Павел Ходорковский думает, что его отец не будет заниматься политикой после освобождения: «Мы этот вопрос напрямую обсуждали»

Собчак: Давайте поговорим о России для Ходорковского после 2016 года, если, конечно, далее не будет увеличения каких-то сроков. Вот господин Евтушенков — если вы знаете, о ком я говорю — в недавнем интервью сказал о том, что он не думает, что Ходорковский займется политикой после своего освобождения, а скорее будет заниматься благотворительностью и не будет участвовать в политической жизни. Как вы считаете, он будет заниматься политикой, будет претендовать на президентство, на создание новой партии?

Ходорковский: Я думаю, что нет. Мы этот вопрос напрямую с моим отцом обсуждали. Он сказал, что на данный момент его интересуют, так скажем, строительные блоки демократии, нежели прямое участие в политической жизни.

Собчак: Строительные блоки — это что значит?

Ходорковский: Это функционирующее гражданское общество.

Собчак: Он готов это создавать или что?

Ходорковский: Ну, это то, чем занималась «Открытая Россия» до 2006 года. То есть работа над этим уже шла.

Собчак: Но это все равно политическая деятельность.

Ходорковский: Образование, филантропия — все это, конечно, можно интерпретировать как некий заход в политику, но, на самом деле, я думаю, что это больше развитие общества и страны в целом. Все-таки политика — это конкретное участие в выборах, в законодательных процессах.

Собчак: То есть, ваш отец в телефонных разговорах говорил вам, что он не будет претендовать на самые высокие должности в нашем государстве, не будет стремиться к активной политической деятельности?

Ходорковский: Он говорил мне, что та часть его жизни, которая была связана с бизнесом — у нее уже был некий «пик». То есть создавать компанию, такую же по размеру, как был в свое время ЮКОС, ему больше не интересно. Этот период был пройден и на начало 2000-х он начал осознавать, что нет смысла продолжать развитие своей карьеры в бизнесе. И он, в свое время, сказал, что к 45 годам он собирается полностью уйти из бизнеса и переключиться на «Открытую Россию». Конечно, этот план был заметно отложен по времени, но он не претерпел никаких изменений.

Собчак: Вы хотите сказать, что за все эти годы в тюрьме, его мировоззрение не сильно изменилось?

Ходорковский: Мировоззрение у него изменилось. Как человек он стал намного мягче, он стал больше понимать людские трагедии, то есть он перерос из некого супер-эффективного менеджера, который рассматривает людей исключительно с позиции их профессиональных качеств — в более созерцательного, более сострадательного человека, который видит и моральную сторону.

Собчак: Его история вообще абсолютно уникальна. Это же абсолютный «Король Лир»: от самого верха, до самого низа, личностная трагедия, которой я не знаю аналога в современном обществе. Человек, который смог пережить такую душевную драму. Это дорогого стоит.

Ходорковский: К сожалению, очень дорогого. Возвращаясь к вашему вопросу по поводу обиды или неприязни: это стоит времени, которое он мог бы провести с семьей. То есть раньше этому было препятствие — крупный бизнес, а сейчас это тюрьма.