Чулпан Хаматова не смогла ответить на главный неудобный вопрос Ксении Собчак

Собчак: Добрый вечер, это программа «Собчак живьем», мы в прямом эфире, у меня в гостях актриса Чулпан Хаматова.

Хаматова: Добрый вечер. Мне куда смотреть?

Собчак: Куда тебе удобно. Спасибо, что пришла. Спасибо, что дала возможность пообщаться с тобой в правильном месте для вопросов. Поэтому вопрос первый не может быть другим. Если бы ты не занималась благотворительной деятельностью, поддержала бы ты кандидата в президенты Владимира Путина? Или бы ты воздержалась от участия в политической деятельности?

Хаматова: Я вообще не расцениваю этот ролик как политическую деятельность. Если бы я не занималась благотворительной деятельностью, я вообще не знаю, кто бы я была на сегодняшний день, жила бы я в стране Россия, и вообще, что бы я делала? Это уже настолько нерасчленимые вещи, поэтому я не могу ответить тебе на этот вопрос. Именно потому, что я занимаюсь этой деятельностью. Я сказала, что я буду голосовать за Путина, потому что у меня были конкретные результаты его работы. Для меня – это много. Для кого-то – это его обязанность, он должен и так далее. Для меня – это много. Для меня, для врачей, для детей, которые там лечатся. Для меня это поступок, это большое событие, потому что его не должно было быть в принципе, и все нам говорили: слушайте, ну это все понятно, деньги распилятся, поделятся, что и происходило: строка из бюджета выпадала, впадала… В общем, мне кажется, что нельзя только так однозначно мазать все одной краской, и те же самые избиратели, они должны знать и еще о каких-то других сторонах будущего народного избранника.

Собчак: Это правда. Слушай, все-таки, возвращаясь к «Нике». Такой был резонанс после этого, столько было вокруг этого разговоров, дискуссий, мнения так полярно поделились. Скажи, а ты считаешь, что это был неуместный вопрос там?

Хаматова: Абсолютно да.

Собчак: А почему?

Хаматова: Для меня это было абсолютно неуместно, потому что сама по себе премия, она была очень нелепая. И я, и Дина это абсолютно понимали. У меня нет «Ники» за кинематографический вклад, Дине повезло, у нее есть. И когда Вадим Абдрашитов и Гусман сказали, что они хотят нас вот этой Никой как-то поддержать, это было понятно, что это к кинематографии не имеет никакого отношения.

Собчак: Хотелось больше за кинематографию получить?

Хаматова: В принципе это было бы более логично. Мы поговорили с Диной и поняли, что отказываться как-то, наверное, странно. Мы сразу договорились, что она свою Нику отнесет в фонд, а я свою Нику отнесу врачам, и это будет красивый жест, но и еще, конечно, благодарность за то, что коллеги вот так хотят просто поддержать в тот момент, когда, наверное, эта поддержка была очень нужна.

И я приехала после спектакля, мало чего понимала, и когда встал зал, я, честно говоря, расплакалась, потому что я уже была готовая после спектакля с абсолютно расшатанной психикой, и когда я увидела этот стоящий зал и стоящего Германа-старшего, и всех остальных, я поняла, что я сейчас не могу нормально, адекватно, как-то иронично на все это реагировать. В меня это попало, и вдруг ты со своим вопросом, я, честно говоря, даже не сообразила – что происходит, потому что сама по себе Ника за эту деятельность, она ни в… ни в Красную армию, и еще ты, и я понимала, что Первый канал, и сейчас надо Ксении отвечать… Спасибо большое Жене Миронову, который поступил, на мой взгляд, я думаю, что ты думаешь также, как джентльмен, который кинулся как лев спасать…

Собчак: Я так не думаю.

Хаматова: Нет, я думаю, что ты думаешь.

Собчак: А ты считаешь, он был уместен со второй частью своей речи, честно? Бездельники, авантюристы и ублюдки, - так он назвал людей, которые сидят в Интернете и что-то там делают.

Хаматова: Но он же не всех так назвал. Я думаю, что среди тех, кто сидит в Интернете, есть и такие, которых он назвал. Странно, что все это как-то приписали на себя. А Женя Миронов был рядом со мной очень долгое время, мы вместе выпускали спектакль, и когда все это произошло, когда вся эта лавина покатилась, я думаю, что он просто, не думаю, а уверена, что он просто вот так как-то решил высказать, показать свое плечо и свою поддержку. Для меня это был мужской поступок. И в тот момент, когда я заикалась и попыталась сообразить, что сейчас вообще говорить в этой ситуации, когда надо загнать эти слезы радости и благости обратно и как-то что-то ответить, и понимала, что я не могу подобрать слова, и он кинулся ответить, для меня это просто настоящий красивый джентльменский поступок.

Собчак: Мне просто кажется, что он говорил о вполне понятных вещах и о той кампании, которая началась в Интернете после ролика предвыборного, в котором ты снялась, и мне кажется, что это был совершенно толстый намек на тонкие обстоятельства.

Хаматова: А когда люди говорят о том, что Хаматова обязана пойти менять законы, для меня это какие-то не очень вменяемые люди.

Собчак: Я просто считаю, что в Интернете очень много и твоих поклонников, людей, которые очень тебя любят.

Хаматова: Я не против Интернета. Я думаю, что он просто разный. И среди них есть и такие, которые троллят с утра до ночи и больше ничем не занимаются.

Собчак: А уместно было об этом тоже говорить на премии, как ты считаешь? С его стороны? Ведь он сказал очень красивую речь, и ты, как актриса, мне кажется, должна была это почувствовать. Потому что было ощущение, я человек, который тоже давно работает на сцене, я его знаю, он взял зал, он сказал очень трогательную, очень правильную речь, и он стал отходить от микрофона. И к микрофону, если ты помнишь, это очень хорошо было видно в ролике, пошла уже Тамара Гвердцители, но в какой-то момент он решил на этой волне как бы абсолютного успеха и принятия, сказать еще какой-то кусок.

Хаматова: Нет. Женя тоже получил по полной программе от всех.

Собчак: Заслуженно или незаслуженно? Почему он получил, как ты думаешь?

Хаматова: Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Я не знаю, почему в нашей стране вдруг лишили права сказать то, что ты думаешь. То, что сделано с Театром наций, то, что сделал Миронов, - это уникальный случай.

Собчак: Подожди. А кто же лишил права сказать то, что ты думаешь? Вас показывают на Первом канале, вы говорите о своей позиции достаточно ярко и много.

Хаматова: Я говорю тебе про всю ту агонию, которая была после, которая началась после: в обвинениях в дачах, в каких-то там собственных выгодах во всей этой истории.

Собчак: Ну, а кто мешал ответить? Никто не лишал права ответить.

Хаматова: Где ответить? Кому ответить? Для меня, например, это очень абстрактно. Кому ответить? Ты сказала, что это единственная возможность задать вопрос. Но я ни разу не слышала, чтоб ты спрашивала меня об этом.

Собчак: Мы же приглашали и на программу «Госдеп-2» говорить о доверенных лицах.

Хаматова: Кого?

Собчак: Тебя.

Хаматова: Мне никто не звонил. Из «Госдеп-2» мне никто не звонил.

Собчак: Через твою помощницу, у нас даже есть записанный разговор, мы связывались, когда делали программу.

Хаматова: Я спросила в фонде: были ли такие предложения? Там тоже ничего не нашли. Значит, наверное, не очень как-то… Ты всегда могла позвонить мне или написать смс про то, что этот вопрос назрел. Я, честно говоря, так как у меня нет времени пользоваться фейсбуком, по-настоящему нет времени...