Павел Ходорковский: Мой отец может стать моральным лидером оппозиционного движения

Собчак: Вы можете себе представить демократические выборы в России, где, к примеру, Навальный будет соревноваться с Ходорковским? Или это вообще исключено и вы уверены, что он не пойдет в эту сторону?

Ходорковский: На сегодняшний день, я уверен, что мой отец — выйдя он на свободу завтра — не стал бы встраиваться в политический процесс и не стал бы участвовать в политической гонке.

Собчак: Почему? Зачем тогда все это было нужно?

Ходорковский: Потому что наше общество, наша политическая система, не доросли еще до того состояния, когда была бы возможность для равной состязательности любых кандидатов.

Собчак: Это понятно. Но ведь все митинги, которые прошли в России — это именно стремления, чтобы такие возможности образовались. Это уже некий гражданский бунт и ощущение себя как гражданина, которое вырвалось на улицу.

Ходорковский: Именно об этом говорил мой отец, когда он рассказывал, чем он собирается заниматься.

Собчак: Вам не кажется, что в этом есть определенное лукавство? Смотрите, у нас все боятся взять на себя это лидерство. Именно поэтому те протесты, которые есть, они, во всяком случае на сегодняшний момент, сходят на «нет», то есть даже те, кто хотят реально что-то изменить, говорят: «Мы не партия, я не лидер, мы — фонд», «Мы не партия, мы не лидеры, мы — Лига избирателей». Никто не берет на себя смелость сказать: «Да, я партия» или «Да, я лидер и я поведу людей за своими ценностями, если они их разделят. Я поведу людей за справедливостью». Как вы думаете, ваш отец, пройдя тюрьму, поменяв мировоззрение, пройдя жесткие испытания и точно являясь явным врагом режима, стать такой фигурой?

Ходорковский: Скажем так: на сегодняшний день понятно, что всему оппозиционному движению нужен некий моральный лидер.

Собчак: Узник совести.

Ходорковский: Единый кандидат в президенты. Но это некий моральный лидер, который способен взять на себя ту ответственность, о которой вы говорите. Все, что происходит на сегодняшний день, будь то «Лига избирателей», движение «Солидарность» или любая другая организация, которая как-то мобилизует общество — никто из них не хочет идти на следующий шаг. Шаг конкретной агитации за что-то. Довольно просто агитировать людей за честные выборы, так как выборов, по крайней мере если мы говорим о парламентских или президентских, долгое время теперь не будет. Теперь нужно агитировать «за» что-то. Пройдет какое-то время — год или два, полгода назад я думал, что это займет 5 лет — появятся новые партии, появятся платформы, за которые люди смогут реально голосовать. Я не исключаю возможность, что если мой отец через 2-3 года выйдет на свободу, он может стать таким моральным лидером.

Собчак: А вы реально думаете, что он через 2-3 года может выйти на свободу?

Ходорковский: Как я и сказал в начале этого интервью – я довольно напрямую связываю освобождение моего отца с теми протестными настроениями в обществе, которые в последнее время стали развиваться.

Собчак: Вы имеете в виду, что это станет — извините, что я так говорю цинично, но по сути так и есть - что ваш отец может стать разменной картой власти для того, чтобы пойти на какие-то уступки и показать, что они готовы на эти уступки пойти.

Ходорковский: Я не думаю, что в этом есть некий цинизм.

Собчак: То есть, вы думаете, что это пойдет по этому пути?

Ходорковский: Я думаю, что это пойдет по этому пути.

Собчак: Отпустят Ходорковского, чтобы показать, что мы хорошие, образно говоря.

Ходорковский: Грубо говоря, да. Есть целый ряд вещей, которые могут произойти между сегодняшним днем и тем днем, когда мой отец выйдет на свободу.

Собчак: По поводу моральных лидеров. На сегодняшний момент кто вам кажется наиболее сильной фигурой в оппозиционном движении России?

Ходорковский: Из моральных лидеров, я думаю, что это Борис Акунин.

Собчак: А из политических?

Ходорковский: Из политических, несомненно, Навальный. Но я думаю, что ни тот, ни другой, не готовы на сегодняшний день идти на некий следующий шаг на выдвижение некоего программного пути. Некоего видения развития, на сегодняшний день, никто пока не предлагает. Я думаю, это связано с тем, что есть довольно негомогенная группа людей, которая выходит на протестные митинги.