Филипп Киркоров о Тимати: «Вообще он мне напомнил меня в молодости»

Собчак: Я не могу не коснуться темы, которую обсуждал весь Интернет, а именно: твои переписки с Тимати. Я знаю, звучит это жестко, но я не могу не спросить. То, что он назвал тебя частью, прости, это цитата: «Петушиная обойма». Ты на это как отреагировал? Что ты почувствовал, когда ты это прочитал?

Киркоров: «Берега попутал» - что-то такое там еще было.

Собчак: Основное, на что обратили все внимание, что он открыто назвал тебя частью этой культуры. Что ты почувствовал? Зачем он вообще это сделал, как ты думаешь?

Киркоров: Он мне напомнил меня. Тима напомнил меня в молодости, я тоже был такой резкий, дерзкий, правда, старшим не хамил, которые в 2 раза меня старше, я все-таки вырос в другой ситуации. Вначале мне показалось, что он мне по-пацански ответил: красиво, с высоты своего какого-то положения в обществе. Но я потом разочаровался в том, что, как оказалось, его понты, они гораздо дороже, чем извинения. Я вырос в достаточно криминальном районе в Москве – это Таганка, и хорошо знал тоже и воров в законе, и очень хорошо общался со многими авторитетами, начиная с покойного Отарика Квантришвили, в общем – многих очень серьезных людей. Про авторитеты уж не буду говорить.

И когда он это все вылил, высказал, я сказал: «Господи, Тима, откуда ты этому понабрался, этому жаргону? Вот эти все «попутал берега?» Какие берега? Ведь этот самый берег его сделал популярным артистом. Этот самый берег – это известно, это «Фабрика звезд», в конце концов, Первый канал.

Собчак: А каких, кстати, старших? Он кого имеет в виду? Кому ты звонил, каким старшим?

Киркоров: Я никому не звонил, во-первых.

Собчак: Он ссылается на то, что ты звонил каким-то его старшим. Это кто? Игорь Крутой? Или кто имеется в виду?

Киркоров: Игорь - мой друг, так скажем. И в данном случае – продюсер.

Собчак: Ты звонил?

Киркоров: Нет, конечно, никому не звонил, я даже не понимаю, о чем он говорит.

Собчак: А выпад по поводу…

Киркоров: Ты меня не дослушала. Я просто к тому, что вот эти самые берега – это берега, которые сделали его артистом, и он с того же самого берега: и «Фабрика», и МУЗ-ТВ, и Первый канал, и все вот эти вот…

Собчак: Я с тобой согласна.

Киркоров: Понимаешь? Кем бы он был без этих берегов и без этого берега? Если ты себя считаешь крутым репером, так ты от всего этого откажись, как группа «Баста», как группа «Каста», вот там эти все.

Собчак: А ты считаешь его крутым репером?

Киркоров: Я не очень, так скажем, в этой музыке специалист. И как любой человек, который, так скажем, смотрит телевизор, понимаю, что он наиболее разрекламированный артист в этом жанре. Поэтому я был и на его концерте, а он был и на моем концерте, так что…

Собчак: «Давай, до свидания» - тебе понравилась песня?

Киркоров: Я могу сказать, что азербайджанская песенка «Давай, до свидания», она намного круче, оригинальная: она спета живьем, она сделана на юморе, на позитиве, что самое главное. Это самое главное, это народ очень позитивный. У Тимы – чернуха, оскорбления, дешевые тосты, турецкие какие-то гастарбайтеры стоят и делают вид, что они смеются – неуместно, вообще не понятно – над чем они смеются, они плохо делают это. И самое главное, что это «фанера».

Собчак: Ну это ведь хоть как-то расшевелило это болото, этот застой. Неужели ты не ощущал весь этот застой в шоу-бизнесе?

Киркоров: Какой застой? О чем ты говоришь?

Собчак: О том, что одни и те же люди много-много лет, я даже не тебя сейчас имею в виду, а целую плеяду людей.

Киркоров: И что? Это, так скажем, не тот уровень революционера или артиста, который может сидеть и говорить: «Этому быть на сцене, а этому не быть; этому пойти на пенсию, а этому нет», - как сидит дивный мальчик этот, артист Стасик Пьеха, которого я знаю с детства, потому что с Эдитой Станиславовной столько лет на одной сцене; и этот Стасик сидит, глазками так хлопает и говорит, что Филиппу Киркорову пора на пенсию. Господи. Ну, во-первых, ты хотя бы один зал Кремлевский собери в своей жизни, хотя бы один концертный зал Россия, хотя бы маленький Театр эстрады своим сольным концертом, сотвори хотя бы один международный тур, выступи хотя бы на одной международной сцене типа Madison Square Garden или Albert Hall, или Friedrichstadtpalast. И потом, с высоты своего положения в обществе, отправляй на пенсию. Может быть, сначала он со своими родственниками разберется, кому пора на пенсию, а кому не пора на пенсию? И вообще просто это ужасно, когда дети дурно воспитаны. К сожалению, это упущение мамы, мамы Илоны, которая моя ровесница, и мы тоже с ней практически бесшабашную молодость вместе проживали.

Собчак: То есть можно сказать, что Тимати просто тоже плохо воспитали?

Киркоров: Если он позволяет себе хамить старшему…

Собчак: Слушай, хамить за такие слова… Ты говоришь, что ты знаком с авторитетами, с бандитами какими-то… За эти слова многие люди, я знаю, просто голову тебе снесут.

Киркоров: Но неужели я буду что-то делать, Ксюшенька, дорогая? Нет, конечно.

Собчак: Тебе не захотелось после этого позвонить ему и сказать: «Слушай, вот за эти слова, ты меня «петухом» назвал, я тебе морду сейчас набью»?

Киркоров: И что это даст? И что это изменит?

Собчак: В других ситуациях ты дрался, прости, почему бы здесь? И, кстати, в этом случае твои поклонницы, может быть, зауважали.

Киркоров: Скажи, пожалуйста, когда я хоть раз дрался? Если б он это мне сказал в лицо, или это была бы схватка один на один, то, может быть, естественно, я бы отреагировал на это так, как я обычно реагирую. Но я высказал свою позицию, взгляд на то, что он написал. Мне показалось, что это не очень правильно – как он отреагировал на результаты этой злосчастной премии.

Собчак: Я очень внимательно прочитала вашу переписку, я готовилась к программе.

Киркоров: У меня всего лишь 2 фразы, а у него там гораздо больше.

Собчак: У меня есть вопрос к твоим фразам. То, что он поступил по-хамски - это понятно, но у меня вопрос к тебе. Ты пишешь там примерно следующее: что я в прошлом году вопросов не задавал, когда тебе несколько тарелок вручали. А у меня к тебе вопрос: а почему ты тогда не задавал вопросы? Может быть, стоило тогда задавать вопросы?

Киркоров: Зачем?

Собчак: Может быть, стоило тогда говорить о том, что это несправедливо?

Киркоров: Мы же все-таки в одной упряжке, он же все-таки подопечный Игоря Крутого, чья премия эта по большому счету, он руководит этой премией.

Собчак: Неужели получается, что все можно замалчивать? Может, стоило тебе тогда об этом тоже сказать?

Киркоров: Зачем? Я же уважаю Игоря Крутого, я понимаю, что его связывают с Тимати какие-то отношения. Это также нелепо было бы сейчас тому же звонить Игорю мне и говорить: «Я не поеду к тебе на Юрмалу, потому что там будет Тимати». Я туда просто не еду, без всяких ультиматумов.

Собчак: Если бы там не было Тимати, ты бы поехал?

Киркоров: Я подумал бы – поехать мне или нет. А так… зачем я поеду туда, где будет…

Собчак: То есть получается, что для Крутого важнее, чтобы в Юрмале был Тимати, а не ты?

Киркоров: Наверное, так, потому что это его ученик, его подопечный. Если он не нашел слов, так скажем, для того, чтобы его подопечный, которого он вырастил и вывел на эстраду, не извинился перед тем же товарищем Крутого, то, значит, он сделал себе выбор, свой выбор. Я Игоря ни в коем случае не виню за это, не упрекаю за это, это его выбор, это его позиция, слава Богу.

Собчак: В твоих словах чувствуется обида, что тебе было бы приятно, что если бы он позвонил и сказал: «Слушай, мой друг - Филипп Киркоров, позвони и извинись, ты не имел права так говорить».

Киркоров: Если он это не сделал, значит, у него есть на это свои причины. Что я сейчас буду его упрекать или звонить его сестре Алле, разговаривать с ней и говорить: «Вот, твой брат так поступил»? Нет. Я же Филипп Киркоров, я же никогда не позволю себе…

Собчак: Твоя позиция, что все-таки лучше замалчивать о таких вещах с обеих сторон?