Алексей Учитель: «Я против коллективных писем, но свою подпись за Крым отзывать уже не буду»

30/04/2014 - 23:03 (по МСК) Ксения Собчак

В гостях у Ксении Собчак — режиссер Алексей Учитель.

Собчак: Алексей Ефимович, я так понимаю, 8 числа в официальный прокат выходит ваша новая картина «Восьмерка».

Учитель: Да, совершенно правильно.

Собчак: Я прочитала, что это про лихие 90-е, «Антибригада», как прозвали эту картину видевшие ее журналисты, по книге Захара Прилепина, история четырех омоновцев, история любви, противостояние.

Учитель: Все правильно.

Собчак: Вас Прилепин, как герой, привлекает? Ведь он, я так понимаю, я читала ваши другие интервью, он одновременно является и главным героем этого произведения, вы не раз говорили, что он сам отождествляет себя.

Учитель: Это его личная история. Мало того, он работал в ОМОНе четыре года, был одним из, что касается там любовной истории, это тоже все реально. Захар меня интересует, прежде всего, и как человек личностный очень, безумно талантливый во всем, очень противоречивый, что мне тоже нравится. Я с его определенными выводами не согласен.

Собчак: С какими?

Учитель: Есть вещи, которые он… Он, во-первых, меняется очень сильно. Прилепин, который был несколько лет, и сейчас – это два разных человека. Я не могу сказать, что я с ним очень плотно и тесно общаюсь все время, но мне он интересен. Интересен своей противоречивостью.

Собчак: А тема вас чем привлекла? Можно ли сказать, что ОМОН сейчас в моде?

Учитель: Да нет. Меня, конечно, не ОМОН привлек, это совсем неправильно. Я знаю, что сейчас у нас ОМОН – это точка кипения. Я сам не знаю, чем меня привлекло.  Единственное, у меня был карт-бланш, мы с Прилепиным договорились, что все новое, что выйдет из-под пера его, он мне будет высылать.

Собчак: И он вам прислал до выхода.

Учитель: До выхода прислал два произведения. Я прочитал «Восьмерку», и поразительно, что при всей омоновщине, каких-то социальных забастовок, меня это сильно взяло и задело. Еще плюс, у меня осталось хорошее ощущение, не мрачное, не поганое, как бывает, прочитав что-то в этом духе…

Собчак: Прочитав что-то от Прилепина, я думала, вы скажете.

Учитель: Нет-нет. Как раз сила Прилепина в том, что в этом всем дерьме, в котором существуют герои, он умеет силой таланта, психологического точного ощущения, документальности в хорошем смысле…

Собчак: То есть это все-таки светлое кино?

Учитель: Я бы хотел, чтобы кино оставляло светлые ощущения, чтобы оно оставляло надежду.

Собчак: Мы до интервью с вами с коллегами, с друзьями вспоминали культовые фильмы разных десятилетий, сходясь на том, что каждое десятилетие в России можно обозначить каким-то фильмом не самым лучшим, это не всегда лучшее кино, но кино, которое максимально точно передает дух времени. Например, 50-е – это «Покровские ворота», думаю, вы согласитесь. «Июльский дождь» - 60-е, или «Я шагаю по Москве». Может, не лучшие фильмы, но самые проникнутые духом времени. «Ирония судьбы» - это 80-е. На ваш взгляд, Алексея Учителя, фильм, максимально передающий 90-е, нулевые и десятые?

Учитель: Я не буду оригинален. Я думаю, что «Груз 200».

Собчак: Это нулевые, на ваш взгляд?

Учитель: Нет, я думаю, что…

Собчак: 90-е?

Учитель: Ну конец, на стыке. Я думаю, что «Брат».

Собчак: Согласна с вами, да. На «Брате» все сошлись, что это дух времени 90-х. А нулевые и десятые годы? Вот это сложнее вопрос.

Учитель: Ну как? Фильм «Прогулка».

Собчак: Это нулевые годы, но это нечестно – это ваш. А других режиссеров?

Учитель: А других всегда трудно вспоминаешь, только свое.

Собчак: Для меня лично нулевые – это «Все умрут, а я останусь».

Учитель: Безусловно. Можно еще назвать. Вы идете в стороны социальности?

Собчак: Дух времени, да.

Учитель: Пытаюсь усиленно думать. А почему картины Звягинцева не могут быть духом времени? Я просто считаю по-другому, не может быть дух без хорошего кино, без привкуса людей талантливых, которые его делают. Поэтому фильмы Попогребского, даже последние картины Хлебникова и так далее.

Собчак: Те фильмы, которые вы сейчас перечислили, они отчасти политизированы, а Звягинцев, «Прогулка» – ваш фильм – это вещи неполитизированные. Получается, что это такое политическое безвременье, где можно порассуждать о вечном, или наоборот?

Учитель: А что вы называете политизированным кино?

Собчак: «Груз 200», очевидно, это помимо того, что замечательный фильм Балабанова, там еще много политики – Афган, равнодушие, современная действительность России, которая отображает какие-то политические изменения после афганской войны, провинциальная тупиковость, безысходность. Это отчасти, на мой взгляд, есть политизированность.

Учитель: Это, скорее, социальные моменты, чем политизированные. Я всегда сторонник того, что меня должно кино задеть лично чем-то, я должен увидеть не только хороших и плохих, но и с оттенками людей. Это признаки для меня хорошего кино. Понимаете, бывает и конъюнктура, и это тоже будет остро…

Собчак: Согласна. Слово «остро», можно я за него, Алексей Ефимович, зацеплюсь?

Учитель: Да.

Собчак: На ваш взгляд. Острота сегодняшнего времени – в чем она, в чем драйв? Вы, как режиссер, точно должны чувствовать остроту и драйв сегодняшнего момента. В чем она?

Учитель: Извините, что я к себе возвращаюсь. Была картина «Рок», документальная картина, первая была картина о музыкантах, о которых говорили черти что. Они были и популярны, их и поносили, и это было актуально. Можно же было снять разное кино, можно было снять опять какую-то социальную сторону, а меня интересовало просто как бы показать, что это люди, которые могут носить детей, жениться, любить и прочее, что они в какой-то степени и обычные. Для меня это было крайне важно – передать именно это состояние, если говорить о политизированности и прочем, чтобы поменялось к ним отношение. Для меня это важно.

Собчак: В связи с этим в «Восьмерке», правильно ли я понимаю, что эти омоновцы, которые главные герои картины, будут представлены в необычном, другом свете? Вы же понимаете, к чему я это спрашиваю – сейчас, учитывая всю ситуацию в Украине с «Беркутом», у нас с ОМОНом и с разгоном различных митингов и демонстраций, в обществе есть определенное отношение к ОМОНу, правильно или нет – это другой вопрос, может, это очередной штамп времени, но он точно есть. Вы этот штамп развеиваете или вы, наоборот, играете на него в фильме?

Учитель: Я считаю, что нет такого штампа. Есть человек в форме. Что значит штамп? Что он разгоняет демонстрацию?

Собчак: Я вам могу сказать конкретно, в чем штамп. У меня было интервью нашумевшее с таким журналистом Олегом Кашиным в журнале «Афиша» популярном, где я высказала достаточно банальную и тривиальную мысль, сказав: «Да, ОМОН, да, они разгоняют демонстрацию, но давайте подумаем, что чувствуют эти люди, стоя против толпы. Они тоже чьи-то дети, и этим мальчишкам из ОМОНа может быть тоже страшно». За это на меня обрушился целый шквал критики, и я понимаю почему – может быть, я действительно выразилась в тот момент времени неточно, потому что в ситуации такого жесткого противостояния, несправедливости государственной машины и так далее, к этим людям, так получилось, нет сочувствия, нет эмпатии. Омоновец или беркутовец – это всегда отрицательный герой в современной среде.

Учитель: Да, давайте говорить про омоновцев. Вы абсолютно правы, потому что есть некий штамп. И если с этой точки зрения…

Собчак: Да.

Учитель: … да, я тоже хотел в этой картине, потому что я видел, передо мной выстраивали весь петербургский ОМОН, стоял строй из 50 человек примерно. Там были наши актеры, которые ничем абсолютно внешне не отличались, что меня радовало как раз, но при этом я видел разные глаза, разные лица, которые не все мне нравились.

Собчак: А страшно стоять перед омоновцем?

Учитель: Наоборот, им было, по-моему, страшно, потому что я выбирал, кто будет сниматься, а кто нет. Кстати, я в первый раз увидел реально ОМОН в действии, это тоже было интересно, когда снимал «Прогулку». Мы проходили мимо стадиона, где «Зенит» играет, играл реально «Зенит» со «Спартаком». Я увидел их в первый раз, я увидел эти маски, щиты. Мне кажется, что и в нашей картине есть те человеческие вещи, если сравнивать с Гребенщиковым, Цоем и прочими, они, конечно, более знаменитые люди, но у них тоже были штампы в то время, когда мы снимали в 80-е годы, что они такие-сякие, не совсем правильные ребята. И здесь тоже, но при этом, когда мы говорим о том, что разгоняют на заводе забастовщиков, которые протестуют только против одного – закрывают завод и не платят зарплату, тем не менее, их разгоняют и довольно жестоко. Когда вдруг одного омоновца бьет пожилой мужик по морде, тот не отвечает, спрашивают: «Ты че?», - «А это мой батя».

Все переплетается, основная мысль Прилепина была в «Восьмерке», что действительно различий мало, где бандиты, где омоновцы, не потому что они плохие или хорошие, как умеют драться. А потому что молодые люди, которые приходят из армии в 20 лет, куда им деваться – на завод единственный в городе большой? Он закрыт. Дальше ты либо в бандиты пойдешь заниматься силовой работой, или в ОМОН, милицию, полицию. То есть выбор небольшой.

Собчак: А вы перед тем, как снимать это кино, наблюдали за омоновцами, может, за их работой? Есть ли у вас ощущение, что этих людей как-то особо готовят психологически? Потому что, конечно, когда они выходят на улицы, когда мы видим примеры стычек по телевидению, есть ощущение, что это такие силовые машины, прошедшие определенную психологическую подготовку.

Учитель: Почему мы всегда говорим, что у нас омоновцы…? Они профессионалы, я знаю только, что у них есть центр подготовки, но я думаю, что, в основном, это касается физики, возможно, есть что-то психологическое. Но я не думаю, что там так тщательно эта работа ставится. Я не пытаюсь защищать, я пытаюсь, чтобы все оценивали объективно. Все-таки им платят очень мало, они все мечтают, из того, что я слышал, попасть в командировку в горячие точки, потому что там сразу повышается зарплата, притом, что это опасно, страшно, у всех семьи, у большинства.

Я вам рассказал пример даже из повести, у второго омоновца жена, ребенок маленький, жену, кстати, играет Ира Пегова со своей дочкой, они так снимались там. Он прошел Чечню, там есть одна фраза…

Собчак: Один из них влюбляется. То есть там у каждого своя история.

Учитель: Да. Ко мне так журналисты с недоверием относятся, когда я говорю, что это история про трех мушкетеров и перемешанная Джульетта. Действительно это так. Неважно – омоновцы они или кто. Фильмов о мужской дружбе, о настоящей, я не имею в виду, что похлопать друг друга по плечу, так, чтобы рисковать жизнью ради другого, практически не существует.

Собчак: Премьера 8 мая фильма «Восьмерка». Обычно, я посмотрела, как это принято у киношников, перед восьмым мая в последние годы есть тенденция выпускать патриотическое кино. Михалков выпустил свой фильм как раз ко Дню Победы, Бондарчук пытался выпустить к 9 мая, но по срокам был вынужден перенести. То есть это такая дата, когда режиссеры выходят с большим патриотическим кино. Ваше кино можно считать патриотическим?

Учитель: Не думаю. Человеческим только можно считать, патриотическим вряд ли.

Собчак: Патриотическим с человеческим лицом можно считать?

Учитель: Нет. Давайте так, во-первых, я хотел этот фильм выпустить в Новый год, потому что действие картины реально происходит в Новый год, наступает 2000 год. И это тоже было для меня важно, и можем об этом поговорить. Долго думали, но не решились. Дату восьмого мая я не выбирал, это выбирал прокатчик, и не думаю, что только из патриотических соображений. Там всегда вычисляют, сколько блокбастеров американских, сколько еще чего-то.

Собчак: То есть ни в рекламной кампании, ни где-то еще нет упора на то, что это перед великим праздником победы вы дарите такое кино?

Учитель: Нет, это 100% этого нет. И вообще еще раз повторюсь: это человеческая история. Да, этот ОМОН, который действует у нас в картине, могу вам сказать, что когда мы снимали эпизод, там есть такой в цехе, где они сталкиваются, он сделан, мне кажется, очень здорово с точки зрения нашей кинематографической, но и человеческой. Это еще и не так просто, с одной стороны - это массовка, это актеры, это массовка…

Собчак: То, что снимать кино непросто, это я понимаю.

Учитель: Я имею в виду такие сцены. С другой стороны – ОМОН весь настоящий, кроме четырех актеров наших. Что я вам хочу сказать, когда это столкновение произошло, и мы снимали это, команда «стоп» не действовала, они сцепились всерьез, и их было не остановить. Я с ужасом, мы кидались на всех, но кое-как удалось.

Собчак: ОМОН было не остановить?

Учитель: Нет, как раз тех, кто изображал рабочих. Там, видно, кому-то попало, в общем, как всегда у нас бывает. Понимаете, вопрос серьезный, и спасибо за эти вещи, но я во всех своих картинах, и в этой тоже, что в картине «Край», что в картине «Пленный», для меня непостижима до сих пор вот эта ненависть, которая возникает у людей, хоть со стороны в форме, с другой стороны.

Собчак: Непостижимо? Мне кажется, что это такое человеческое чувство, столько фильмов об этом снято, столько книг написано.

Учитель: Да, но почему когда, даже если мы затронем все последние события, все ходят, смотрят, улыбаются иногда не улыбаются, но все всё равно могут протянуть руку…

Собчак: Последние события – вы имеете в виду что?

Учитель: Я имею в виду даже Киев. Почему вдруг эти люди, которые ходили, замечая, не замечая друг друга, доходят до того, что начинают сначала бить друг друга, потом убивать? Эта тема поднималась у меня в фильме «Пленный». Там молодой чеченец и наши солдаты. Тем не менее, я все равно всегда стараюсь донести одно: даже при всех критических ситуациях, даже когда солдат-победитель и девочка-немка сразу после войны той еще, если происходит, даже не слово «понимание», а именно любовь, любовь может преодолеть все и многое. И «Восьмерка» и об этом тоже. 

Другие выпуски