В гостях у Натальи Синдеевой директор фонда «Созидание» Елена Смирнова. Вспомнили, как Наталья и Елена познакомились, когда еще на «Серебряном дожде», в 2004 году, собирали деньги для пострадавших в трагедии в Беслане. Поговорили о благотворительности, о проектах фонда «Созидание», попечителем которого, кстати, является Наталья Синдеева, о помощи целых компаний и простых волонтеров, о том, как это важно — помогать и доверять.
Синдеева: «Флакон», event-пространство the Cube принимает нас здесь регулярно, спасибо им за это. У меня сегодня в гостях директор фонда «Созидание» Елена Смирнова, моя старая-старая подруга. Я являюсь попечителем фонда «Созидание», но таким, немножко кривоватым попечителем, потому что не очень много все-таки уделяю этому времени, из-за чего переживаю и страдаю, и периодически говорю: «Удалите меня из попечителей, чтобы не было стыдно». Но Лена меня все равно держит.
Лена, сегодня я хотела бы, чтобы ты рассказала про фонд, про то, что вы делаете, про все ваши программы. И пусть это будет мой попечительский вклад в то, что вы правда делаете уже много-много лет.
Смирнова: Я очень рада тебя видеть. Даже не знаю, с чего начать, может быть, начать как раз с того, как мы познакомились?
Синдеева: Ну давай.
Смирнова: Познакомились мы еще будучи на «Серебряном Дожде», когда среди тысячи фондов, пригласивших на «Серебряный Дождь», которые помогали пострадавшим в Беслане, вдруг пригласили нас. А я там одна работала, и мне еще помогала Ира и такая приходящая девушка на волонтерских началах. И вдруг среди таких монстров сказали, что фонд «Создание» будет помогать.
Синдеева: Я должна зрителям тогда немножко рассказать, как вообще все это случилось. Потому что это действительно был какой-то важный момент и моей жизни. В 2004 году, когда случилась трагедия в Беслане, собственно, что происходило. «Серебряный Дождь» тогда вещал уже по стране, и мы не знали, что мы вещаем в том регионе. Ну, то есть что мы вещаем в Беслане. И в эфире, по-моему, Соловьев тогда сказал: «Если кто-то вдруг нас слышит и кто-то знает, у кого-то есть какая-то информация…» — потому что официальной информации никакой не было, никто не знал, сколько террористов, сколько человек в школе, сколько там детей, то есть не было никакой информации. И нам вдруг позвонила девушка, я помню, ее звали Аделина, она позвонила в эфир, она сказала: «Я слушаю «Серебряный Дождь», я нахожусь здесь». И она, собственно, первая тогда рассказала в эфире в прямом о том, сколько заложников. И в течение трех дней, пока длился этот ад, она фактически была нашим таким специальным корреспондентом и рассказывала, что происходит.
Когда все это закончилось… ну, «закончилось» нельзя сказать, когда этот кромешный ад закончился, возникла идея пригласить Аделину в Москву. И я очень хорошо помню этот момент, Аделина приезжает в Москву и в эфире у Соловьева рассказывает обо всех этих ужасах. Ну, слушать спокойно этот эфир было невозможно. Я ехала в машине, и естественная реакция, мне кажется, любого человека — а чем ты можешь помочь? Что ты можешь сделать? И я тогда думаю: «Ой, надо привезти сколько-то денег». Звоню Савицкому и говорю: «Послушай, у меня вот такая идея,» я говорю, «давай, ты брось клич по радио, кто сколько может скинуться, давай просто Аделине с собой дадим денег, пусть отвезет , кому-то это, может быть, поможет». А Савицкий приходит к Соловьеву в эфир прямо, и говорит: «Слушай, вот, может быть, давай бросим клич, может быть, люди просто сейчас, какие-то слушатели…» И я помню, тогда Соловьев говорит о том, что вот Аделина еще будет 4 часа с нами, поэтому если у кого-то есть желание нам помочь, приезжайте, привозите деньги.
И дальше случилось что-то невероятное. Через 7 минут приехала первая женщина, которая привезла, я очень хорошо помню, по-моему, $7,000, какая-то такая была очень большая цифра. А потом поток людей было не остановить. И к 4-м часам у нас уже были какие-то мешки денег. «Серебряный Дождь» тогда перестал, я помню, работать фактически, потому что мы не благотворительная организация, мы никогда с этим не сталкивались, мы вообще не ожидали, что это все случится. И мы остановили фактически работу всего бэк-офиса, юристы стали тут же как-то думать, какие брать с людей расписки, вообще как это сделать так, чтобы не было никаких последствий, чтобы потом мы могли отчитаться за эти деньги. Стало понятно, что… извини, что ты в гостях, а я рассказываю, но это важно рассказать, чтобы было понятно вообще, кто такая Лена для меня. И было понятно, что Аделину надо отправлять без денег в Беслан, потому что с тем количеством денег ехать нельзя. Поток людской остановить было нельзя. Ночью люди приезжали и стояли в очереди.
В течение двух с половиной суток слушатели, просто обычные слушатели принесли около $1,300,000, при этом мы искусственно остановили этот поток, потому что мы поняли, что мы уже не знаем, что с этим делать, эти деньги тоже надо было где-то хранить. И, в общем, когда мы остановили и поняли, сколько у нас денег, пришло осознание первое, вообще, что такое ответственность, и почему в СМИ это невероятная ответственность. Потому что это была демонстрация того доверия, которое было у аудитории. И я помню, что ни один тогда фонд, ни Красный Крест, ни НТВ тогда проводил марафон, никто не собрал такой суммы денег. И я помню, аргументы слушателей были такие, что «ребят, мы вам доверяем, мы знаем, что вы точно правильно все сделаете». И дальше мы оказались в общем-то перед серьезным вопросом, что делать с этими деньгами. Что просто отправить их в Беслан — это значит ничего, это значит, что люди, находящиеся там, многие были в таком состоянии, что единственное желание было, не знаю, пойти купить пулемет и всех убить. И понятно было, что нельзя отправлять просто так деньги.
Вот тогда, я помню, Вера Кричевская, которая, я слышала, что она как-то связана с благотворительными фондами, я позвонила ей тогда, мы тоже как-то вот сошлись. И он говорит: «Вот у меня есть Лена Смирнова, вот фонд такой «Созидание»», говорит, «я вас познакомлю». И потом приходили еще какие-то фонды, всех приводили и так далее. И как-то вот пришла Лена, мы рассказали про нашу боль, с одной стороны, с другой стороны, про такую возможность помочь. И стали думать, что делать. Теперь рассказывай ты. Извини, что так долго.
Смирнова: Ну, было на самом деле очень тяжелое тогда время. Потому что, действительно, все сотрудники помогали, все были включены, кто-то искал оборудование для больниц, потому что хотели мы очень грамотно распределить деньги, и делали, собственно, впервые так, потому что не было никаких долгосрочных программ, кем-то уже придуманных и реализованных. И мы вместе с «Альфа-Страхование» тогда, если ты помнишь…
Синдеева: Это тоже, кстати, очень важно. Я всегда до сих пор…
Смирнова: Все безвозмездно это делали…
Синдеева: До сих пор благодарна «Альфа-Страхованию», потому что пришло несколько страховых компаний крупных.
Смирнова: Много, много.
Синдеева: Которые говорят: «Ну вот, давайте, мы сейчас все сделаем». Мы сказали: «ОК, предложите программу». Мы же стали тогда собирать, помнишь, детей, у кого какие проблемы…
Смирнова: Да, во-первых, мы смотрели, кто остался сиротой, у кого остались родственники, кто пострадал. Придумали санаторно-курортное лечении через 3 года после того, как государство перестанет оказывать этим детям помощь. Придумали выплаты ежемесячные, придумали выплаты по достижению 18 лет, у нас до сих пор есть ребенок, который получает выплаты. То есть это вот такая история, которая потребовала огромного количества затрат, усилий, моральных в том числе. Мы ездили в эти города, мы смотрели, куда мы покупаем в том числе медицинское оборудование. Мы хотели, чтобы эти деньги работали потом и на будущее. В некоторых больницам благодаря эти средствам появилось оборудование, о котором они тогда и не мечтали. Помогли не сотне детей, а много-много-много раз. И никто ни копейки не взял себе за работу. Даже больше, тогда, если ты помнишь, курс все время скакал, и Савицкий все время индексировал, то есть за счет своих средств. Это было всегда, то есть «Серебряный Дождь» доплачивал всегда, потому что мы уже объявили сумму в рублях, и, естественно, мы должны были отчитываться за эту сумму. И всегда докладывали деньги свои, чтобы это доделать до конца. Доделали очень честно, грамотно…
Синдеева: Ну это был вообще первый, уникальный такой опыт. Потому что, действительно, для каждого ребенка, который, собственно… Ну то есть, фактически, мы взяли всех детей, у которых была та или иная проблема.
Смирнова: Мы, во-первых, нашли эти списки.
Синдеева: Да, нашли списки.
Смирнова: Списки, каждого ребенка посмотрели, где какой родственник, потому что у многих были одни и те же фамилии. Мы смотрели их родственные связи. Это очень была большая работа, и Оля Попкова тогда, и очень много людей, которые работали на «Серебряном Дожде», просто влились в эту работу.
Синдеева: Я помню, мы полгода вообще, перестали что-либо делать, это полгода занимались только этим.
Смирнова: И таким образом, собственно, получилось и подружиться. Мы тогда же, когда детей привозили в Москву, запрещали же к ним приезжать, расспрашивать их. Помнишь, мы тогда собрали радиослушателей с моей машиной, и мы сделали им такую некую экскурсию, днем взяли и возили по Москве, показывали целую Москву. И они были счастливые, довольные. И мы были тоже рады, что мы можем как-то немножко по-другому им рассказать о том, что Москва — это не только как больничная койка, но это еще вот место, где вот такие красивые места. Им было тяжело, мы с ними очень много разговаривали, очень много общались. Но до сих пор даже с некоторыми детьми мы переписываемся. Так что вот так вот.
Синдеева: Вот так мы познакомились с Леной, по такому тяжелому поводу, но столько лет уже длится наша и дружба, и, собственно… фондов очень много сейчас, и, слава богу, почти все эти фонды сейчас и на слуху, и известны, и вообще благотворительность становится все-таки модной и популярной, это звучит здорово. Но тогда это, конечно, все было очень штучное. Таких энтузиастов, как Лена, было немного, тогда это только все зарождалось, доверие к фонду было маленькое.
Смирнова: Ну конечно, тогда вот эти 90-е, они разбили вообще благотворительность и репутацию помощи в ноль, потому что были вот эти бесконечные марафоны, на которых собирались средства и непонятно куда девались. Мы же, помнишь если, за каждую потраченную денежку отчитывались — да, вот здесь мы купили, там, стол, вот это мы сделали, вот это. За каждую, за каждую. С тех пор у нас уже теперь 18 программ.
Синдеева: Рассказывай, давай.
Смирнова: Ой, они все мои любимые. Начинали мы с вещевой помощи. Это мы отправляли просто в регионы вещи. Мы понимали, что у нас, у наших друзей есть вещи, и есть люди, которые нуждаются в этих вещах. Стали, таким образом, неким посредником между теми, кто хочет отдать вещи, и теми, кто нуждается. Вот, теперь у нас 3,600 семей под опекой фонда, которым мы регулярно отправляем вещи.
Синдеева: По всей стране.
Смирнова: По все стране. Письма приходят… я просто принесла несколько штук, они приходят вот такие. То есть так, как мы уже давным-давно отвыкли получать, они приходят вот такие, на бумажке написанные.
Синдеева: То есть не по e-mail. Покажем.
Смирнова: Да, мы помечаем размеры, или что конкретно человеку нужно. Все эти письма с документами, то есть мы все знаем, что эти семьи малоимущие. Мы знаем, что практически нет работы в регионах, что возможности заработать натуральные деньги нет, естественно, собрать детей в школу, купить новую одежду нет. А если есть какая-то одежда, когда какой-нибудь местный предприниматель туда привез, то этой одежды хватит там на 2 месяца, потому что это настолько ширпотреб, что носить ее невозможно. Таким образом, у нас появилась такая вот глобальная программа, от которой нам все говорили отказаться. Потому что это очень тяжелый труд, это отправка посылки, это отвезти на почту, это отстоять почту, это купить коробки, оплатить отправку. Мы до сих пор, к сожалению, не нашли общий язык с Почтой России, как бы мы ни пытались и как бы мы об этом ни писали, чтобы нам предоставили хоть какую-то скидку, потому что огромное количество посылок мы отправляем.
Синдеева: Давайте об этом громко сейчас скажем. Почта России!
Смирнова: Почта России, да, мы к вам уже очень много раз обращались…
Синдеева: Там прекрасный сейчас директор. Давайте к нему обращаться.
Смирнова: Да, новый. Мы очень рассчитываем… Я вообще на самом деле всегда рассчитываю на новое руководство, где бы оно ни пришло, в Минздраве или еще где-то. И мы надеемся, что это будет какое-то некое сотрудничество, то есть мы не просим ни денег, ни еще что-то. Мы готовы тоже что-то делать и рассказывать о том, что есть регионы, куда только Почта России. У нас нет альтернативы, мы не можем найти альтернативу, поэтому мы хотим дружить с Почтой России, и было бы здорово, если бы они на нас когда-то обратили внимание.
Синдеева: То есть если в этой программа 3,600 семей, то как минимум по одной посылке-то в год вы точно отправляете, как минимум, а наверняка вы отправляете…
Смирнова: Да, три с половиной тысячи где-то посылок в год мы отправляем, и это еще и библиотеки, часть, естественно, семьи у нас есть поближе, мы отвозим нашими любимыми транспортными компаниями, которые безвозмездно отвозят и прямо по регионам там распределяют. Вот таким образом мы экономим на отправке. Но типа в Забайкальский край, в Кыринский район, конечно, можно отправить только Почтой России.
Синдеева: А это семьи, которые в этой программе все время, постоянно, или как-то они меняются?
Смирнова: Многие, слава богу, встают на ноги и перестают быть малоимущими, и наоборот, уже пишут: «Вот, у нас появилась работа», или «вот дети выросли, мы наконец-то можем тоже кому-то помочь». И мы публикуем адреса в Фейсбуке тоже, адреса людей, которые нуждаются. И очень много людей из других городов отправляют другим людям посылки. Таким образом, любой может помочь. То есть не только мы отправляем посылки.
Синдеева: То есть надо подписаться на ваш Фейсбук, фонда «Созидание», и там вы публикуете…
Смирнова: Письма. Прямо письма, мы не публикуем, естественно, публично адрес, и только по запросу отправляем адрес, фамилию человека, кому можно отправить, с размерами. Письмо мы публикуем целиком, без каких-то там нюансов. В основном это люди просто рассказывают одно и то же: колхоз развалился, работы нет. Или это бабушки воспитывают внуков, родители уехали и пропали, к примеру, нет. Или это погорельцы, или беженцы, или люди пожилые. Ну то есть очень сложно представить, что в нашей России, прекрасной великой России, еще до сих пор ходят по очереди в школу, потому что там одна пара обуви на троих. Или до сих пор еще не ходят в школу, потому что нет портфеля.
Из этой программы мы вдруг узнавали, из этих писем, что есть дети, которые отлично учатся. Но, естественно, шансов приехать в Москву или еще куда-то, поступить просто в какой-то вуз, у них нет, потому что просто физически нет на дорогу. Из этой программы в 2006 году мы сделали стипендию, и у нас было 3 стипендиата. Мы так гордились, что у нас 3 стипендиата. В 2007 году у нас их было 16, и мы прямо вот… у нас сейчас их двести с лишним человек, это дети все из малоимущих семей из сельских, из хуторов, станиц, которые из малоимущих семей. Это должно быть подтверждено документально, они присылают справки 2-НДФЛ, или, понятно, те дети, которые под опекой, или у которых есть инвалидность, они присылают пенсионные свои. Присылают рассказы о себе. Дети должны быть отличниками, у нас их очень много. Мы можем всем предложить стать их попечителями, потому что это дети, которым мы можем сейчас дать шанс. Мы платим 3,500 ежемесячно каждому ребенку, в год получается 42,000, но для деревень, сел, это огромная сумма. Дети могут копить на компьютер, они могут купить энциклопедию, они могут заниматься… они ездят в Москву, чтобы куда-то поступить. У нас поступают в МГИМО, у нас поступают в Мориса Тореза, у нас поступают в Бауманский, у нас поступают в Плехановский…
Синдеева: Они потом как-то продолжают общаться с фондом?
Смирнова: Ну, я сейчас тебе расскажу прекрасную историю. Ты наверняка помнишь, Егор Сидорук у нас есть, ты его видела на некоторых мероприятиях, он на инвалидной коляске. У нас с ним давняя история. Когда-то мама нам написала письмо с просьбой помочь реабилитации. Мы еще оплачиваем лечение детям. И в течение долгого времени мы оплачивали реабилитацию, потом мама научилась выбивать квоту, все делала, она очень-очень такая правильная. Наконец-то у Егора появился отчим и появилась настоящая семья. И мы тоже об этом знали, радовались, и все ждали, когда там у них будет пополнение. Наконец-то у них появилась сестренка. Они поехали на море, папа прыгнул и сломал позвоночник. Мы оплачивали папе операцию по позвоночнику. Потом у них было единственное средство передвижения — это Ока, на которой Егор ездил в театр, потому что он учится в ГИТИСе, он был стипендиатом фонда, естественно. Он учился в ГИТИСЕ, и с Оки вдруг сняли колеса. Ну, вот это вот наша Россия, да — когда стоит Ока, на ней есть знак «инвалид», и с этой Оки снимают колеса. Это была единственная возможность ему продолжать дальше учебу. Мы искали машины, которые будут возить Егора. У Егора, ну вот знаешь, все к лучшему. У Егора появилось много очень друзей. И недавно Егор нам написал, что сейчас он закончил ГИТИС, теперь он театральный критик, ему дали работу, и он хочет взять стипендиата. И у него теперь свой стипендиат, и часть своих заработанных денег он либо на наших мероприятиях тоже тратит, и его мама вышивает нам для лотов, вот то, что мы можем на вечерах продать.
Это такие истории, которые заканчиваются вот таким образом. То есть вот круг замкнулся, и он продолжает работать. То есть человек, который прошел через это, и знал, как много для него значит эта стипендия. Даже не просто 3,500 в месяц, да, а именно поддержка другого человека, который в него верит. И для них вот, для этих детей, которые живут в маленьких селах, это просто вот кто-то из Москвы у них есть, Наталья, которая… Мы пишем: «Вас поддерживает девушка, которую зовут Наталья. Если вы хотите, вы можете написать ей письмо, мы передадим». Мы не советуем связываться сразу дарителю со стипендиатом, потому что им больше рассчитывать не на кого, и они часто вот переходят те границы, когда пишут в письмах, там, «мне бы, конечно, очень хотелось компьютер». Мы-то это все отсекаем быстро и говорим: «Пожалуйста, у вас есть стипендия, копите на компьютер». А дарители, они более люди сентиментальные, и могут сказать: «Ой, ну я куплю, конечно». Поэтому мы стараемся через фонд это делать. И они пишут письма трогательные, сколько банок они закатали помидоров, какие у них там новости, какие оценки, на кого они будут учиться… «Сегодня я хочу быть врачом, а завтра… Но все-таки я пойду слесарем работать». Ну, письма изумительные. Но вот есть такое…
Синдеева: Что нужно сделать, чтобы стать дарителем?
Смирнова: Чтобы стать дарителем, надо написать в фонд: «Я хочу поддерживать стипендиата». Мы сейчас возьмем как бы авансом где-то порядка 50 стипендиатов, то есть это дети, которые еще не будут ни к кому. Мы 15 октября опубликовали списки стипендиатов, но еще есть дети, которые никому не принадлежат. И поэтому этих детей можно будет поддерживать, они есть, и мы их будем за счет мероприятий оплачивать, либо каждый может себе взять.
Синдеева: Написать в фонд, это куда? Опять же, в Фейсбук фонда можно написать.
Смирнова: Да, первое — это в Фейсбук фонда можно. Во-вторых, можно написать на почту, [email protected]. Прям так написать, «хочу поддерживать стипендиата», или просто написать, «слышал программу и хочу поучаствовать». Потому что поучаствовать можно как угодно. У нас за эту неделю было 3 детских субботника. Это приходят дети, у нас на год вперед запись на детские субботники.
Синдеева: Вот я очень… расскажи про это, пожалуйста.
Смирнова: Детские субботники — это такая вот очень тяжелая, на самом деле, работа. Но я считаю, это такая некая наша миссия. Это приходят к нам дети, и мы им рассказываем. Как правило, это социально-ориентированные школы, то есть это школы хорошего уровня, где родители понимают, для чего нужно детей приводить иногда в благотворительные фонды. Они приходят, мы им даем… Я, во-первых, им рассказываю, куда они пришли, что мы делаем, как они сами — первоклашки, восьмиклашки, десятиклашки — могут помочь. Здесь они могут написать письма в дом престарелых, здесь они могут собрать коробку храбрости, здесь они могут написать письмо маленькому ребенку, который лежит в больнице, здесь они могут придти собрать посылку, здесь они могут покрасить забор в детском доме — то есть мы им предлагаем различные варианты, рассказываем, где они могут своими руками поучаствовать. И тут же мы им даем коробку, письмо, и говорим: «Вот, иди собирай». Ну они не просто собирают, у них глаза горят, они: «А можно еще? А можно еще? А когда еще можно приехать?» И, конечно, это труд, потому что ты тратишь свое время, ты им рассказываешь, ты посылки потом их перебираешь, потому что, конечно, они не всегда понимают, как правильно положить для трехлетнего ребенка. Мы-то уже по накатанной. Но они с такой душой, потом пишут эти письма, там: «Дорогие наши новые друзья, эту посылку собирали мы, школьники 4-го Б. Надеемся, вам все подойдет». Они сами пишут, мы им не диктуем, что писать. И им потом они отвечают, те дети.
И это тоже такая история, когда, начиная с малых лет, потом они захотят придти на какие-то мероприятия, познакомиться с нашими подопечными, чем-то помочь. Потом они смогут поучаствовать и что-то собрать, те же вещи. Я вообще против того, чтобы дети собирали деньги. Я считаю, что дети не зарабатывают деньги, поэтому они могут что принести? Свои игрушки, свои вещи, своими руками что-то нарисовать, своими руками что-то сделать для поделок, и так далее, и так далее, и так далее. А уж родителям они могут рассказать, и родитель сам примет решение, захочет он поучаствовать или нет. И вот до конца года, до мая, у нас уже расписаны школы, которые приходят на субботники.
Синдеева: А школы приходят, то есть классы?
Смирнова: Ну классами приходят, по 8-10 человек мы берем. Больше не берем, потому что больше, естественно, не вмещается. У нас маленькое помещение, и мы хотим, чтобы всем было комфортно. И они записываются, и так. А летом у нас практика старшеклассников. И старшеклассники 2 недели у нас. И эти 2 недели я с ними очень строга. Я вообще очень такой строгий руководитель, то есть если я им сказала, что с 10 до 4, если они приходят в 10:10, я им говорю «до свидания». И они такие типа: «А как это вообще?» Ну просто я считаю, что все начинается с дисциплины. Это работа, ты пришел работать. Если ты опоздаешь в больницу, то есть, например, ты можешь не успеть передать что-то для операции, и так далее, и так далее. Первое, что мы требуем — это дисциплина.
Но я со своей стороны делаю абсолютно все, чтобы они полюбили помогать. Потому что я с ними езжу в детские дома, я с ними езжу в больницы, мы возим их на наши мероприятия на праздники. То есть они везде-везде-везде участвуют. Они сидят подбирают подарки именинникам, они собирают посылки, они грузят машины, то есть все, что мы делаем, делают они. Никаких поблажек. И вот это очень ценно, потому что они потом нам пишут отзывы, ну, сами по себе. И пишут, что… часто вот такие слова проскальзывают: «спасибо, что вы к нам относитесь, как ко взрослым. Вот, они очень клевые, я просто их очень люблю.
Синдеева: Еще программа эта…
Смирнова: программа «Именинники» образовалась из детей, которым мы когда-либо оплачивали лечение. Мы стараемся с дарителями, которые оплачивали лечение, не терять связь, и нам достаточно сложно просто так позвонить в семью, которой мы помогли, и просто так сказать: «Ну и как там Вася себя чувствует?» Поэтому мы придумали эту программу. Она, с одной стороны, помогает узнать о состоянии здоровья ребенка, которому мы когда-то помогали, потому что у нас очень тяжелые есть дети, которым мы помогали, и мы не знаем, как они себя будут чувствовать в том или ином году. И с другой стороны, порадовать этих детей, спросить: «Вот, скоро у Ниночки день рождения, а что она хочет? Мы бы хотели ей отправить подарок». У нас есть одна компания, которая очень активно принимает участие в этой программе. Они вешают такие листочки разного цвета, в зависимости от того, какое время года. Сотрудники сами срывают эти листочки, покупают эти подарки, и мы их тоже отправляем. Это еще одна программа.
Синдеева: Компания? Подожди, не поняла. То есть внутри какой-то компании коммерческой, да? Руководители приносят листочки…
Смирнова: Да, мы им прямо отсылаем вместе с ссылками, какие подарки. Подарки приблизительно там в районе 2,000 рублей, мы не покупаем планшеты, айфоны, то есть мы сразу предупреждаем родителей, что это не к нам. И целиком компания покупает всем нашим… Но поскольку растет количество именинников, часть именинников мы публикуем тоже на Фейсбуке, и их очень быстро разбирают. Очень быстро разбирают, потому что все открыто, все честно, открыто — вот, есть Петя, вот, у него несовершенный остеогенез, вот, можно отправить ему вот такой вот подарок. И если вы хотите, вы можете это сделать сами. Через нас принести в фонд или сами отправить, мы вам дадим адрес. Ну, то есть это вот человек поступает, как ему хочется.
Синдеева: Как еще компании могут помогать фонду? Вот, например, таким способом, когда сотрудники участвуют?
Смирнова: Монетки собираем мы. Мы ж до сих пор собираем монетки. Я не знаю, еще собирает «Линия Жизни», прекрасный фонд, но у нас это вот проходит акция достаточно, наверно… мне кажется, более глобально она проходит, во многих городах. Многие города собирают, присоединяются, ну вот сейчас очень много городов присоединилось.
Синдеева: Монетки, это когда в офисе ставится банка, и все скидывают…
Смирнова: В офисе просто ставится банка, все скидывают монетки. И мы собираем 500,000 рублей. И потом вместо этой банки в офисе вешается плакат, где лица детей, которым мы помогли в оплате лечения. Это не просто оплата лечения, это то лечение, которое не оплачивает государство. То есть это то лечение, которое не может быть оплачено за счет государственных квот. И вообще мы не оплачиваем лечение, которое может быть оплачено за счет государственных квот.
Синдеева: А вы помогаете, вот если возникает такой случай? Или все-таки это не ваш, скажем, профиль?
Смирнова: Мы стараемся помочь родителям получить квоту.
Синдеева: То есть помогаете, да?
Смирнова: Да. Постараемся родителям… Ну я вот часто консультируют в «Подари Жизнь», мы вообще между фондами очень дружим между собой. С фондом Хабенского, с фондом «Подари Жизнь», и с другими фондами. Потому что у нас всего 6 человек, мы маленькие, и у нас не такой огромный штат, и нам есть у кого поучиться. Поэтому я никогда не стесняюсь попросить совета или помощи юристов, или еще кого-то — а как лучше поступить, а как лучше сделать, а не могли бы вы нам прислать договор, и так далее. И все как-то между собой вот…
Синдеева: Как еще проще всего, вот людям, нашим зрителям, какую-то оказать поддержку фонду? Не знаю, вот Лазарева, когда была Лазарева, я тоже попечитель фонда, она давала смс. Это самый простой способ, или есть проще?
Смирнова: Ну, самый простой способ — конечно, это смс. Просто сидишь, с телефона отправляешь…
Синдеева: Что, нажимаем?
Смирнова: 3443, и слово PLUS, и ту денежку после слова PLUS, которую вы собираетесь отправить. И эта денежка идет в благотворительный фонд.
Синдеева: А дальше вы уже…
Смирнова: Да, все это тратится на какие-либо благотворительные программы. Помочь вообще можно, например, 25-го ноября у нас Wedding делает среди профессионалов премию. И за участие люди платят, и 50% денег идет в благотворительный фонд. Параллельно они еще проводят аукцион, параллельно еще они делают на продажу картины. То есть любой человек, который хочет помочь, он может все что угодно придумать. То есть было бы желание. То есть очень много офисов сами по себе что-то придумывают внутри офиса, и потом нам говорят: «Ой, вот мы придумали, мы хотим вместе с вами это сделать». Мы говорим: «Мы тоже хотим».
Синдеева: А сколько приблизительно условно дарителей сейчас у фонда? Или это…
Смирнова: У нас очень мало компаний. Ну, компаний как таковых, нам много помогает компания МТС, разные компании, не знаю, можно говорить или нет.
Синдеева: Можно, можно, конечно.
Смирнова: МТС, Конфитрейд компания очень активно участвует. И Сбербанк нам помогает. Но в основном, 90% — это частные люди. То есть это просто мы с вами, когда мы имеем возможность и желание помочь, будь то стипендия, или будь то на лечение какого-либо ребенка. Мы стараемся как можно меньше публиковать, ну это такая позиция тоже фонда, мы стараемся помогать с удовольствием. Мы лучше проведем много мероприятий и соберем на лечение детей, чем будем публиковать каждый день ребенка, которому нужна помощь. Все эти дети есть на сайте, их можно посмотреть, каждому помочь, и у нас 200 с лишним детей стоят в очереди на…
Синдеева: Это все через позитивные эмоции…
Смирнова: Да, но мы стараемся в Фейсбуке и в других сетях все-таки рассказывать про что-то хорошее, что вот вы можете… Недавно у нас была смородиновая вечеринка, и мы делали лоты. Мы совершенно не знали, что это так вот заработает, поскольку люди стали вдруг привозить из-за границы разные интересные штуки.
Смирнова: Например, сыры, которые запретили. И люди стали привозить там из Франции сыры и там еще что-то. Мы это выкладывали в красивые лоты, за пожертвования это люди покупали. Мы собрали на смородиновой вечеринке полтора миллиона рублей и оплатили 12 детей. То есть это все руками тех людей, которые все это привезли, то есть будь то подушка какая-нибудь, набитая мятой, из Карелии или с Алтайского края, или мед, который человек выращивает на своей пасеке. Ну то есть это можно по-любому. Сейчас у нас в Фейсбуке идет аукцион, «Созидание» готовится к «Душевному Bazar’у», и мы придумали новую историю, что в каждом лоте будет книжка. Потому что я считаю, и все мы считаем в фонде, что лучший подарок — это книга. И если книга еще и с автографом, и если она… Эта книга эксклюзивная, это правда лучший подарок, вы нигде лучше не купите. Купить книгу Юрия Михайловича Роста с изумительно теплыми словами и подарить человеку, который его очень уважает — это, действительно, лучший подарок. Или ту же «Манюню» Наринэ Абгарян, которая уже очень много с нами, и которая, по-моему, все книжки, которые есть на свете, уже подписала, даже последнюю книжку посвятила нашему фонду, прямо так и написано: «Посвящается фонду «Созидание»». И очень много писателей, видя, что мы продаем задорого их книги, сами нам пишут: «Мы тоже хотим». И у нас сейчас целая…
Синдеева: Где вы продаете, через что?
Смирнова: Через Фейсбук. Мы просто делаем красивые лоты, сами фотографируем, сами выкладываем. У нас есть прекрасный волонтер сейчас. Андрей Бильжо тоже нам… Девушка нарисовала фартук с Петровичем, Бильжо подписал книжку. Все это так красиво, так необычно, что люди с огромным удовольствием покупают. И это те люди, которые не участвовали раньше в жизни фонда, это новые люди. То есть мы разные категории людей, которые когда-либо где-то хотят поучаствовать, привлекаем. Есть у нас один замечательный волонтер, Денис. Он в понедельник, каждый понедельник, приезжает в фонд, забирает все, что мы приготовим, и развозит это все людям в течение недели. И в следующий понедельник он привозит все что-то от людей…
Синдеева: То есть правильно я понимаю, волонтерская помощь тоже нужна фонду, и она очень…
Смирнова: Волонтерская помощь очень нужна, особенно люди с машинами. Это, конечно, поездки в регионы, поездки в те детские дома, приюты, дома ребенка, которым мы помогаем, у нас практически нет в Москве, Московской области, у нас все далеко за МКАДом. И мы помимо того, что стараемся туда почаще сами ездить, еще и просим волонтеров отвезти. Потому что нас никто не спрашивает, когда нам отдают чашки: «Вам надо 100 штук или 10,000?» Если компании надо отдать 10,000 чашек, она отдает 10,000. Мы, естественно, эти 10,000 берем. И мы хотим их быстро распределить между теми, кто нуждается в этом. Поэтому компании могут поучаствовать еще своим товаром, то, что им не жалко отдать, то, что им не жалко передать. Очень многие компании вот как раз в лотах сейчас участвуют, они передают на лоты кофе, сертификаты, тем самым как бы мы рассказываем про них — нам же несложно рассказать про компанию — а они радуются, что они поучаствовали и вместе с нами собрали столько денег.
У нас еще есть чудесная одна программа, моя любимая…
Синдеева: У нас осталось несколько минут, я знала, что об этой программе мне не надо ничего будет говорить.
Смирнова: Это «Сельские библиотеки». Это мы отправляем в регионы… Мы провели грантовый конкурс, случайно совершенно, я написала в Живой Журнал, что вот, я придумала такую вещь, что сельским библиотекам нужны книжки. Вдруг мне позвонила одна девушка, сказала, что «я хочу вообще поддерживать эту программу, и мы сделаем с вами грант, и будем поддерживать их, реализацию их программ». И мы придумали «Читающая Россия», и думаем, сейчас нам никто не пришлет на этот конкурс, и вообще, все-таки это маленькие сельские библиотеки, где интернета нет, где вообще-то печное отопления часто бывает. И нам прислали 600 с лишним библиотек заявки на гранты. А мы всем в письме пообещали: «А мы вам к Дню библиотекаря всем пошлем подарки». Ну и пришлось нам всем потом, конечно, слать подарки, поскольку мы пообещали — надо выполнить. Но сейчас мы очень активно пополняем их книжные фонды. У нас есть несколько программ по развитию детского творчества в регионах, в маленьких населенных пунктах, в материальной поддержке мы даем гранты, и библиотекам мы даем гранты.
Синдеева: И вас 6 человек работает в фонде?
Смирнова: И нас 6 человек работает в фонде. А мы почти круглосуточно работаем.
Синдеева: Я думаю, что сейчас все уже влюбились в тебя и в фонд.
Смирнова: Мы все просто очень любим свою работу. Мы каждый день, когда встречаемся, каждый приходит и говорит: «А я вот ночью придумал! А я вот лежал!...» Даже мы сегодня с Лазаревой с утра встречались, она говорит: «Знаешь, я в голове вот там вот думала, а как вот лучше сделать, чтобы это применить по отношению к фонду». Мы все этим живем. Нам нравится помогать, мы видим отдачу, и нам очень трогательно, что многие люди в нас верят. Вот как ты говорила в начале передачи, главное — это доверие. Мне кажется, главное, что мы завоевали за все это время, это вот наши друзья, которые вокруг нас, и доверие людей мы не можем не оправдать. Мы будем много работать, много делать, и чтобы всем было радостно вместе с нами поучаствовать.
Синдеева: Скажи, а государство чуть-чуть помогает как-то сейчас фондам?
Смирнова: Нам?
Синдеева: Вообще, чем-то, не знаю
Смирнова: Ну, нам не помогает. У нас наоборот в последнее время участились проверки, мы, видимо, очень активные стали. И к нам и ОБЭП, и участковый приходит. Ну и прокуратура. Но прокуратура, например, собирает теперь для нас вещи. Те, кто приходят к нам в фонд, они, собственно…
Синдеева: То есть они возвращаются с вещами и с помощью.
Смирнова: Да, очень быстро осозиданиваются.
Синдеева: Лена, мне показали уже все. Вообще пролетело все за секунду. У меня в гостях Елена Смирнова, фонд «Созидание». Поддержите, приходите, перечисляйте, будьте волонтерами. Этому фонду надо доверять, и то, что вы делаете, это, конечно, невероятный труд. Спасибо большое.
Смирнова: Пожалуйста. Мы же вместе.
