Актер «Гоголь-центра» и кино Никита Кукушкин и Наталья Синдеева обсудили, какую роль в обществе должна выполнять власть и почему несменяемый глава государства — нонсенс в современном мире.
Синдеева: А что ты сейчас чувствуешь вот после вот этой такой активной фазы протестов, после такой активной фазы стояния, в том числе в очереди около Администрации. Слава богу, что там продолжают люди стоять, но так или иначе, мы все же наблюдаем, что процесс продолжается, новых фигурантов арестовывают за репосты, за совершенно опять очевидные и глупости…
Кукушкин: За комментарии.
Синдеева: Да, за комментарии. И нету этого уже запала. Ну, знаешь, вот люди уже устали, понятно. Что ты чувствуешь? Как ты считаешь, что дальше надо делать?
Кукушкин: Что дальше надо делать? Я думаю, что покажет время. Потому что все нормально. Это очевидный, очевидная, очевидный ход на шахматной доске.
Синдеева: Да, но получается, что, смотри.
Кукушкин: Это партия. Понимаешь? Это партия.
Синдеева: Но сейчас мы проигрываем, мне кажется, в эту партию.
Кукушкин: Нет, нет, конечно. Нет, конечно, мы не проигрываем.
Синдеева: Почему?
Кукушкин: Нет, ты смотришь сейчас на конкретную ситуацию в моменте.
Синдеева: Ну, конечно, да, потому что там конкретные люди.
Кукушкин: Да, именно так. Всегда люди, в любом моменте есть люди. Но ты смотришь на конкретную ситуацию в таком очень формате 8Х. а если немного назад, убрать приближение и увеличение, то нет. Это… просто… мы сделали шаг назад слоном на три клетки.
Синдеева: Да?
Кукушкин: Конечно, да, конечно, да. То есть, при всем при том, что ты, ты просто в моменте переживаешь и рефлексируешь, а необходимо думать не об этом. Необходимо держать себя в состоянии стояния и быть самодостаточным человеком, который недоволен своими подчиненными. Понимаешь, ты же директор? Так вот, если у тебя оператор там или кто-то в телефоне сидит в момент интервью? Что? А вот кто-то сидит в телефоне, да? Нет, даже не так, ну, сидит и сидит, имеет право делать все, что хочет. Но вдруг зазвонил телефон, предположим. Ты скажешь, ребят, простите. Потом ты скажешь еще раз. Потом ты скажешь, я тебя там, не знаю, в какой-то момент, я тебя увольняю! А человек скажет, как это увольняешь? Не увольняешь! Я вообще-то тут уже давно работаю. И потом начнет у тебя это самое, но ты же понимаешь, что ты директор? Что в какой-то момент все будут смотреть, терпеть, но в итоге человек будет уволен. То есть, он может в моменте.
Синдеева: Нет, сейчас, сейчас, подожди, давай, сейчас уберем метафоры.
Кукушкин: Все нормально! Человек может в какой-то момент накричать, человек может даже разозлить и поставить тут всю команду…
Синдеева: Нет, нет, подожди. То есть, что мы с тобой ждем? Ждем, когда разгонят весь Следственный комитет, прокуратуру, суды и так далее? Или что?
Кукушкин: Нет, кто разгонит?
Синдеева: Вот. Кто? Вот этот начальник где?
Кукушкин: Нет. Начальник — мы. Я — начальник. Начальник — ты начальник — человек, сидящий за камерой, операторы, звукорежиссеры. Продюсеры. Мы — начальники. Понимаешь, вот это тоже такое сознание немного рабское и советское, как мне кажется, опять же, я Советском Союзе, я только в 90-ые годы вылупился, да. Никаких начальников нет. Есть менеджеры, которых я нанял. И это факт.
Синдеева: Почему большинство людей не понимает?
Кукушкин: Секунду. И только так это работает. По-другому никак. Есть менеджер. Который допускает ошибку. Мне это может не нравиться. Если мне это не нравится, и если мне это не нравится 20 раз, то менеджер должен быть уволен, и на его место должен быть взят другой менеджер.
Синдеева: Почему большинство людей так не понимают? Почему они все равно не идут на выборы? Почему?
Кукушкин: Потому что, да, что произошло за сто лет в нашей стране? Понятно, что людей не уважали, не любили, просто происходила чистка вообще.
Синдеева: Но был же период, который ты не застал, этих прекрасных 90-х, когда свобода, дух свободы, будущее, надежды.
Кукушкин: Да, но только вот буквально вот чуть-чуть, и все, и обратно. Другое дело, что они упустили один момент. Они упустили нас. Они просто упустили целое поколение, целое поколение!
Синдеева: Кто сейчас голос вот вашего поколения? Ты можешь сказать, голос вашего поколения?
Кукушкин: Я бы не хотел говорить, кто, потому что это может быть ошибочно — а, два: это уже граничит с эгоизмом, гордыней и восхвалением эго какого-то другого человека. Зачем, если мы и так что-то? Если мы что-то чувствуем, да? Если для нас этот человек является примером или этот человек является примером, то слава богу. Так тому и быть. А потом кто уж герой, а кто не герой, кто голос, а не голос. Это не так важно сейчас просто.
Не бойся быть свободным. Оформи донейт.
