Владимир Жириновский: Путин должен быть императором. Вся жизнь — это ложь, а выборы — профанация, но я буду в них участвовать

21/08/2014 - 00:59 (по МСК) Ксения Собчак

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский рассказал Ксении Собчак о том, почему «император» или «верховный глава» лучше президента, Стрелков — российский Че Гевара, а Навального ждет психбольница. 

Год назад Владимир Жириновский обещал, что ноги его не будет на Дожде, но обманул. Здесь можно посмотреть все, что осталось за кадром.

Жириновский: Название мне не нравится вашего канала и передачи – «Дождь». Я уже предлагал, переименуйте, может быть, тогда у вас будет больше шансов. Я не знаю, «Буря», «Гроза».

Собчак: Шансов – это что?

Жириновский: На выживание. Я у вас был когда-то, «Вечер трудного дня», и предупредил, что будете проводить такую линию – вас закроют. Я не закрываю, но реально вас подвинули, стало хуже. И студия такая, жара такая, специально делаете, чтобы как подследственные сидим – и снизу прожектора, и сверху.

Собчак: Владимир Вольфович, а какую такую мы линию проводим?

Жириновский: Враждебную. Все демократы наши, начиная с Ельцина и Гайдара, заняли сразу антигосударственную позицию. Зачем? Нигде в мире такого нет. То есть вы на этом проигрываете. Вас же всех прижали, у вас кто в тюрьме, кто в эмиграции, кто в могиле, кого-то сдвинули с эфира. Что-то доброе скажите про русский народ. Ни слова.

Собчак: Тем не менее, Владимир Вольфович вы к нам сегодня пришли, за что я вам очень благодарна, что вы поддерживаете своим приходом наш канал.

Жириновский: Я за свободу слова.

Собчак: Вы, в отличие от тех людей, которых вы сейчас перечислили, безусловно, государственник. Я вышла из отпуска, программа моя не выходила в эфир, так как август и не сезон, только ради вас, потому что, мне кажется, что какой-то произошел переломный момент в вашей политической карьере. Я это для себя называю «Крымская речь Жириновского». Об этом я и хотела поговорить, о вашей крымской речи.

Вы, как мне кажется, перешли в какое-то совершенно новое качество, вы – самый честный политик России. Все врут, все изображают из себя оппозицию, Зюганов изображает оппозицию, Миронов изображает оппозицию. Вы перестали изображать, вы публично сказали о том, что Путин должен становиться императором, если не хочет императором, то хотя бы главным верховным правителем. Почему вы решили сделать такой политический каминг-аут?

Жириновский: Потому что при советской власти я думал, что там, на Западе, действительно демократия. Мы же слушали «Голос Америки», радиостанция «Свобода», эти журналы иностранные рассматривали. Потом у нас я думал, что действительно пришли демократы, может, будет хорошо. Там более, на выборах победила партия, мы же не прокремлевские, не проельцинские, не за Гайдара, мы против них всех, а они нас не остановили.

Но потом шли года, прошло 20 лет. Я и там изучил демократию, я ездил в Совет Европы, все эти парламенты зарубежные. Я все объездил, все послушал и пришел к выводу, что это все, в основном, ложь. Пусть она будет, людям хочется какой-то спектакль, потому что любой диктатор: «Всем молчать». Вот Саддам Хусейн, я его уважаю, но иранцам не нравилось. Ничего нельзя говорить, только он один, хотя безопасность он обеспечивал. И сегодня, если бы были выборы в Ираке, население, 55% проголосовали бы за него. То же самое и у нас, мы хотели демократию, а она не подходит, она не годится, она, наоборот, разрушает нас. Вот, в чем опасность.

Собчак: Про демократию мы еще поговорим, меня интересует другой вопрос. Я задам его еще раз. Вы всю жизнь себя позиционировали как оппозиционный политик, участвовали в выборах президентских, даже Путина за что-то критиковали. Всем было, что это часть какого-то спектакля, но вы играли эту роль оппозиционера. Тут впервые, за что я вас очень зауважала, вы честно, по сути дела, сказали о том, что вы больше не оппозиционер, вы не оппозиция. Вы предложили Путину стать верховным правителем, вы поддержали ту линию, которую он сегодня обеспечивает для нашего государства. По сути дела, по логике этого выступления крымского вы должны завтра все вступить в «Единую Россию» и перестать быть оппозиционной партией.

Жириновский: Ни в коем случае об этом речь не идет.

Собчак: Ну как? Вы императором предложили Путину стать. 

Жириновский: Так я при этом сказал, что никакие партии не нужны. Вы предлагаете вступать в дохлую партию «Единая Россия». Наша – молодая, энергичная, а вы мне предлагаете идти к мертвецам. Это совершенно не годится. Вот линия вашего канала, вашей передачи. Я говорил о том, что нашей стране тесно в республиканской одежде, она нам не подходит. И для такой огромной страны нужен другой режим. Вот он был – императорский режим, название государства уже звучало всем приятно. Где живешь? Российская империя. Где живешь? Российская Федерация.

Собчак: То есть вы бы хотели, чтобы Владимир Путин стал Владимиром I, императором Российской империи?

Жириновский: Это чисто исходя из актуальности. Сегодня он в Кремле. Поэтому если мы принимаем решение перейти к этому режиму, для этого собирается собор, русский национальный собор, и мы говорим, что мы отменяем Конституцию, все партии, профсоюзы, все выборы. У нас империя, император – верховный правитель, и он назначает всю вертикаль власти… Ну и что, известно уже, кто будет губернатором. Так зачем деньги тратить, время тратить?

Собчак: Я слышала, вы сказали о том, что выборы – это профанация.

Жириновский: Профанация. То же самое выборы в Госдуму.

Собчак: А зачем вы участвовали в выборах столько лет, раз это профанация?

Жириновский: Так это наша жизнь с вами. Зачем я в этой одежде сижу, прилично?

Собчак: Ну если это профанация, зачем в этом участвовать?

Жириновский: Плохое питание, плохой шоколад, но я все равно буду его есть, потому что мне надо что-то сладкое во рту. А у него, может, фальсификат сплошной, чай дикий какой-то.

Собчак: Помните, была известная фраза – лучше вообще ничего не есть, чем есть, что попало.

Жириновский: Меньше экстремизма. Во всем мире выборы, давайте и мы проводить.

Собчак: Вы же говорите, что выборы – профанация, зачем же проводить профанацию и обманывать людей?

Жириновский: Поэтому мы их проводили.

Собчак: Но больше вы в выборах не будете участвовать?

Жириновский: Обязательно буду участвовать. Опять вы делаете выводы.

Собчак: Если это профанация, зачем в них участвовать? Император Владимир Путин…

Жириновский: Вам не нравится советский режим? Мне он не нравился, но я был против его свержения. Вот между нами разница. Сегодня много фальшивого в нашей демократии, но мы это переняли с Запада, это Запад фальшивый. Поэтому я предлагаю России от этой фальшивки оторваться, если будет принята другая программа, другой режим, тогда просто-напросто никаких партий не должно быть. Что такое партия? Что такое выборы? Как вы можете знать людей?

Вот сейчас 45 депутатов в Городскую Думу Москвы. Откуда мы с вами их знаем? Мы на лестничной клетке соседа не знаем. В моем доме кто живет, не знаем. А он идет, мне будет что-то доказывать, а я должен за него голосовать. Поэтому раз это есть, мы участвуем. Если мы добьемся отмены, тогда автоматически. То есть то, что есть в государстве, мы обязаны воспринять, но при этом мы говорим: «Это нам не нужно. Это вредно, давайте это уберем». Мы будем продолжать участвовать, и будем считаться оппозиционной партией, потому что мы не формируем правительство. Но России нужно другое, я уверен, она к этому придет. Мы будем империей, будет император, будет другой гимн.

Собчак: Механизм перехода в чем должен заключаться? Хорошо, выборы – это профанация. А какой механизм, что это?

Жириновский: Созываем русский национальный собор в Кремле.

Собчак: Он из кого будет состоять?

Жириновский: Предлагаем каждому региону направить, допустим, тысячу человек, три тысячи.

Собчак: Направлять они будут на каком основании?

Жириновский: Они спустят квоту до города, до поселения.

Собчак: Кто они?

Жириновский: Они – действующие губернаторы. Вот Тверь возьмем.

Собчак: Ну губернатор был же избран путем профанации, он нелегитимен. Как он может кому-то направить квоту?

Жириновский: Сегодняшняя власть везде легитимна, она везде действует, пока мы ее не заменим. Любая власть не может быть нелегитимная, раз она власть, раз они сидят в кабинетах власти.

Собчак: По вашей логике, если выборы являются профанацией, то человек, который пришел к власти через такую нелегитимную систему, как он может направлять какие-то квоты?

Жириновский: Чтобы было понятно, другой пример. Жена – не жена, но есть свидетельство о браке – все, жена, а вы не живете, вы – жена, а он – муж.

Собчак: Нет, свидетельство о браке – это юридический документ.

Жириновский: Вы не хотите быть вместе, но вы муж и жена и несете ответственность. Мы – избиратели, мы пошли на выборы, плохие выборы, хорошие, власть есть. Они вошли в кабинеты свои – давайте подчиняться и давайте требовать изменений. 

Собчак: Так если губернатор будет направлять какую-то квоту на этот собор, чем это будет отличаться эта новая система, если все равно эту систему будут запрягать те же самые люди, которые были выбраны на этих выборах?

Жириновский: Не те же самые. Мы спускаем квоту до поселений, у нас 44 тысячи поселений. Вот они выберут выборщиков, которые соберутся на сходы свои районные, городские, областные и в конечном итоге сформируют делегацию – лучший фермер, лучший доктор.

Собчак: Но это профанация. Мы с вами по кругу ходим.

Жириновский: Здесь не выборы. Вы понимаете, что я говорю о том, что у людей есть право направить выборщика. Мы же не можем весь народ погнать на выборы – 150 миллионов, 110 миллионов избирателей. Мы должны сформировать тех, кто нам изменит существующий порядок, провозгласят империю и изберут, наверное, в своем сборе русском национальном, императора, верховного правителя.

Собчак: Вы за какого императора будете?

Жириновский: Что значит «за какого»?

Собчак: Вы же тоже будете наверняка участвовать.

Жириновский: Да, у нас будет кандидат. Пока партия есть…

Собчак: Вы же уже предложили – Владимир I.

Жириновский: Он как действующий. Давайте переименуем, слово «президент» мне не нравится. Давайте назовем Верховный правитель. Сегодня он в Кремле, сейчас он верховный правитель. Но когда мы соберем русский национальный собор, возможно, там другого изберут, и все.

Собчак: Правильно ли я понимаю, что в такую странную риторику вас вытеснила партия власти тем, что, по сути дела, сейчас Владимир Путин и партия власти заняли риторику партии ЛДПР.

Жириновский: Так нельзя напрямую.

Собчак: Но так, по сути, есть.

Жириновский: Отдельные позиции.

Собчак: Что этот русский национализм, имперскость, омыть сапоги в Индийском океане…

Жириновский: Этого нет.

Собчак: Пока еще нет, но идем в эту сторону. Не кажется ли вам, что вы сейчас говорите уже такие вещи, скажем так, совсем диковинные? Есть ощущение, что вас сместили в эту точку просто тем, что вашу риторику перехватила партия власти и Владимир Путин.

Жириновский: Не совсем, но действительно есть поле политическое, где может быть смещение, правее, правее, левее, левее. Раз произошло смещение, раз мы вернули Крым, защищаем наших соотечественников – Донбасс, Луганск, это полностью соответствует программе ЛДПР.

Собчак: Вам, чтобы вы не слились с партией власти, теперь приходится быть еще радикальнее. То есть, по сути дела, вы критикуете партию власти не с той позиции, а с позиции как бы право.

Жириновский: Да, мы правее центра, подальше от них, процентов 30 мы более правые.

Собчак: То есть вы уже критикуете Путина за то, что он недостаточно жестко…

Жириновский: За то, что они недостаточно защищают Донецк, Луганск, наших русских за рубежом и так далее, слабо борются с нашими олигархами, слабо контролируют цены, плохо помогают сельскому хозяйству. Для критики поле огромное, но должен быть порядок управления. Рузвельт что сделал перед войной? Он был императором Америки, он банки позакрывал, он цены установил, он заставил деньги сдать, украшения сдать. Он командовал Америкой.

Собчак: Если вы хорошо знаете историю, Рузвельт отказался, хотя ему предлагали продлить президентские полномочия и остаться у власти, Рузвельт отказался от власти, когда имел полную возможность находиться в ней.

Жириновский:  Я говорю, что он отошел от всех норм демократии полностью.

Собчак: Послушайте, это важный вопрос, когда человек добровольно отказывается от власти, хотя это известный исторический факт, что ему предлагали продлить президентские полномочия и остаться еще, но он посчитал, что это невозможно сделать ради демократических идеалов.

Жириновский: Он умер – Рузвельт, я вам говорю об отдельной части, что откинул все демократические одежды, он понял, что Америка погибает в условиях той демократии, которая была. Кто нам мешает эти гнилые демократические одежды сбросить и сделать мощный рывок вперед? Императорская армия, императорский университет, совсем по-другому звучит.

Собчак: Рузвельт всегда приходил демократическим путем к власти. Никакие демократические одежды он не сбрасывал.

Жириновский: Не надо говорить про эту гнилую американскую демократию, все проплачено.

Собчак: Вы про это все начали первый говорить.

Жириновский: Я говорю еще раз: вся демократия в мире лживая, как и лживая любовь. Давайте про любовь, она же тоже лживая полностью, браки распадаются.

Собчак: Про любовь – это вы к Анфисе Чеховой пойдете и будете там рассказывать.

Жириновский: Я просто привожу сразу бытовой пример, что мы все живем во лжи и от нее никогда не избавиться. Лгут дети взрослым, взрослые детям лгут, горожане лгут селянам, селяне лгут горожанам. Вся жизнь – это ложь, страх. Но для государства российского нужен другой порядок. Вот простой пример – гимн. В нашем гимне сегодня слова «от южных морей до полярного круга раскинулись наши леса и поля». Что это такое? География.

А возьмите «Боже, царя храни», там воспевается царь, влавство над нами, обращение к Богу – «берегите царя», народ православный. Там все о государстве, все об идеологии, там никаких полей нет, никакой дружбы народов. Дайте гимн, чтобы душа хотела его петь, дайте флаг другой.

Собчак: Замечательный пассаж. Мне просто кажется, есть ощущение, что вы не совсем правильную тактику выбрали. Вы обращаетесь во всеми этими словами в вашей крымской речи к Путину, к присутствующим и так далее. Не кажется ли вам, что вашим гораздо верным союзником в этом стал бы, например, Стрелков? Он – монархист, он разделяет многие из тех ценностей, которые сейчас заявляете вы. Смотрите, те люди, которые по-настоящему критикуют Путина справа, Егор Просвирнин, например, который был, в том числе в моей студии, они как раз уверены, что Путин предал «ДНР» тем, что он не вводит войска, тем, что он сливает эту историю под давлением Запада. Не кажется ли вам, что если вы бы объединились со Стрелковым, с монархистом…

Жириновский: Не надо объединять нас.

Собчак: И он бы дошел до Москвы, как об этом говорил Егор Просвирнин, что если бы Стрелков пошел на Москву, то еще не факт, кому бы присягнули – Стрелкову или Путину.

Жириновский: Русского Че Гевары нам только не хватало. Категорически против любой революции, любого насилия, брать только миром, душить идеологией.

Собчак: Вы собирались до Брюсселя доходить с танками, как же вы против насилия?

Жириновский: Имеется в виду предложить эту программу и сказать, вот я бы сейчас приехал вместо Путина, сказал бы: «Петр, садись сюда. Петя, если вы будете продолжать бомбить Луганск и Донецк, то найдутся силы, которые будут бомбить Киев – и от него ничего не останется вообще, одна яма будет пустая, дым будет идти».

Собчак: Про Стрелкова давайте все-таки.

Жириновский: Вот тогда это разговор с Порошенко.

Собчак: Почему со Стрелковым…

Жириновский: Я его знать не знаю – Стрелкова.

Собчак: Что значит зачем вам знать? Я же не жениться на нем вам предлагаю.

Жириновский: Я не собираюсь партию монархистов создавать.

Собчак: Подождите, вы явный монархист. Причем здесь партия? Вы за «Боже, царя храни», за императора, за флаг имперский. Это абсолютно риторика Стрелкова. Зачем вам говорить это все Путину, который говорит: «Я к словам Владимира Жириновского не имею отношения», когда есть Стрелков…

Жириновский: Его нет рядом со мной. Вы опять летаете в облаках. Я буду говорить: «Эй, Стрелков, где ты? Иди, я без тебя не могу»? я сам все могу. Надо – ко мне придет Стрелков. Я не собираюсь бегать и искать, я не собираюсь партию создавать другую. Не чтобы учить: вот Стрелков, давайте с ним, вот Холмогоров, давайте с ним. С какой стати я должен звать кого-то к себе? Хотят – пускай ко мне идут.

Собчак: Русский националист Егор Просвирнин, который был в моем эфире, сказал о том, что если бы Стрелков пошел на Москву, еще неизвестно, за кем был встал русский народ, что, может быть, дойдя до Москвы, Стрелков бы имел уже такую силу, что при выборе Путин или Стрелков, народ бы выбрал Стрелкова. Давайте представим такую фантастическую ситуацию. Вы бы кого поддержали, за кого бы голосовали?

Жириновский: Расстрелять на первом же метре, когда начнут двигаться его войска, сжечь всех, кто пойдет на Москву, под любыми знаменами.

Собчак: Вы же помогали «ДНР».

Жириновский: Я вам говорю разные вещи. Помогать «ДНР» и помогать тем, кто пойдет на Москву – это разные вещи.

Собчак: Пойдет не силой, приедет герой-Стрелков, приедет в Россию.

Жириновский: И что дальше? Как Пугачев приедет, что ли?

Собчак: Соберутся его сторонники, пойдет, допустим, на выборы.

Жириновский: Пусть идет, пожалуйста.

Собчак: Вы за кого будете – Путин или Стрелков?

Жириновский: Не буду за него, у нас своя команда, и я – кандидат в верховные правители от своей команды.

Собчак: Какой же кандидат, если вы публично, можно сказать, принесли присягу во время крымской речи?

Жириновский: Ничего не принесли. Это ваши заблуждения, журналиста.

Собчак: Это дословный ваш текст.

Жириновский: Что дословно?

Собчак: То, что Путин не хочет быть императором, пусть хотя бы будет верховным правителем.

Жириновский: Да, это я предлагаю.

Собчак: Кстати, откуда вы знаете, что он не хочет быть императором? Вы с ним говорили об этом?

Жириновский: Нет. Я же говорю, что давайте менять, я не говорю, что давайте уберем действующую власть. Зачем их пугать и создавать напряженность в стране? Если мы меняем сейчас при них, пусть они сохранят какие-то свои посты на первое время. А потом никто из них не потянет, и другие придут. Пока нужно одну часть решить – изменить название страны. Мы хотим – меняем, нет – тогда все остается так, как было. Мы меняем гимн – меняем или остается прежним.

Собчак: Вам, правда, кажется, что это самая главная сейчас повестка дня?

Жириновский: Естественно, мы должны показать, кто мы. Что вы нам подсовываете – Стрелков, Болотов? Там есть полно героев. Об этом не идет речь. Сперва одежа, что мы будем кушать. Давайте сперва оденемся. Мы сидим в республиканских одеждах, нужно сбросить и выбросить, надеть имперскую одежду. Империя и программа, что если кто-то тронет русских людей, то будем уничтожать вас, через два часа ваших городов не будет, ваших армий не будет, если кто-то где-то будет проливать русскую кровь. Это понятно вам? В Будапеште, в Варшаве, в Киеве, в Брюсселе, в Лондоне или в Нью-Йорке, в Вашингтоне.

Собчак: Понятно. Какими силами это будет происходить все?

Жириновский: Ракетно-ядерными.

Собчак: Вы уверены, что у нас есть достаточные для этого силы?

Жириновский: Все есть.

Собчак: Откуда у вас такая информация?

Жириновский: Пока мы об этом не должны говорить, понимаете, еще ничего нет. Чего забегать вперед? Пока Российская Федерация…

Собчак: Вы уже сказали, что мы должны раньше напасть, потому что мы всегда находились в позиции того, что мы оборонялись, а теперь надо первыми.

Жириновский: Да, первыми. Вот Крым взяли и до Одессы идем. Чуть-чуть пипнули – и идем до Житомира, еще раз пипнули – берем Киев.

Собчак: Вы сбиваетесь. Я слушала внимательно вашу речь, пока был план до Киева, а потом до Брюсселя. Давайте поговорим об этом подробнее, на самом деле это очень интересно. Вначале Крым, потом Брюссель. Как вы считаете, что  Францией делать? Францию мы будем захватывать при таком развитии событий, Германию, например, скандинавские страны – с ними что делать, они нам нужны, не нужны или там нейтралитет будет?

Жириновский: Вы понимаете, никто не говорит о том, чтобы захватывать.

Собчак: Нет, подождите, вы призвали официально публично пустить танки до Киева, а потом до Брюсселя.

Жириновский: Да.

Собчак: Давайте рассмотрим, мне хочется понять ваш план «Барбаросса».

Жириновский: Утро, допустим, 25 августа 2014 года. Внимание-внимание, украинские солдаты, радостная новость – русские танки двигаются на Киев. Кто оказывает сопротивление? Всех уничтожить. Брюссель становится на защиту киевской хунты, значит, уничтожаем Брюссель.

Собчак: Какими силами? Вот танки у нас уже пошли на Киев. Как дальше? Блок НАТО вступается в эту войну.

Жириновский: Не вступит.

Собчак: Почему?

Жириновский: Потому что боятся. Зачем им погибать?

Собчак: Самый мощный сейчас военной блок в мире, вы считаете, не вступит в войну в ситуации…

Жириновский: Нет, самый слабый. Когда и где блок НАТО одерживал победы? Назовите хоть одно сражение, где бы натовские солдаты одержали победу. Назовите.

Собчак: Вы считаете, что Америка не вступит в этот конфликт?

Жириновский: Не вступит, ни одного американского солдата не будет в Европе, ни один натовский солдат никогда не будет защищать Киев. 

Собчак: То есть, на ваш взгляд, мы, таким образом, вступим на киевскую землю, потом дойдем до Брюсселя…

Жириновский: Нет, берем всю Украину.

Собчак: Вы говорили про Брюссель тоже. Сейчас у вас меньше планы стали.

Жириновский: Ничего не меньше планы. Если будут нам угрожать, мы скажем, что войска будут идти на Брюссель.

Собчак: Стали угрожать.

Жириновский: Не будут угрожать, я вам об этом говорю.

Собчак: Почему вы так уверены!

Жириновский: Потому что знаю их – они трусливые все, им не нужна Россия и Украина, чтобы воевать. Им нужна земля, чернозем, нефть, газ.

Собчак: Нельзя начинать войну, рассчитывая на то, что не вступят. Я, конечно, не главнокомандующий, но когда ты строишь такие наполеоновские планы, нужно рассчитывать на то, что вступят. Вдруг все пойдет не по плану.

Жириновский: Если мы увидим, что они собираются вступать, в понедельник 1 сентября, мы их разбомбим 31 августа в воскресенье полностью.

Собчак: Да они нас раньше разбомбят, у них такое же вооружение.

Жириновский: Я вам говорю еще раз: разведка доложит нам, что они наметили нападение на Россию 1 сентября. По моим убеждениям, мы должны нанести превентивный удар. Вот Сталин ждал 22 июня, нужно было разбомбить немцев 20 июня 1941 года в субботу на территории Польши. Все.

Собчак: Давайте от Сталина обратно. Значит, Киев, потом Брюссель, а вот с Англией как? Мы будем Англию захватывать?

Жириновский: Я говорю еще раз: нам не надо никого захватывать, операция на Украине только в защиту русских, только. Нам не нужны украинцы, поляки, венгры, румыны.

Собчак: В Англии тоже много русских проживает, насколько я знаю.

Жириновский: Это туристы, я говорю о населении коренном, там, где живут люди испокон веков на русской земле.

Собчак: 120 тысяч русских с видом на жительство в Великобритании.

Жириновский: Пусть живут. И в Америке их миллион, может, живет.

Собчак: Но если их там обижают, может быть, за них тоже надо заступиться?

Жириновский: Когда пожалуются, тогда будем принимать меры. Пока не жалуются. Не путайте разные вещи. Речь идет о русском населении на русской земле Донбасса и Луганска, как Крым, это русская земля. Еще Чернигов создавали русские князья. Украинцы ничего не создавали.

Собчак: Не кажется ли вам, что это слишком рискованный план, потому что существует США с ядерным потенциалом, которые, находясь сейчас в достаточно сложных отношениях с Россией, может вступить в этот конфликт?

Жириновский: Не вступит никогда. Никогда не будет ядерной дуэли между Россией и США. Никогда натовская армия не вступит на российскую границу. Никогда.

Собчак: Вы из чего делаете такой смелый вывод?

Жириновский: Из мозгов своих. Мне 70 лет скоро, я изучаю мир, Европу, военные отношения, армию. По своей специальности военно-учетной я спецпропагандист, это 2036, военная специальность. Я этим занимаюсь уже 50 лет.

Собчак: Тогда вы можете не так, что я до этого дошел, а тезисно объяснить?

Жириновский: Все войны начинались, если есть угроза для данной страны. Мы не угрожаем немцам, НАТО и Америке. Мы говорим: «Вот есть Крым, он наш. Есть Донбасс, он будет наш, и до Одессы мы доходим. Все. Мы на Бухарест не идем, мы на Будапешт не идем», Брюссель нам говорит: «И это освободите», - «Не будем освобождать. Что, войну начнете?», - «Нет, войну не начнем». До свидания, закончились переговоры.

Собчак: Почему вы думаете, что они скажут «войну не начнем»?

Жириновский: А зачем, с какой целью?

Собчак: С целью остановить агрессора, потому что политика сдерживания агрессора перед Второй Мировой войной уже провалилась.

Жириновский: Мы не агрессор, мы освобождаем наши родные русские земли. И это все знают. 

Собчак: Мы разобрались, что до Киева, потом на Брюссель, но они не вступятся, Америка тоже почему-то не вступится. Почему – я так и не поняла, но потому что забоятся, да? Ваш основной тезис, что они испугаются.

Жириновский: Нет смысла. Вы можете понять? Какой смысл? Была война Америка и США. Нам зачем вступаться? Пусть они там бьются между собой.

Собчак: То есть им не будет смысла вступаться, соответственно, войска НАТО ничего делать не будут.

Жириновский: Да, ничего, ни одного патрона.

Собчак: Есть еще другое соображение, что пока мы будем идти на Брюссель, китайцы могут тоже двинуться на Брюссель, но уже по нашей территории. Что вы думаете об этом? Нет ли у нас опасности, когда все силы будут задействованы на войну с Киевом и с Брюсселем, что китайцы пойдут в том же направлении, как бы помогая нам?

Жириновский: Специально  некоторые журналисты в России эти идеи высказывают, что китайцы – враг, агрессор, оккупируют, захватят. Никогда ни один китайский солдат на один метр не ступит на российскую территорию.

Собчак: Почему?

Жириновский: А зачем? Им хватает земли.

Собчак: У них земля крайне неблагоприятная.

Жириновский: Все благоприятное, у них вечное лето.

Собчак: У них жить можно только на побережье.

Жириновский: Как и у нас, только в Сочи, как и в Америке, только Флорида штат. Это все одно и то же. Географией давайте не заниматься.

Собчак: География – очень важный предмет, если у нас такие грандиозные планы по захвату чужих территорий.

Жириновский: Никаких чужих, я так не говорил. Это вы говорите. Я об освобождении русских земель, защищать русский народ. Только это.

Собчак: Хорошо, будем называть это защитой русских земель. Это вопрос терминологии.

Жириновский: Это очень важно, потому что одно дело, почему я вам и говорю, что НАТО и Америка воевать не будут, им не нужны чужие территории, как и нам, но мы должны защитить наше население. Никогда Китай не нападет, никакой угрозы со стороны исламского мира, никогда талибы не вторгнутся в Среднюю Азию. На юге и на Дальнем Востоке будет тишина, абсолютная тишина, и на Западе войны не будет. Разберемся с Киевом, освободив юго-восток Украины, и все закончится.

Собчак: Кстати, о талибах. Меня заинтересовала мысль, вы давно предлагали признать Талибан, в свое время это сделано не было, упущено много времени, а сейчас все приходят к этому. В связи с этим у меня очень важный для вас вопрос: Сегодняшнюю нишу Талибана заняло Исламское государство Ирака и Леванта – стоит ли их сейчас признать?

Жириновский: Нет, их не надо.

Собчак: Почему?

Жириновский: Они никакого отношения не имеют.

Собчак: Они – самая радикальная сейчас группа.

Жириновский: Такого государства нет, Афганистан есть.

Собчак: Мы сейчас говорим о группе, но они себя так называют, у них есть пол-Ирака.

Жириновский: Талибан – это мощное политическое движение в Афганистане, а это кочевники, это банда разбойников.

Собчак: Владимир Вольфович, это какие-то двойные стандарты: Талибан надо признать, а эту организацию почему-то признать вы считаете не нужным.

Жириновский: С какой стати? Они кочевники.

Собчак: Они, по сути дела, заняли нишу Талибана. Почему вы думаете, что они кочевники?

Жириновский: Талибан на Ближнем Востоке никогда не действовал, Талибан – только Афганистан. Не путайте с «Аль-Каидой».

Собчак: Я говорю о нише, такая же радикальная риторика, и не только риторика, но и действия, связанные с насилием, с запугиванием. Чем отличается Талибан от Исламского государства?

Жириновский: Они захватывают чужие государства, они хотят захватить Сирию, Ирак и создать всемирный халифат. Талибан никакого всемирного халифата создавать не хочет, это очень большая разница. Талибан – это по-русски студенты.

Собчак: В планах это было.

Жириновский: Нет.

Собчак: Афганистан, Пакистан.

Жириновский: Нет.

Собчак: Ну как? Планы такие были.

Жириновский: Нет.

Собчак: Почему нет? Афганистан и Пакистан талибы считали общей территорией, и у них были планы объединить.

Жириновский: Правильно, это пуштуны, они хотят жить в государстве Пуштунистан, а это юго-восточная часть Афганистана и большая часть Пакистана.

Собчак: А исламисты тоже хотят жить в своем объединенном, это абсолютно зеркальная ситуация.

Жириновский: Нет. Вот русские на Украине хотят жить в России. Это нормально.

Собчак: Причем здесь? Давайте про Талибан, это очень интересно.

Жириновский: Я говорю еще раз: пуштуны живут в Пакистане и в Афганистане, они хотят жить в одном государстве.

Собчак: Это две разные страны. А это все арабы, которые хотят жить в Исламском государстве. Какие они кочевники? В чем разница? Абсолютно две зеркальные ситуации.

Жириновский: Не абсолютно. Это бандиты.

Собчак: Бандиты – это не ответ на мой вопрос. Владимир Вольфович, вы умный человек, более того, вы востоковед, вы прекрасно понимаете мой вопрос. Не дурачьтесь, ответьте мне серьезно. В чем принципиальная разница между талибами, которые хотят объединения двух государств, чтобы жить в едином, и между арабами, которые тоже хотят жить в одном исламском государстве?

Жириновский: Объясняю: талибы – это по-русски студенты, пуштуны, которые хотят иметь национальное государство Пуштунистан, и имеют на это право, они искусственно разделены.

Собчак: В чем разница этих двух групп людей?

Жириновский: В том, что Афганистан есть и пуштуны есть, а никакого другого государства, о котором говорят сегодня вот эти чудаки, которые взрывают Ирак, Сирию, нет такого государства. И никто в мире не желает иметь всемирный исламский халифат. Вот и все. Это большевики под религиозными знаменами. Ленин хотел всемирную коммунистическую республику. Получил он ее? Нет.

Собчак: Но они хотят иметь это государство, они за него борются. Талибы тоже хотели иметь свое государство.

Жириновский: Да.

Собчак: «ДНР» хотят иметь свое государство и борются.

Жириновский: Но талибы на своей родной земле живут, «ДНР», русские живут на своей родной донецкой земле.

Собчак: Арабы тоже. Откуда арабы пришли?

Жириновский: У всех арабов есть свои национальные государства, там и живите. Все. Вот курды могут создать свое национальное государство, они имеют право, им обещали еще 100 лет назад, потому что они живут компактно – север Ирака, запад Ирана и на востоке…

Собчак: Хорошо. Исламское государство Ирака, кто эти люди? Вы – востоковед, это ваша тема, расскажите нам, проведите нам ликбез. Вы говорите, что эти люди кочевники. Откуда они пришли, кто эти люди?

Жириновский: В результате переворота, который совершила Америка, убрали Саддама Хусейна, власть захватили шииты, и сунниты оказались без власти.

Собчак: Это мы знаем. Вы сказали, что они кочевники. Они кочевали из точки А в точку Б. Из какой точки А пришли эти, как вы говорите, кочевники – Исламское государство Ирака и Леванта

Жириновский: Их вытеснили, суннитов из Ирака и из Сирии, там тоже шииты.

Собчак: То есть сунниты жили в Ираке, это их страна?

Жириновский: Иракские сунниты, часть из них и часть суннитов из Сирии оказались без государства, в Дамаске шииты, в Багдаде шииты, в Тегеране. Как, допустим, Балканы, сербы православные, маленькая община религиозная, кругом католики и протестанты, и их задушили. Если православные сербы поднимут восстание, они имеют право себя защищать.

Собчак: То есть они превращаются в кочевников, таким образом, даже следуя из этого примера?

Жириновский: Кто?

Собчак: Вы привели пример. Сербы что кочевники?

Жириновский: Нет, они на своей земле, у них есть своя земля.

Собчак: А сунниты и арабские они что, на чужой?

Жириновский: Так оставайтесь на своей земле, что вы за оружие беретесь?

Собчак: Так они там и сидят на своей земле, они хотят расширить эту землю.

Жириновский: Вот именно – расширить. За счет кого? За счет других государств. Зачем?

Собчак: Чем в этом смысле они отличаются от талибов, которые тоже хотят расширения?

Жириновский: Так же, как большевики отличались от социал-демократов Европы.

Собчак: Я к тому, что разницы между этими двумя организациями нет.

Жириновский: Вы не видите, а я вижу.

Собчак: Мы все равно не видим, вы докажите.

Жириновский: Вот бандиты могут ограбить кого-то и деньги раздать бедным, и бедные будут ими довольны, вот Робин Гуд. И есть люди, которые собирают помощь гуманитарную и раздают. Вот они бандиты, которые хотят…

Собчак: Я все равно не понимаю, почему талибов нужно признать, а Исламское государство Ирака и Леванта – нельзя. Вот я, правда, не понимаю.

Жириновский: Потому что за талибов готовы голосовать мирные граждане Афганистана, и они голосовали, а за этих никто голосовать не хочет, они все делают вооруженным путем и всех уничтожают на своем пути, захватывают города, вот то, что сегодня делает киевская хунта, то же самое делают и они. Они бомбят все города – киевская хунта. И это новое государство иракское национальное…

Собчак: То есть вы считаете, что это тождественные вещи?

Жириновский: Что?

Собчак: Власть на Украине и иракское государство?

Жириновский: Да, бомбят и все, и эти бомбят всех. Это обреченные на уничтожение, Порошенко режим погибнет и будет предан суду, и этих всех расстреляют. Вот американцы их бомбят и будут бомбить до конца.

Собчак: Вы видели сегодня или слышали об этом видео убийства Джеймса Фоули?

Жириновский: Да. Вот видите, что они творят. Причем здесь американский журналист? Они обещают Америку стереть с лица земли, умыть ее кровью.

Собчак: В этом у нас, получается, общие цели, вы тоже ненавидите Америку, тоже считаете, что там у нас одни враги.

Жириновский: Но я не говорю о том, чтобы ее уничтожить сегодня. Америка с нами не будет воевать и все, она будет цела. Если на нас собираются напасть, мы будем защищаться. Если на нас никто не нападает, мы не будем никому угрожать.

Собчак: То есть такие методы слишком радикальны?

Жириновский: Исключаются. Мы никому не угрожаем умыться кровью, а американцы нам угрожают. Вот Вершбоу, зам генеральный секретарь НАТО так и сказал: «Суньтесь только дальше на Одессу, кровью умоетесь». Это что такое означает? Кто ему дал право такое говорить?

Собчак: Если наша страна каким-то образом для себя примет решение вступить в границу другого государства, мне кажется, что не останется других возможностей и шансов у других западных государств.

Жириновский: И вы согласны с тем, что НАТО нас умоет кровью?

Собчак: Сейчас вы у меня на интервью, а не я у вас.

Жириновский: Если нам будут угрожать, что мы умоемся кровью, мы их накануне умоем кровью, за сутки раньше того времени, когда они нам будут угрожать.

Собчак: Просто, может, не нужно выходить за границы России?

Жириновский: Нужно. Границы РФ там, где границы Российской империи. Эти границы установили большевики, а мы большевистский режим убрали, а границы остались. Как хорошо.

Собчак: Владимир Вольфович, что мне всегда нравилось, что всегда у вас были какие-то логические связи понятные для народа в выступлениях. Сейчас, я не знаю, с чем связано, может, дни такие, жарко или еще что-то, шоколад не тот, они утрачиваются. Я не понимаю, с такой риторикой ваш лучший друг это не Путин, которого вы почему-то хотите императором видеть, а Стрелков. Ну это очевидно. Вы сейчас говорите как человек, который должен не в студии сидеть, а быть с оружием в руках, бегать по «ДНР» и идти на Москву с требованием подмоги, которой пока, как мы видим, нет.

Жириновский: А вам хочется, чтобы была война, да? Вы меня пытаетесь обвинить, что я готовлю войну, а вы сами хотите ее спровоцировать.

Собчак: У вас риторика такая, круче, чем Стрелков. Почему вы не с ним тогда? Вот ваш главный союзник, вы должны рука об руку, как рабочий и колхозница.

Жириновский: Еще раз повторяю: я ни с кем не собираюсь быть. Кто хочет, пусть со мной будет, а я никому на поклон не собираюсь идти.

Собчак: Если идеи у вас схожие. Не кажется вам, что люди должны объединяться?

Жириновский: Пусть объединяются. Объединяются дураки и слабые. Вот партии объединяются, это все слабость человечества. Давайте в колхоз, давайте в партию, давайте в профсоюз, давайте семья, это все слабость. Человек прячется, он боится, он слабый, он болеет. Поэтому я не собираюсь ни создавать новых партий, ни с кем-то объединяться. Это мои идеи. Будут воплощены в жизнь, я буду рад, не будут – смирюсь и покорюсь. И как ваш канал, не буду долбать собственную страну и жаждать, чтобы натовские войска двигались на Москву.

Собчак: Так, во-первых, никто не жаждет. А, во-вторых, не кажется ли вам, что есть разница между, как вы говорите, «долбать» или «долбить страну» и быть недовольным государственной политикой? Это же не одно и то же.

Жириновский: Не одно и то же.

Собчак: Страна и правительство – это все-таки разные вещи.

Жириновский: Есть та красная черта, которую вы, журналисты, часть из вас, переходит все время. Вы радуетесь плохому положению России, вы ждете, чтобы России было плохо.

Собчак: Про красную черту вы, как пресс-секретарь Песков говорите.

Жириновский: Вам хочется, чтобы России было плохо.

Собчак: Вы из чего делаете такие выводы?

Жириновский: Да здравствует Россия! Да здравствует русский народ! Канал «Дождь» будет давать прямой эфир в эту пятницу в 12 часов, Новопушкинский сквер, там, где будем говорить мы об имперском флаге, о закрытии «Макдональдса», вы ничего не скажете.

Собчак: Вот реклама своего мероприятия.

Жириновский: А вы все Стрелков, Стрелков. Причем здесь Стрелков? Стрелков в Донбассе.

Собчак: Ваш союзник, а вы своих предаете, получается.

Жириновский: Дайте в пятницу репортаж. Я его знать не знаю. Если он попросит о союзе – с удовольствием с ним вступлю в союз. Попросит о встрече – с удовольствием с ним встречусь.

Собчак: Считаете ли вы, что Путин предал русский народ в Украине тем, что он сейчас не посылает войска России в «ДНР»?

Жириновский: Не считаю.

Собчак: Почему?

Жириновский: Потому что он не обязан занимать такую позицию.

Собчак: Он не признал выборы, он ничего не делает для того, чтобы помочь этим русским людям выжить там, официально, по крайней мере. Не кажется ли вам, что это предательство по отношению к русскому народу в «ДНР»?

Жириновский: Не кажется. Это его видение мира, это его стиль.

Собчак: Поясните ваше видение, почему вы не считаете, что это предательство.

Жириновский: Потому что каждый человек имеет право на свой взгляд на жизнь.

Собчак: Но ваш же взгляд не соответствует взгляду, значит, вы должны считать, что это предательство.

Жириновский: Нет, это ваша ошибка. Как не по вам, то все плохие.

Собчак: Почему не по вам? Это ваша позиция, вы считаете, что мы должны поддержать братский народ.

Жириновский: Но все, кто ее не разделяет, я не могу считать плохими.

Собчак: Я не сказала плохими, но это люди, которые, соответственно, не хотят соединиться с русским народом.

Жириновский: Да.

Собчак: Как их назвать? Предложите вы слово.

Жириновский: Я вам говорю, что мы можем признавать «ДНР» и «ЛНР», можем не признавать. Я и ЛДПР – за признание, мы за то, чтобы еще в апреле… Мне что понравилось, что операция по освобождению юго-востока России была назначена в ночь на 25 апреля, а до этого за месяц приблизительно я в какой-то передаче говорю, как и что будет. Говорю: «Я бы хотел, чтобы к дню моего рождения весь юго-восток был бы освобожден и было создано новое государство «Новороссия». Действительно, операцию назначили на 25 апреля в ночь с 24, но потом отменили, то есть должны были уже быть в Одессе. Уже не было бы никакой бомбежки Донецка, Луганска. Но они там, я не с ними, они так решили, что пока не надо или, может быть, вообще никогда для них не надо.

Собчак: Про санкции – что еще нужно запретить? Я знаю, что вы поддерживаете санкции, связанные с продовольствием. Что еще? Может быть, автомобили, какую-то другую легкую промышленность?

Жириновский: Запретить все то, что будет соответствовать нашим потерям от их санкций. Допустим, они нам вводят санкции, и у нас потеря 7 миллиардов долларов, например…

Собчак: Если они не вводят больше никаких санкций?

Жириновский: Мы должны на эту же сумму наших потерь внести аналогичные санкции против них, по людям, по товару, по производству, по всем. Аналогичные меры.

Собчак: Но наказываются при этом русские бизнесмены, которые завозят сюда, и русские потребители.

Жириновский: Из-за их санкций наказываются их граждане, их бизнесмены, их потребители. Вот где ваша логика? Санкции эти враждебные России.

Собчак: Но их гражданам компенсируют, их фермерам Евросоюз компенсирует.

Жириновский: Ничего не компенсирует. Мы тоже своим компенсируем.

Собчак: Подождите, это решение было уже принято, и будут эти компенсации.

Жириновский: Вот когда будут, тогда будем смотреть.

Собчак: Что значит будут? Они сейчас уже идут на официальном уровне.

Жириновский: Компенсации сто миллионов евро, а дадут миллион, это не компенсация, это подачка. И потом, это их дело, мы тоже по возможности своим все компенсируем и кредитами.

Собчак: Подождите, уже же сказали, что это форс-мажор, поэтому никаких компенсаций не будет. Ну как же вы не следите за главными политическими новостями. Уже было сказано, что никаких компенсаций не будет никаким нашим поставщикам.

Жириновский: Вы понимаете, что уже расширены квоты, допустим, на переезд людей на Дальний Восток.

Собчак: Ну кто сейчас поедет?

Жириновский: Едут.

Собчак: Ну кто?

Жириновский: Едут.

Собчак: Владимир Вольфович, вы хотите поехать на Дальний Восток по квоте?

Жириновский: Да, с удовольствием

Собчак: Ну давайте. Когда?

Жириновский: А почему вы меня посылаете все время.

Собчак: Так кого еще? Больше никто не хочет.

Жириновский: То вы меня посылаете бомбить. Все хотят, это вы не хотите, «Дождь», вам только здесь в Москве сидеть.

Собчак: Кто конкретно хочет? Назовите мне этих людей.

Жириновский: Миллионы людей хотят.

Собчак: О ком вы конкретно говорите?

Жириновский: Миллионы хотят, только нужно создавать условия, как Столыпин.

Собчак: Где вы видели эти миллионы людей?

Жириновский: Мы дали программу развития Дальнего Востока, мы предложили отменить все налоги, и сразу туда поедут миллионы.

Собчак: Когда?

Жириновский: Что когда?

Собчак: Когда программа?

Жириновский: А правительство не принимает нашу программу, у них своя. У них вице-премьер.

Собчак: А когда вы предлагали программу?

Жириновский: Два года назад, ничего не делают, и ничего не получится. Галушка – хороший министр, но ничего не получится. У них там территория, опережающая в развитии, ничего не получится, нужен бум, нужен взрыв, а взрыв дает только одно – полная отмена всех налогов только на территории Дальнего Востока. Вот ничего не получится. Что я должен сказать, что плохое правительство? Нет, они работают так, как могут. Будет наше правительство – будем работать по-другому. Вот у нас Смоленская область, наш губернатор.

Собчак: Вы же понимаете, что вашего правительства не будет никогда?

Жириновский: Почему? Это заблуждение. Вот у нас есть губернатор в Смоленске.

Собчак: Пока вы играете по правилам этой системы, очевидно, подыгрывая при этом…

Жириновский: Все играют. Все играют так, и вы играете.

Собчак: Не все.

Жириновский: Все.

Собчак: Ну как?

Жириновский: Все. Мы все члены одной планеты Земля.

Собчак: Алексей Навальный не играет по этим правилам.

Жириновский: Играет, тоже купленный специально, изображает из себя оппозицию за деньги.

Собчак: Это же голословные заявления.

Жириновский: Он там обучен этому. Что он там поехал учиться?

Собчак: То есть любой человек, который поехал туда учиться…

Жириновский: Нет, они подбирают. Они Гайдара подобрали, Чубайса подобрали и Явлинского подобрали. Сейчас Навального подобрали, Удальцова. Они выбирают единицы. Зачем всех? Вождь – это единицы, 5-6 человек вождей, и все. Вот Навальный входит в число тех, кого они вытащили и получили. И вот он тут сидит, ожидая, а вдруг получится у нас Майдан, и он придет туда, как Кличко, Порошенко и другие. Но этого у нас не будет, он заблуждается, он будет сидеть в тюрьме, всю свою жизнь домашний арест, тюрьма, психушка. Вот судьба Навального, как и всех остальных, кто попытается свергать в России любой режим. Всех революционеров на виселицу, всех до единого, тогда страна расцветет. Вот моя позиция.

Собчак: То есть вы призываете повесить Навального?

Жириновский: Я не говорил так.

Собчак: Вы сказали, что всех революционеров на виселицу. Он – революционер, его на виселицу?

Жириновский: В уголовном кодексе нет такого наказания, мы введем.

Собчак: Вы за него?

Жириновский: Мы введем, но его нет пока, надо соблюдать закон.

Собчак: То есть если бы вы пришли к власти, вы бы повесили Навального?

Жириновский: Обязательно, на смертную казнь через повешение на Поклонной горе у нас болтались бы все, и Лужков бы болтался.

Собчак: А кого еще?

Жириновский: Лужков, бывший мэр Москвы, Навальный, Чубайс, Гайдар, если был бы жив.

Собчак: Он не жив.

Жириновский: Ну вот он уже не жив, он сам себя повесил.

Собчак: То есть три человека, и все такие разные люди.

Жириновский: Почему три? Каждый год по одному обязательно, находить можно.

Собчак: Уже трое мы нашли: Лужков, Навальный…

Жириновский: Кудрин, министр финансов. Сколько денег мы потеряли из-за него. Каждый год 10 лет подряд треть бюджета он отправлял за рубеж американцам. Что это такое? Враг? Враг.

Собчак: А, может, вы просто завидуете Навальному?

Жириновский: А зачем мне ему завидовать? Я его знать не знаю.

Собчак: Я вам скажу почему. Мы общались перед тем, как вы пришли, я вас даже, не поверите, защищала. Вы же очень умный политик и очень образованный человек, у вас невероятная харизма. Вы же могли бы быть таким человеком.

Жириновский: Каким?

Собчак: В историю войти, не просто в каком-то кукольном, опереточном сидеть, что у нас Зюганов скажет, а завтра у нас Жирик должен что-то сказать, а послезавтра – Миронов. И там, над этим всем главный кукловод.

Жириновский: А что вы предлагаете?

Собчак: Вы же могли действительно быть глыбой. Мне кажется, что это проблема нереализованная.

Жириновский: Это уже было, Ленин был глыба, Сталин был глыба, Горбачев глыба, Ельцин глыба. Пропади они все пропадом, чтоб близко духу их не было у кремлевской стены.

Собчак: Неужели вы не завидуете такой судьбе?

Жириновский: Абсолютно не завидую.

Собчак: Вы же сами сказали, что вам через два года 70 лет. В таком возрасте, я абсолютно уверена, любой человек думает не о деньгах, не о том, какой дом, бассейн и какой отдых, а о месте в истории.

Жириновский: Не надо об этом думать.

Собчак: У вас же был шанс.

Жириновский: Это болезненное тщеславие. Не надо думать о себе.

Собчак: Путин, очевидно, думает о месте в истории.

Жириновский: Может быть, не знаю. Я работаю на Россию, все. Мне не нужно, чтобы у меня были памятники.

Собчак: Вы работаете на сегодняшнюю ситуацию политическую в стране, на режим.

Жириновский: Да, на сегодняшнюю ситуацию, я не собираюсь возвращаться в 17 год или думать о том, что будет в 2050. Сегодня 2014 год, лето. Вот сегодня такая ситуация, я ее так оценил. Вот я в Ялте сказал, единственный сказал всю правду за 300 лет истории России, этого никто никогда не говорил.

Собчак: Вы сказали, что выборы – профанация, что Путина надо сделать императором. И либо это такой гениальный троллинг всего того, что происходит в стране, либо действительно, может, вброс какой-то.

Жириновский: Нет, это мое созревшее…

Собчак: Вброс через вас очень часто в нашей политической жизни…

Жириновский: Никогда.

Собчак: Осуществляют различный вброс. Это правда, Владимир Вольфович.

Жириновский: Никто никогда…

Собчак: Вы начали озвучивать какую-то мысль…

Жириновский: Нет, это вам так кажется.

Собчак: Потом смотрят, как отреагирует общественное мнение. Если общественное мнение позитивно реагирует, дальше уже «Единая Россия» подхватывает. Ну это же факт.

Жириновский: Никто никогда меня ни о чем не просил.

Собчак: То есть вы сами так чувствуете эту ситуацию?

Жириновский: Какой вы гениальный человек, вы что-то говорите, делаете, и несколько лет другие структуры это используют в своих действиях. А вы говорите, что через меня кто-то что-то вбрасывает. Но для этого нужно, чтобы они ко мне обращались.

Собчак: А что такого нет?

Жириновский: Никогда.

Собчак: Чтобы вам позвонить и сказать: «Владимир Вольфович, тут хорошо по этому вопросу выступить»?

Жириновский: Никто и никогда. Никто ни при Ельцине, ни нынешняя власть. Никто. Все наше родное, ЛДПРовское.

Собчак: Я обратила внимание, что во время вашего выступления Путин что-то стал записывать в какой-то момент.

Жириновский: Может быть, не знаю. Не смотрел.

Собчак: Вы не думали что?

Жириновский: Он записывает всегда, когда кто-то выступает, чтобы потом полемизировать. Скорее всего, дать отрицательную оценку. Я не знаю, что он записывал. Но я ничего не озвучиваю, я живу так, как живет страна, и никогда ее не буду переворачивать, и всегда буду выступать против всех революционеров, от Разина до вашего Навального. Это все враги России.

Собчак: Он не наш, простите, он сам по себе.

Жириновский: Вот Явлинский уже затих – и хорошо, и Кудрин затихнет, и Навальный затихнет, и Удальцов, но появятся новые. Шендерович немножко так уже тоже поспокойнее стал. Вот «Эхо Москвы» нужно прижать еще, ваш канал прижать еще, «Новая газета».

Собчак: А зачем?

Жириновский: У меня позиция такая. Я же не прижимаю, я указания не даю. У вас антирусская пропаганда идет каждый день и в каждый час. Вы не замечаете этого, но манера подачи материала, ваши новости, Лобков, ну случилось, ну начинается уже, ну труп уже, уже стреляют. Вам хочется, чтобы было плохо.

Собчак: Вы с НТВ, по-моему, путаете. Трупы там, в основном, показывают.

Жириновский: У вас на канале каждый день – цены растут.

Собчак: Так это в стране происходит ситуация. Причем здесь канал? Вы что считаете, что новости придумываем здесь?

Жириновский: Ничего не происходит, зайдите в магазин.

Собчак: Я заходила буквально позавчера, уже процентов на 20 выросли цены на определенные виды товаров.

Жириновский: Нет.

Собчак: Ну как? Молоко на 25 рублей, на сыры.

Жириновский: Вы о другом скажите. Вот я пришел в магазин, «Азбука вкуса».

Собчак: Вот «Азбука вкуса», да.

Жириновский: И что, арбузы продают турецкие и дыни узбекские. Яд один, чрезвычайное превышение нитратов. И что ваш канал ничего не сказал? Давайте освободим москвичей и всю страну.

Собчак: А вы нитраты сами мерили?

Жириновский: Да, у меня нитратомер.

Собчак: Вы с собой возите?

Жириновский: Да, вожу, охранник, прежде чем купить, измеряем.

Собчак: И где лучше всего?

Жириновский: По всей стране сейчас лежат тысячи тонн отравленных арбузов и дыней. Зачем мы травим наш народ?

Собчак: Где нашли без нитратов?

Жириновский: Пока не нашел.

Собчак: А почему вы не поднимаете эту тему? Ведь можно в суд подать.

Жириновский: Поднимаем.

Собчак: Ну как? Вы первый раз об этом говорите.

Жириновский: Так мы вас извещали. Чего вы не приехали? Это было недели две назад.

Собчак: Кого вы извещали?

Жириновский: Все СМИ. Вы могли приехать, заснять и показывать по вашему каналу, а вы показываете, что цены растут. Отравленные арбузы по очень низким ценам, травим людей. Вот с этим нужно бороться. И мы с этим будем бороться в пятницу в 12 часов, Новопушкинский сквер. Приедет ваш канал?

Собчак: Вы уже второй раз пиарите.

Жириновский: Приедет ваш канал? Как на Болотной, ваш репортер с утра, с 8 утра бегает уже – вот идут, вот пришел, вот выступает. Как наши мероприятия – ноль, тишина.

Собчак: Сколько стоит пакет молока?

Жириновский: Кто же будет уважать ваш канал?

Собчак: Сколько стоит пакет молока?

Жириновский: Себестоимость его 10 рублей, продается за 40, 50 и 60, разные.

Собчак: Что значит 40, 50 и 60?

Жириновский: Ну разные заводы, разная жирность.

Собчак: В среднем?

Жириновский: В среднем 40, а себестоимость 10.

Собчак: Вы какое покупали?

Жириновский: Я не покупаю молоко – оно вредный напиток, только простоквашу. Нужно делать простоквашу.

Собчак: Хорошо. Килограмм огурцов?

Жириновский: Килограмм огурцов, помидоры по 50 рублей, по 100 и по 150. Мне сегодня фермер целую корзину подарил. Хлеб тоже есть, по себестоимости есть 10 рублей, но самый дешевый 20 рублей, хотя бывает и по 12 рублей, а так 30, 40. Вот сейчас Стерлигов предлагает 350 рублей хлеб. Я поеду и куплю у него, если он у него очень вкусный, я буду у него покупать за 350, чем эту гадость за 30, за 40.

Собчак: Но не все могут себе позволить за 350 рублей.

Жириновский: Это другой уже вопрос. Если человек не хочет, жадничает на свое питание… Вот шоколад гадкий купили, не буду говорить марку его.

Собчак: Причем здесь шоколад? Не все могут позволить себе это.

Жириновский: Так вот за чужой счет и кушайте, вот вы купили, а кушаю я, так и хлеб, я куплю и кому-то подарю. Я костюмы раздавал бесплатно. Костюм стоит 60 тысяч, не берут. Бесплатно костюм не берут люди наши.

Собчак: Кому раздавали-то?

Жириновский: Кто хочет.

Собчак: На площади, на Пушкинской?

Жириновский: Объявление, интернет. С трудом раздал 20 костюмов, с трудом. Люди не хотят ничего. Вот, в чем проблема.

Собчак: У меня последний к вам вопрос. Вот я заметила, мы не первый раз с вами встречаемся, встречались уже много раз. Но первый раз я вижу, что вы теперь с памяткой ходите. Вот здесь про митинг, Россия за русских.

Жириновский: Про митинг и все.

Собчак: А что, вы забывать стали?

Жириновский: Нет.

Собчак: Почему вы теперь с памяткой?

Жириновский: Просто передача посвящена другой теме и надо где-нибудь вставить про наш митинг.

Собчак: Это вам пишет помощник?

Жириновский: Что в эту пятницу в 12 часов, Новопушкинский сквер. Возьмите и покажите сейчас, вам дают кадр, когда я специально беру биг-мак, бросаю на землю и топчу его, 15 лет назад. Прошло 15 лет, этот «Макдональдс» закрыли. Вот у нас митинг будет на площади Новопушкинский сквер, 12 часов, за Россию, за русских, за спасение людей на Украине, за имперский флаг, за закрытие «Макдональдса».

Собчак: Я дарю вам книгу, как всем нашим гостям, «Историю Российского государства» Бориса Акунина.

Жириновский: Лучше бы коробку шоколада подарили.

Собчак: Я не знаю, читали ли вы.

Жириновский: Враг, но буду читать. Вот враг еще один.

Собчак: Вот прочитайте, чтобы получше знать нашу историю.

Жириновский: Шендерович, Акунин, «Новая газета», «Эхо Москвы».

Собчак: Удачи вам.

Жириновский: Спасибо, Ксения Анатольевна.

*По решению Минюста России «Голос Америки» включен в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента.

Также по теме
    Другие выпуски