят за выступление на митинге оппозиции, будете  выступать?

Лепс: Если я буду с ней согласен, да.

Собчак: Ну, как? Вы же если не согласны с бандитами или членами «Единой России», вы же все равно выступаете. Или вы с ними согласны? Или с бандитами вы согласны?

Лепс: Здесь немножечко по-другому обстоит. Повторюсь, вы просто меня не слышите, если я согласен с той или иной позицией человеческой, либо этот человек мне сам по себе приятен или неприятен – отсюда делается вывод работать для него мне или нет. А по идее, артист не должен выбирать. Есть работа. И он обязан работать.

Собчак: Я просто хочу прояснить ситуацию. Вы выступаете перед любой аудиторией?

Лепс: Практически да.

Собчак: Или вам все-таки важно разделять позицию?

Лепс: Практически да. Выступаю практически перед любой аудиторией как артист.

Собчак: Но при этом вы говорите, что на оппозицию работали бы, только если согласны…

Лепс: Естественно.

Собчак: Вы же для «Единой России» когда выступаете, не значит, что вы со всеми идеями их согласны.

Лепс: Конечно, нет.

Собчак: Но выступаете же.

Лепс: Конечно, да.

Собчак: А почему тогда для оппозиции не выступить?

Лепс: Потому что я в корне могу быть не согласен с позицией.

Собчак: Так это ж тогда двойные стандарты получаются.

Лепс: Почему?

Собчак: Как? Для «Единой России» выступаете, но с идеями не со всеми согласны.

Лепс: Давайте тогда  я скажу по-другому. Я как личность и индивидуум могу решать сам для себя. И ни у кого нет права меня судить.

Собчак: Нет, никто вас не судит.

Лепс: Все.

Собчак: Хочется понять, по какому принципу выбираете.

Лепс: Да не выбираю никакой принцип. Я просто работаю, я просто артист, музыкант, певец.

Собчак: В журнале Forbes в интервью вы сказали о том, что было даже такое, что вы даже ездили на разборки. «Кто на них не ездил?» - сказали дословно.

Лепс: Все ездили.

Собчак: Все-таки не только были отношения по работе.

Лепс: Я ездил и решал свой личный вопрос.

Собчак: Расскажите какой.

Лепс: Денежный, естественно. Какие могут быть вопросы, когда ты их решаешь? Естественно, денежный.

Собчак: Вам не заплатили за выступление, и вы поехали разбираться?

Лепс: Нет, вопрос был немножко в другом. Сейчас я уже никуда не поеду разбираться, и я с трудом представляю себе, что мне кто-нибудь не заплатил бы за мое выступление. Я хочу посмотреть на этого человека.

Собчак: Так, конечно, потому что знают, что у вас такие друзья.

Лепс: Дело не в этом.

Собчак: Это же взаимосвязанные вещи.

Лепс: Я достаточно честный человек, потому что нельзя быть идеально честным в жизни, да?

Собчак: Нет, вы искренно говорите, отвечаете открыто. Мне это нравится.

Лепс: Я нормально отвечаю. Пытаюсь сгладить углы, но не всегда получается. Поэтому я стараюсь делать свою работу всегда  честно, всегда приезжаю, работаю, потею честно, зарабатываю честно. Если кому-то придет в голову не заплатить мне за это деньги, во-первых, у него не получится, во-вторых, это будет неправильно.

Собчак: Но вы способны, допустим… Давайте представим ситуацию: человек не заплатил вам деньги за корпоратив. Вы способны в качестве метода угрозы кого-то послать побольше, чтобы человека как-то…

Лепс: Нет, конечно. Зачем?

Собчак: Стимулировать заплатить. А как вы будете? Вот не заплатил вам человек.

Лепс: Начнем с того, что обычно платят всегда заранее. Это первое. А второе – даже если это произойдет, я не собираюсь никуда никого посылать и чего-то там требовать. Не заплатил – ну, Бог в помощь, он потеряет в два раза больше. Жизнь знает, она ищет, она найдет человека, который ошибся.

Собчак: А бесплатно выступаете где-то?

Лепс: Конечно. Очень много.

Собчак: На корпоративах МВД, ФСБ.

Лепс: Нет, это не обсуждается, конечно, работаю.

Собчак: А где еще бесплатно?

Лепс: Целая куча была концертов  в позапрошлом году. Какая-то была прямо…

Собчак: В поддержку кого, чего?

Лепс: В поддержку всего, что можно было поддержать, вплоть до своих собственных штанов. Бывают такие концерты, их не может не быть.  Они всегда есть.

Собчак: В поддержку власти, я так понимаю, тоже бесплатно? Путина, доверенным лицом которого вы являетесь.

Лепс: Не сказал бы, что это было совсем бесплатно.

Собчак: Не совсем бесплатно? Вам за это заплатили?

Лепс: Власть – это вещь другая, и обсуждать власть, говорить о ней…

Собчак: Вы обязаны, вы доверенное лицо.

Лепс: Всегда с властью мы.

Собчак: Опасно, что ли, говорить о ней плохо? Вы не производите впечатления человека, который чего-то боится.

Лепс: Я не понимаю, почему я должен говорить о ком-то плохо, тем  более о власти, если я с ней согласен.

Собчак: Почему? Говорите хорошо.

Лепс: Я и говорю хорошо. Но и в то же время не собираюсь никого восхвалять и превозносить.

Собчак: Но они вам заплатили? Все  в порядке?

Лепс: Я не припомню случая, чтобы мне не платили когда-нибудь, особенно власть имущие люди. И даже когда я отказывался от этих денег, мне все равно их давали.

Собчак: Почему? Я знаю, например, что вы много лет бесплатно выступаете уже для своего друга Искандара Махмудова, владельца крупной металлургической компании.

Лепс: С Искандарем Кахрамоновичем мы работаем не так часто, как вы думаете.

Собчак: Вы близко дружите с ним, с Андреем Боковым, который возглавляет Федерацию тенниса. Вы гордитесь этой дружбой?

Лепс: Я горжусь этими людьми, я перед ними преклоняюсь, потому что я  практически всем им обязан. То, что Лепс появился и стал таким большим артистом, это, в общем-то, их заслуга. Большая заслуга, огромная.

Собчак: То есть когда-то они вам помогли, теперь, естественно, вы просто благодарны?

Лепс: Я очень благодарен, но эти люди никогда не смешивали дружбу и работу. Этому  я тоже у них научился. Я очень многому научился у этих ребят. Для них не существует такого понятия как «приди по дружбе». Если ты приходишь работать, они уже понимают, что ты пришел работать. А по дружбе, пожалуйста, приходи, посиди с нами.

Собчак: Это правильно.

Лепс: Но если тебя заставляют работать… Я так же отношусь к людям, которых я приглашаю куда-то – на свой день рождения, на свой какой-то праздник, на крестины ребенка, на юбилей. Все артисты получают свои деньги, это обязанность человеческая – платить за работу. Ни один человек в стране, ни один аранжировщик или музыкант, или гитарист, или барабанщик не может сказать, что Лепс ему не заплатил. Такого быть не может в природе.

Собчак: Это очень похоже на понятия настоящих жестких брутальных мужчин.

Лепс: А какие должны быть понятия?

Собчак: Я просто рассуждаю, что это похоже.

Лепс: Просто как можно пригласить человека на работу, он ее выполнил, и ему не заплатить. Это на что похоже?

Собчак: Вопрос в методах воздействия. Есть люди, которые, даже если их, образно говоря, кинули, считают, что жизнь человека сама за это накажет. А есть те, которые скажут: «Знаете, я  с кидалой буду разговаривать как с кидалой».

Лепс: Это уже как решает человек.

Собчак: Вы как решаете? Вы считаете, что такие грехи надо просто отпускать людям? Ну, обманул вас, не заплатил вам 70 тыс. евро за корпоратив, пусть живет спокойно.

Лепс: Видите ли, в чем дело. До определенного времени я думал по-другому. Но потом я в один определенный момент сам себе сказал, что никогда, Гриша, не был крутым и не будешь. Ты артист, занимайся музыкой. Я этим и занимаюсь. Если меня кто-то и обманывал, и такие случаи имеют место быть, и на сегодняшний день мне целая куча людей должна определенные суммы, я не лезу в это, есть для этого специальные жизненные ситуации.

Собчак: Или специально обученные люди.

Лепс: Нет, Боже сохрани. Я же уже говорил. На своем собственном жизненном опыте я вижу, что людей жизнь наказывает. И очень сильно. Вот я столечко сделаю неправильно, через три дня придет, через два дня придет совсем с неожиданной стороны. По уху кто-то зарядит. Не в прямом, может быть, смысле слова, но Боженька все видит. Поэтому эти люди наказывают сами себя, они выиграют несчастные копейки, но потеряют гораздо больше. Поэтому я абсолютно спокойно эту ситуацию отпускаю и жду, что будет дальше. Ждать я умею.

Собчак:  Мне Николай Басков на одном из корпоративов рассказывал, что когда было то легендарное награждение, когда Владимир Путин вас наградил, и потом у вас была небольшая аудиенция, на которой были вы, Николай Басков и Филипп Киркоров (со слов Николая Баскова). Он говорил о том, что произошел такой смешной случай, что Путин хотел подарить вам часы, и в этот момент Николай (он сам это рассказывал и этим гордится) сказал: «Владимир Владимирович, Лепс же иконы коллекционирует, вы ему икону подарите, а часики-то лучше мне». Было так?

Лепс: Честно говоря, я этого разговора не помню, чтобы так Коля… Может быть, и был такой разговор. Мы были на одном вечере все вместе, но там помимо нас была Лариса Долина, был целый ряд артистов.

Собчак: А что за вечер? Где он проходил?

Лепс: Насколько я помню, на Валдае. Насколько я помню. Я могу ошибаться. Давно это было. Это было несколько лет назад, семь, шесть.

Собчак: Путин хотел подарить вам часы?

Лепс: Не знаю. Мне подарили икону. Она лежит у меня дома, я ее ценю, храню.  Мне было приятно. Материальные ценности, конечно, имеют для меня большое значение, но не настолько.

Собчак: А правда, что вы попросили Владимира Путина на этой иконе расписаться.

Лепс: Правда. Расписался на ней он, правда, позже, через года два.

Собчак: А что он написал на иконе.

Лепс: «С уважением, Владимир Путин».

Собчак: С обратной стороны?

Лепс: С обратной. Лежит иконка дома, заезжайте, посмотрите, можете сфотографировать.

Собчак: А икона кого? Кто там изображен?

Лепс: Спасителя. Спас, так называемый.

Собчак: У вас, я знаю, большая коллекция.

Лепс: Большая.

Собчак: Сколько?

Лепс: Около 160-170-ти икон.

Собчак: Это огромное количество.

Лепс: Это не огромное, но…

Собчак: А еще подписанные иконы есть, или только одна?

Лепс: Только мастерами.

Собчак: То есть только мастерами и одна Путиным?

Лепс: Владимир Владимирович подписал. Спасибо ему за это, для меня память.

Собчак: Понятно. Вы часто встречались с Путиным?

Лепс: Нечасто. Несколько раз.

Собчак: Я знаю, что он ваш поклонник, и даже когда опробовал «Ладу Калину», насколько стало известно прессе, диск ваш был в бардачке.

Лепс: Видишь, как хорошо. Президент страны слушает Григория Лепса – это очень приятно.

Собчак: Но вы же знали об этом?

Лепс: Нет, не знал.

Собчак: То есть вы первый раз от меня это слышите?

Лепс: Нет, конечно, знал. Я не знал, что настолько человек любит мою музыку. Меня приглашали несколько раз, но это было крайне редко. Наверное, и всех нечасто приглашают. Человек занятой.

Собчак: А он вам лично предложил быть доверенным лицом или через кого-то?

Лепс: Нет, не лично.

Собчак: А кто? Громов или кто предложил?

Лепс: Не припомню сейчас, честно говоря.

Собчак: Володин?

Лепс: Для меня это было приятно, я, естественно, сразу согласился быть доверенным лицом. Тем более что таких людей, как я, достаточно много в стране.

Собчак: А приходилось что-то делать, или это просто было такое название?

Лепс: Что-то такое серьезное делать не приходилось, но надо будет – сделаем.

Собчак: Пока ни о чем не просили конкретно?

Лепс: Таких просьб глобальных не было. Я думаю, что это просто огромное число людей, артистов, актеров, режиссеров являются доверенными лицами президента страны. Наверное, это подчеркивает его статус.

Собчак: А план, что вы будете выступать на Олимпиаде еще в силе?

Лепс: Я не думаю, что это произойдет.

Собчак: Почему?

Лепс: Не знаю, пока тишина.

Собчак: Из-за американцев?

Лепс: Не знаю из-за чего.

Собчак: Но ведь такие планы были, что вы будете выступать на открытии Олимпиады?

Лепс: Это у меня были такие планы.

Собчак: Об этом говорили открыто. Что изменилось?

Лепс: Не знаю. Честно говоря, я пока не получил никакого ответа, ни да, ни нет. Насколько это знаю, произведение, которое должно исполняться на Олимпиаде, еще не выбрали. Насколько я знаю, его еще пока нет.

Собчак: Само произведение?

Лепс: Саму песню.

Собчак: А кто выбирает?

Лепс: Наверное, Константин Эрнст. Первый канал.

Собчак: Правильно я понимаю, что Константин Эрнст выступает против вашей кандидатуры?

Лепс: Нет, неправильно.

Собчак: Он за?

Лепс: Я думаю, что все за, но в связи с последними этими событиями, наверное, наши первые лица, либо лица «Первого канала», которые решают этот вопрос, они и рады, но существует еще и Олимпийский комитет, который намека не допускает на скандал.

Собчак: Вы думаете, что они испугаются дипломатического канала?

Лепс: Я не боюсь, но я пойму. Я понимаю, что это может произойти. Ничего в этом страшного нет, хотя мне очень хотелось бы.

Собчак: А когда вы в последний раз говорили на эту тему?

Лепс: С Константином Львовичем?

Собчак: Да.

Лепс: Месяца два-три назад.

Собчак: И что он сказал?

Лепс: Мы выбирали произведение. Я приносил ему произведения, человек их слушал.

Собчак: Вы писали?

Лепс: Я не писал, писали другие композиторы.

Собчак: Какие?

Лепс: Костя Меладзе написал произведение неплохое, но не приняли, насколько я понимаю. Было несколько произведений, которые шведские и австралийские композиторы написали, тоже не очень понравились, насколько я понимаю.

Собчак: А сейчас выбор идет между чем?

Лепс: Была одна песня, которую я попытался сам написать. Насколько я понимаю, тоже не очень удачное произведение.

Собчак: А кто это решает, удачное или неудачное? Константин Эрнст? Аксюта?

Лепс: Не могу сказать, Ксения Анатольевна. Есть комитет, который это должен определять.

Собчак: Но Константин Львович вам говорит. Кто это решает? Вы с ним обсуждаете произведения.

Лепс: Скорее всего, они решают. Для меня это…

Собчак: Он просто говорит: «Знаешь, Гриша, пока не подошло».

Лепс: Пока, может быть, не подошло. Но у них есть свое видение того или иного произведения. Если они этот вопрос решают, они и  должны его решать: либо так, либо так.

Собчак: А сейчас выбор между каким?

Лепс: Сейчас не знаю, я отправил несколько произведений, в том числе, якобы, свое. Насколько я понимаю, пока все неизвестно.

Собчак: Я знаю, что на открытии предполагается, что будет вода, бассейн, который будет появляться из стадиона…

Лепс: И исчезает.

Собчак: Будут плыть корабли, Петр I. Это произведение должно на открытии Олимпиады в какой момент прозвучать?

Лепс: Я не знаю. Скорее всего, мы говорили о закрытии. Я не говорил об открытии.

Собчак: Вы должны были петь дуэтом или один?

Лепс: Были разговоры, что я и Нетребко, но насколько я понимаю, сейчас этот вопрос висит.

Собчак: Нетребко неактуальна сейчас или вы?

Лепс: Для меня это было бы вообще класс – спеть с этой женщиной.

Собчак: Или она осталась, и ей подбирают другого партнера?

Лепс: Не знаю, Ксения Анатольевна. Для меня это загадка. Я также мало знаю, как и вы. Меня не ставят в известность.

Собчак: Стоили ли ваши дружеские связи такого? Ведь Олимпиада, закрытие – историческое событие. Из-за какого-то наезда американцев, получается, вас могут лишить этого?

Лепс: Вы делаете вывод, которого нет. Я не знаю, стоило – не стоило, знакомые – не знакомые.

Собчак: Ладно, вы бы еще говорили, извините за жаргон, что вас «слили». Но ведь даже не так. Вам просто ничего не говорят. Разве вам не кажется, что это унизительно?

Лепс: Нет. Скажут рано или поздно.

Собчак: Вам уже публично народу объявили, что вы будете участвовать в Олимпиаде, и сейчас так с вами поступают. Вы считаете, это заслужено?

Лепс: Со мной еще никак не поступают.

Собчак: Уже, как говорят, «повесили на холд». Вас держат «на холде», «не сливают», чтобы вы совсем уж не обиделись, и правды не говорят. Ведь выглядит так со стороны.

Лепс: Смотрите, как я думаю на этот счет. Все, что делает государство в интересах государства, не должно кого-то обижать или унижать, или обескураживать. Если государство решит, что в интересах государства, Олимпиады, того или иного Григорий Лепс не должен петь, Григорий Лепс должен это понять, если он не дебил, и принять. Я – не дебил, я пойму и приму. Никакой обиды у меня ни на кого не будет, поверьте мне, я буду дальше работать, заниматься своим делом.

Собчак: Людовик XIV во Франции говорил: «Государство – это я». А вы когда говорите «государство», вы кого имеете в виду?

Лепс: Государство – это и есть государство. Это власть.

Собчак: Кто решает? Это же какие-то люди должны решить. Вы когда говорите, «если государство решит, что в интересах государства»...

Лепс: А вы как думаете?

Собчак: Я у вас спрашиваю.

Лепс: Вопрос, знаете, ни о чем.

Собчак: Кто должен решить?

Лепс: То есть вы не можете понять, кто должен решить. Почему вы думаете, что я должен это понять?

Собчак: Мне кажется, что это должно решаться демократическим путем. Должны решать люди, какой-то экспертный музыкальный совет или большое голосование, в котором все смогут принять участие и сказать, кто должен закрыть Олимпиаду. Вы как считаете? Или Путин это должен решать?

Лепс: Не знаю. Весьма возможно, что волевым решением это может сделать президент, что волевым решением это может сделать Константин Львович Эрнст, либо еще ряд людей.

Собчак: А вам как бы хотелось? Кто принимал эти решения?

Лепс: Мне все равно. Как решат. Я служу своему Отечеству, а не выслуживаюсь.

Собчак: Вы ведь объективно, не потому, что вас любит Путин или не любит, очень популярный певец. Вы выигрывали огромное количество народных премий. Я лично вела одну музыкальную премию и могу сказать, это нельзя подделать, что всех остальных исполнителей, им хлопали, вручали призы, но когда вышли вы на сцену, весь зал взорвался аплодисментами, и это правда. Можно поднять эти записи, посмотреть.

Лепс: Спасибо людям.

Собчак: Люди вас по-настоящему любят. Этому есть большие подтверждения. К чему я это говорю? Не кажется ли вам, Григорий Лепс, что если бы, когда вы говорите «государство», решал не Путин или кто-то еще, или группа из десяти людей, включая Эрнста, Путина, а решали бы люди, то вы бы точно и закрывали Олимпиаду, и открывали бы Олимпиаду, потому что большинство нашего народонаселения тогда бы точно проголосовали за вас. Может быть, вам самому было бы выгоднее, чтобы люди это решали открытым голосованием?

Лепс: Я не ищу никакой выгоды в этом процессе.

Собчак: Может быть, вам лучше?

Лепс: Это просто мечта, которая может осуществиться, а может и не осуществиться. Очень много мечт, которые у меня были в жизни, никогда не произойдут, поэтому я к этому ровно отношусь. Меня нельзя вывести из равновесия этим.

Собчак: Не обидно вам, человеку, которого любит вся страна, люди, лишают из-за каких-то политических интриг такой чести?

Лепс: Почему лишают? Меня никто ничему не лишал. Я спокойно живу в своей стране.

Собчак: Пока подвесили, и вы, как мальчик, ждете.

Лепс: Это вы так говорите. Я ничего не жду. Решат – приму, решат в другую сторону – тоже приму. Я абсолютно ровно отношусь ко всему этому. В том-то и проблема некоторых наших журналистов, которые пишут ерунду. Вчера прочитал: «какой-то ди-джей из Голландии приезжает к нам редко, но метко, а Григорий Лепс и Стас Михайлов нервно курят в стороне». Из-за чего? Из-за того, что он заработал 100 тыс. долларов? Да дай Бог ему здоровья. Пусть он еще 200 заработает, дайте ему уже, чтобы он крутил здесь пластинки свои. Мне абсолютно не мучает никакая жаба, ну, зарабатывает человек, дай Бог ему здоровья. Он зарабатывает – и ему дай Бог.

Собчак: Он зарабатывает 100 тыс. долларов. Вы зарабатываете не намного меньше, насколько я знаю.

Лепс: Стыдно не зарабатывать.

Собчак: Заработок – главный критерий успеха?

Лепс: Он у мужчины должен быть, если он имеет семью, детей, он должен их поднимать и воспитывать. Он обязан зарабатывать, пахать, как лошадь.

Собчак: Ведь есть, я думаю, вам тоже известны, достаточно много популярных певцов, которые не сразу были признаны и ничего не зарабатывали.

Лепс: Я тоже не сразу зарабатывал, что теперь? Я начал зарабатывать в 40 лет.

Собчак: А художник Пиросмани при жизни вообще ничего не зарабатывал, был признан только после смерти.

Лепс: Ван Гог тоже продал одну картину, ну, что теперь делать?

Собчак: Разве заработок – это главный критерий?

Лепс: Для кого-то да, для кого-то нет.

Собчак: Для вас да?

Лепс: Вообще, я обязан зарабатывать. Потому что ты содержишь семью и целую кучу артистов, которые на тебя работают. Целая команда работать, ты же не один пашешь.

Собчак: Вы согласны с тем, что если мужчина не зарабатывает, значит, он лузер?

Лепс: Лузер – это что?

Собчак: Неудачник.

Лепс: Сложноватое переплетение слов. Завтра проведению будет угодно, у меня пропадет голос, другого у меня ничего пока нет, и я перестану зарабатывать, и если я после этого стану неудачником – это не совсем справедливо, с одной стороны. А  с другой стороны, нужно будет просто взять себя в руки и заняться чем-то еще, правильно? Что-то нужно будет придумать. Я думаю, что слово «неудачник» не совсем верное к человеку, который может временно оступиться или уйти из своих привычных заработков и образа жизни, потому что зарплата всегда соответствует образу жизни, если ты, конечно, нормальный человек. Потому что есть масса людей, мы их знаем, и я, и вы, которые зарабатывают очень много и тратят в крайней степени мало даже на себя. Такие «плюшкины».

Собчак: Может быть, не «плюшкины»

Лепс: Есть «ноздревы».

Собчак: Есть протестантская логика жизни, когда не нужно тратить на материальное.

Лепс: Может быть, я не спорю.

Собчак: Но вам это далеко?

Лепс: Я далек от этого.

Собчак: Вся страна не так давно обсуждала освобождение Ходорковского.

Лепс: Не так давно.

Собчак: По этой логике Ходорковский – неудачник?

Лепс: Почему?

Собчак: Это вопрос.

Лепс: Я, во-первых, незнаком с этим человеком.

Собчак: Вы же знаете какие-то факты из его жизни. Было много денег, он эти деньги потерял и провел много лет в тюрьме.

Лепс: Мы не знаем, потерял – не потерял, сие мне неведомо.

Собчак: Потерял. Я вам точно говорю как журналист: потерял.

Лепс: Начну с вами спорить по этому вопросу?

Собчак: Вы неудачник, как вы считаете?

Лепс: Нет, я так не считаю.

Собчак: Вы его уважаете как мужика?

Лепс: Я не знаком с человеком, я не могу ничего о нем сказать. Я не знаю его принципы, я не знаю, почему он оказался в тюрьме, я не знаю, что случилось. Я никогда с ним не встречался, никогда не разговаривал. Много мнений об этом человеке, все они разные. Одни говорят так, другие – так, но пока я лично хотя бы час с человеком не поговорю и не узнаю, о чем он думает, и как он мыслит, я не могу ничего о нем сказать, это будет неправильно. Я должен буду делать вывод о человеке с других слов.

Собчак: Я вас услышала. Давайте вернемся к ди-джею. Вы сказали, что ди-джей, который 100 тыс. зарабатывает и говорит, что вы со Стасом Михайловым курите в сторону, что Бог с ним, он вам не конкурент. А кто конкурент?

Лепс: Нет у меня конкурентов, и никогда не было.

Собчак: Стас Михайлов – конкурент вам в чем-то?

Лепс: Он такой же артист, как и я.

Собчак: Вам нравится его творчество?

Лепс: Очень даже. Некоторые произведения просто блестящи, на мой взгляд.

Собчак: Например.

Лепс: «Все для тебя… па-ба-ба…» - прекрасная песня. Видите ли, в чем дело, люди, которые говорят, что это безвкусица, это временное явление – все временно в этом мире. Человек делает свое дело, пишет свою музыку, он так это слышит, так это воспринимает. Он очень много лет к этому шел, мы давно знакомы. Он очень много лет шел, не спился, не сломался, пытался доказать и доказал всей стране. Все остальные умные стоят и думают: «Какое безвкусие, какая ерунда». А он на этой ерунде собирает Дворцы спорта. Создайте и вы такую же ерунду! Вы не в состоянии, потому что у вас мозгов не хватает. У вас хватает мозгов только кого-то обгадить, написать какую-то поэму, которая только вам и понятна.

Собчак: Тогда объясните, Земфира тоже зарабатывает огромные деньги…

Лепс: Блестящая музыка.

Собчак: И собирает целые залы, но ведь и критики, и люди в массах не говорят, что это безвкусица. Почему? Почему про Стаса Михайлова говорят, а про Земфиру не говорят?

Лепс: Не знаю, я думаю, что это просто жаба людская.

Собчак: А почему тогда нет жабы по отношению к Земфире? Она тоже стоит недешево на корпоративах, она собирает «Олимпийский». Но я как человек внутри бизнеса могу сказать, что Земфира стоит не дешевле Михайлова. Почему тогда по отношению к Земфире нет этой жабы, если по отношению к Михайлову, по вашей логике, это просто зависть.

Лепс: Они так считают. Люди так считают, что он недостоин.

Собчак: Почему его считают безвкусным, а Земфиру считают гениальной.

Лепс: Потому что Земфира действительно на уровне гениальности.

Собчак: А Стас Михайлов – нет?

Лепс: На уровне таланта. Это разные вещи.

Собчак: Мне нравится ваша честность, когда мы говорим про музыку. А кто еще гениален на уровне Земфиры, на ваш взгляд, в нашей стране?

Лепс: Мое, может быть, мнение…

Собчак: Да, меня ваше и интересует.

Лепс: В этом смысле я не оригинален. Костя Меладзе, Макс Фадеев – отличная музыка, блестящая просто.

Собчак: Они все-таки не авторы-исполнители. Они только авторы.

Лепс: Мы и говорим об авторах.

Собчак: Земфира – все-таки певица, она и пишет, и сама исполняет.

Лепс: Поверьте мне, что ее произведения можно перепеть на более высоком уровне.

Собчак: Кто бы это мог сделать в нашей стране?

Лепс: Я бы это мог сделать.

Собчак: Почему не делаете?

Лепс: Это надо иметь разрешение для этого – раз. И потом, я не думаю, что Земфира будет отдавать свои произведения, чтобы их кто-то исполнял. Если когда-нибудь мне это удастся, и Земфира скажет: «Григорий, вы можете спеть мою песню», - я с удовольствием.

Собчак: Вы считаете, что вы споете лучше, чем она?

Лепс: А вы по-другому считаете?

Собчак: Я не слышала, я не знаю.

Лепс: Давайте услышим, потом сделаем вывод. Что еще о музыке? О музыке можно говорить вечно. С Новым годом!

Собчак: И вас. Музыка связана с еще одной темой очень сложной. Просто про Земфиру вспомнила…

Лепс: С любовью, наверное.

Собчак: Почти. Можно назвать это и любовью. Я честно говоря, имела в виду наркотики.

Лепс: Наркотики!

Собчак: Что греха таить, действительно, музыканты – люди определенной психической подвижности, и наркотики для многих из них…

Лепс: Я бы даже сказал, психического неуравновешенного…

Собчак: Неуравновешенности.

Лепс: Вот! Ксения Анатольевна, я человек не русский, а вы как бы…

Собчак: Ну, уж ладно. Правда, это большая проблема. Смерти, уходы из жизни, трагедии, связанные с наркотиками. Про Земфиру мы уже поговорили.

Лепс: А Земфира здесь при чем? Насколько я знаю…

Собчак: Мне кажется, у Земфиры были…

Лепс: А, «были»…

Собчак: Сейчас, может быть, нет, но были какие-то периоды очень сложные.

Лепс: У нас у всех они были, и они продолжаются.

Собчак: Расскажите о себе, о вашем периоде?

Лепс: Да уж сколько об этом говорил, говорил. Когда супчик все время подогреваешь, он уже несвежий. Чего об этом говорить? Молодость. Молодые были, дурные. Начинали когда заниматься музыкой, в подъезде играли на разбитых гитарах и орали на все горло, соседи нас за это гоняли. Нам казалось, что Джими Хендрикс умер в 27 лет, и мы тоже должны умереть не позже, надо попробовать.

Собчак: А сейчас уже такого ощущения нет?

Лепс: Естественно, с годами ты становишься все-таки умней. Понимаешь, что это была просто юношеская бравада, юношеский натурализм, какое-то идиотство, можно так назвать, что это был чистый идиотизм.

Собчак: Мне говорили, что человек, который один раз попробовал героин, уже никогда этого забыть не может.

Лепс: Два, если быть до конца точным. Потому что после второго употребления он входит в биологический состав крови, и практически без него ты уже не можешь даже дышать.

Собчак: И как тогда?

Лепс: Нормально. Зубы на полку и выходишь. Выходили. Все в порядке. Все зависит от силы воли и характера.

Собчак: То есть все-таки бывшие наркоманы бывают?

Лепс: Конечно. Я лично знаю человек пять.

Собчак: В связи с этой частью вашего прошлого скажите, вы слышали о таком человеке, господине Ройзмане, который занимается как раз этой темой?

Лепс: Конечно.

Собчак: Вы считаете, что он правильно..?

Лепс: Очень жестко, но это дает результат.

Собчак: Вы как человек, который через это прошли, считаете, что это единственное, как можно добиваться серьезных результатов?

Лепс: Тут ведь дело не в запрете, дело в голове своей собственной. Пока человек сам себе не скажет, что это плохо, что этого делать нельзя, до тех пор запрещай – не запрещай, это вариант проигрышный. Но ребята, о которых мы говорим, это очень прекрасные ребята. Я их давно знаю, много лет знаю. И то, что они делают для этой ситуации, я преклоняюсь. Они через очень многое прошли, гибли, кстати, гибли, у них товарищи гибли, и все равно они остаются преданные своей идее. Я действительно преклоняюсь перед этими ребятами. Но я все-таки почти уверен, что это не решение проблемы.

Собчак: То есть сколько не прикалывай наручниками человека, если он не решил, тогда…

Лепс: Если он сам для себя не решил, конечно, да. Когда я был еще совсем юным человеком, в советских газетах была страшная шумиха, когда несколько конгрессменов в Америке говорили, что «мы боремся с наркотиками, наркотрафиком, тратим на это огромное количество денег, и ничего не можем сделать, ловим, грубо говоря, наркодилеров с тремя тоннами, со стороны провозят тридцать. Ловим 30, провозят 300. Давайте это легализуем, будем брать с этого налоги и прекратим нарковойны и трали-вали…». В общем-то, потихоньку они к этому и приходят. Марихуана уже разрешена.

Собчак: То есть вы за легализацию марихуаны в России?

Лепс: Нет. Тогда был страшный шум: «вот до чего дошли капиталисты, они уже наркотики хотят одурманить свое население и так далее». Потихоньку полмира уже к этому приходит. Почему? Легкие наркотики, как марихуана, разрешены в Калифорнии. В Амстердаме мы давно знаем, что это было.

Собчак: Вам кажется, что это правильно? Если бы в России это произошло?

Лепс: Почему в Амстердаме тишь, гладь да благодать? Никто никого не убивает, никакого скандала? Я не понимаю, что происходит. Моих мозгов для этого не хватает. Может быть, у кого-то хватает, у меня нет. Я не понимаю, почему вот так, а не вот так. Почему это разрешено, иди купи и кури, а здесь ты должен получить десять лет или смертную казнь.

Собчак: Вы считаете, что запреты не нужны?

Лепс: Нет, я считаю не так. Я задаю сам себе вопрос, почему человечество не может определиться, почему главы всех содружеств не могут собраться и решить как-то это.

Собчак: Может, проблема в том, что человечество разнородное, что люди находятся на разных стадиях цивилизационного развития?

Лепс: Наверное.

Собчак: Где-то общество доросло до этого, а где-то нет.

Лепс: Может быть, просто переросло уже.

Собчак: В России доросло общество до легализации?

Лепс: Не думаю.

Собчак: Может быть, по поводу оружия у вас другое мнение? Нужно ли легализовывать оружие?

Лепс: Оружие легализовать? Хороший вопрос. Я много сам себе задавал его, нужно ли легализовать свободную продажу оружия, но все-таки оружие – вещь весьма неподконтрольная, если оно оказывается  в руках простых людей.

Собчак: Зато на разборки будет легче ездить.

Лепс: Не думаю. Я думаю, что должен быть очень жесткий контроль, за оружием должен быть очень жесткий контроль. Потому что все мы знаем, и такие случаи даже на моей памяти были, когда ружье само по себе стреляет, и из-за этого гибнут дети. В той же Америке. Вот они лучше бы занялись этим вопросом, чем моим или каким-то «Братским кругом» непонятным. Какую мы можем создать проблему экономике США? Господи, Боже мой. Они там мучают детей, убивают школьников…

Собчак: Они и этими проблемами занимаются, и теми. Я просто хорошо знаю американское законодательство. Так, чтобы они совсем непричастному ни к чему человеку запретили въезд и в чем-то обвинили – это на них не похоже, честно.

Лепс: Да ладно!

Собчак: Они же не могут просто… Увидели фотографию на диске и придумали историю?

Лепс: Ну, а Иосиф Давыдович?

Собчак: У Иосифа Давыдовича тоже достаточно связей самых разных, и бизнесов разных.

Лепс: У нас у всех достаточно связей самых разных, Ксения Анатольевна.

Собчак: Так, может быть, из-за этого? С этим связано?

Лепс: Так ради Бога, если я с кем-то знаком, это не говорит о том, что я такой же, как и он, такой же преступник…

Собчак: Я тоже знакома из серии «здравствуйте…», мне же не запрещают въезд. Но я тоже понимаю, что если бы я много времени проводила с Михасем или каким-то там «Братским кругом», мне, наверное, тоже бы запретили.

Лепс: Давайте подождем. Не факт, что этого не произойдет, правильно?

Собчак: Все-таки для этого должны быть серьезные основания.

Лепс: Нет у них никаких оснований. Захотели – написали. И через несколько часов компания Mercedes мне позвонила, сказала, что не может оставить мне пока машину (я ездил бесплатно как лицо), что они должны ее забрать, я сказал: «Ради Бога, можно я ее куплю?»

Собчак: Компания Mercedes захотела расторгнуть с вами контракт?

Лепс: Они расторгли.

Собчак: Сразу же?

Лепс: Тут же.

Собчак: И вы купили машину?

Лепс: Да, просто я к ней привык. Я люблю автобус, мне нравится.

Собчак: Компания Mercedes расторгла соглашение, явно люди сразу стали репутацию беречь. А не было ли у вас мысли самому отказаться быть доверенным лицом президента, чтобы, не дай Бог, его не скомпрометировать, раз уж вы попали в такую не совсем уж справедливую, но все-таки переделку?

Лепс: Интересный какой оборот. Нет, таких мыслей не было. Но я подумаю. Вдруг действительно я могу чем-то навредить, не дай Бог, нашему президенту.

Собчак: Понятийно, даже в той же Америке, когда на человека идет какая-то волна негатива или черные пятна, даже если он не виноват, он часто подает в отставку и говорит: «До разбирательств я не хочу компрометировать Консервативную партию, или республиканцев, или демократов».

Лепс: Я подумаю об этом, я не думаю, что так глубоко все, но подумать придется.

Собчак: Тогда я буду заканчивать беседу, задам вас последний вопрос. После инаугурации, все видели фотографии в сети, вы стояли втроем, насколько я помню – вы, Тимати и Стас Михайлов – почему именно вас троих пригласили на инаугурацию президента?

Лепс: Очень много было людей, там было несколько тысяч человек.

Собчак: Нет, из артистов.

Лепс: Я не знаю.

Собчак: Это справедливо? Это действительно три лучших музыканта на сегодняшний момент?

Лепс: Нет, конечно. Я думаю, что мы не три самых лучших музыканта.

Собчак: Почему именно вас троих пригласили?

Лепс: Я не знаю. Для меня это была честь. Я целый день до этого бегал, искал приличный костюм, надо было его купить. И, к сожалению, это было проблематично, потому что, видимо, очень много людей захотело купить темный костюм.

Собчак: А в каком костюме вы пошли на инаугурацию президента?

Лепс: Kiton. С трудом купил за собственные деньги. Было интересно, хотя сама инаугурация была недолгой.

Собчак: Вы чувствовали торжество? Комок в горле? Я иногда смотрю американскую инаугурацию, там люди какие-то плачут.

Лепс: Некоторые, наверное, испытывают такие чувства.

Собчак: У вас были такие чувства?

Лепс: Комка в горле не было, но мне было приятно, что меня пригласили. Конечно, приятно. Я же живой человек. Президент страны желает видеть меня на своей инаугурации. Что может быть выше?

Собчак: Может быть выше скажу что. «Президент желает видеть меня и Тимати на своей инаугурации» - эта приставка, простите за такой вопрос, вас не смутила?

Лепс: Нет. Я дружу с этим парнем.

Собчак: Я тоже много с кем дружу, Григорий. Но давайте быть откровенным.

Лепс: А почему меня это должно смущать?

Собчак: Я могу вам сказать. Вы можете нравиться или не нравиться – это вопрос вкуса, вкусы у всех разные. Но вы точно состоявшийся артист, со своим стилем, направлением, со своим неподражаемым голосом, и у вас есть свое, это невозможно не признать. На ваш взгляд, вы в этом смысле сопоставимы с Тимати?

Лепс: Почему бы и нет?

Собчак: То, что вы вдруг оказались на одном поле. Вы, Стас Михайлов и Тимати? Честно.

Лепс: Абсолютно честно, абсолютно нормально. Я не делаю разницы между музыкантами по статусу.

Собчак: Нет, не по статусу, по таланту. Причем здесь статус? У Тимати, может быть, столько же денег, сколько у вас.

Лепс: А почему вы считаете…  а я не говорю  о деньгах…

Собчак: Я скажу. Потому что Тимати не является народным артистом России.

Лепс: Я тоже не народный артист.

Собчак: Не является заслуженным артистом России.

Лепс: У него все впереди.

Собчак: У Тимати нет такого количества музыкальных наград, нет такого количества проданных альбомов, нет 18 тысяч собранных в «Олимпийском», как у вас.

Лепс: 15-ти.

Собчак: Тем более. По этим показателям.

Лепс: Судя по вашим словам, Иосиф Давыдович Кобзон даже здороваться со мной не должен. Правда.

Собчак: Может быть, не знаю.

Лепс: Однако… поскольку я считаю и себя, простите меня, пожалуйста, за это, нормальным человеком, и Тиму считаю очень талантливым парнем, я был очень удивлен, когда послушал его концерт, и считаю Стаса Михайлова нормальным музыкантом и хорошим человеком, и все музыканты, которые существуют в нашей стране, если они чего-то добиваются, они молодцы. Если они пока чего-то не достигли, это не говорит о том, что я должен на каком-то уровне быть выше.

Собчак: Если завтра Пьер Нарцисс предложит вам записать песню дуэтом, вы, скорее всего, согласитесь?

Лепс: Кто?

Собчак: Пьер Нарцисс. Такой есть исполнитель.

Лепс: Если это будет хорошая песня, почему бы и нет. Ко мне много этих дуэтных историй приходит. Я отказываю людям не потому, что это малоизвестный артист, а потому что произведение не совсем мое.

Собчак: Тогда по-настоящему последний вопрос. Зовет вас Путин в следующий раз, дарит еще одну икону…

Лепс: Что ты так любишь этого человека? Прямо у тебя…

Собчак: Это любовь с детства. И говорит: «Григорий, я не буду в этот раз список артистов составлять, кого приглашать к себе на следующую инаугурацию в 2050-м году, составь ты». Троих человек из артистической среды – кого бы вы пригласили, чтобы на фотографиях следующей инаугурации были не вы, Стас Михайлов и Тимати, а вы …

Лепс: То есть, включая себя?

Собчак: Включая себя, кого бы вы двоих вы еще позвали?

Лепс: Бесспорно – Иосифа Давыдовича Кобзона и Аллу Борисовну.

Собчак: Замечательно. Я надеюсь… точнее, я не буду говорить «надеюсь». Вполне возможно, такие фотографии мы еще увидим. Григорий, огромное вам спасибо за интервью. С Новым годом! И спасибо за шикарный букет.