Последний бой «Новороссии». От кого защищают музей Донбасса в Петербурге

05/02/2016 - 00:51 (по МСК) Когершын Сагиева

Музей Новороссии в Петербурге закрывают. Депутат Милонов: «Музей должен быть, но я сконцентрируюсь на гуманитарной помощи». Почему депутаты и чиновники не поддерживают музей войны в Донбассе? И значит ли это, что проект «Новороссия» закрыт? Когершын Сагиева встретилась с теми, кто защищает музей, и с теми, кто хочет его закрыть.

В историческом центре Петербурга, в доме-музее Блока и в нескольких шагах Мариинского театра находится «Музей Новороссии».

Герман Владимиров, создатель и руководитель «Музея Новороссии»: Это стена Памяти. Здесь запечатлены ребята, которые погибли во время этого конфликта на Донбассе. И донецкие ребята, и луганские. Мы не делаем акцент на кого-то, для нас они все равны.

 

Еще год назад ополченцев по федеральным каналам называли героями. В январе 2015 помещение адептам «Новороссии» дали бесплатно и в бессрочное пользование. Благотворителем стала Галина Пучнина, руководитель общественной патриотической организации «Наше Отечество». Среди ее проектов: русская школа бокса, русская школа парикмахерского искусства и  музей Донбасса.

Но с началом операции в Сирии о «Новороссии» СМИ стали забывать. Как будто почувствовав мейнстрим, бывший благотворитель решила музей выселить. Сейчас Галина Пучнина от комментариев отказывается.

Герман Владимиров, создатель и руководитель «Музея Новороссии»: Она пришла к нам в последний раз и сказала: ”Ну что же тут такого, ну подумаешь, вы вложили в этот ремонт? Бизнес-центры съезжают, оставляют ремонт, универсамы. Ничего здесь такого нет. Герман, вот точно так же и вы съедете, оставите здесь все”.

В интернете развернулась кампания в поддержку музея, ополченцы самопровозглашенных республик стали записывать эмоциональные видеообращения.  

Скриншот из видеообращения бойцов бригады «Призрак»

Но политики отмалчиваются, новые меценаты не откликаются, а денежных перечислений неравнодушных граждан на жизнь музея не хватает. И по мере того, как Россия и США продвигаются в соблюдении минского перемирия, музей Донбасса вместе со всей «Новороссией» выпадает из повестки дня.  

Ринат  Соловьев в прошлой, довоенной жизни, торговал лесом в Перми. Но жить, глядя на страдания русских на Донбассе, которые транслировали федеральные телеканалы — он не смог.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Я хочу обучиться, чтобы суметь за себя постоять, так как я не уверен за нашу власть, которая нас якобы защищает. Только мы сможем защитить наш народ и никто больше.

Телевизор призвал и он собрался на войну: спасать Донбасс от украинских карателей. Через интернет легко нашлись единомышленники, дальше стандартная схема: выдали обмундирование и помогли добраться.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Гуманитарщики мне дали этот чемодан, в нем была военная форма.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса

Но Ринат разочаровался в войне, когда понял, те кто отправили его и других ополченцев на Донбасс изменили свои планы.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Эти приказы, я извиняюсь за выражение, тупые приказы «Не открывать огонь», то есть были моменты, когда реально нас обстреливали, то есть нас просто могли убить, по чистой случайности мы остались живыми, и по рации нам говорили: «Ни в коем случае не открывать огонь». И ведь эти приказы идут сверху, правильно, командиры же от себя не придумывают, кто-то же отдает свыше эти приказы. Разные слухи идут, но я, в принципе, этим слухам не доверяю.

Вернувшись с войны Ринат не надолго устраивался охранником в магазине, но потерял работу. На войне он не обогатился, как многие другие, и сейчас живет в музее, чтобы экономить деньги. Для ветеранов Донбасса квадратные метры в центре Петербурга стали гуманитарным лагерем.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Это не только музей, это место, куда люди реально могут прийти без всяких записей, здесь вход свободный, бесплатный, люди приходят, здесь есть кофе-чай, если кто-то хочет поесть, мы можем накормить.

Вместе с Ринатом в подсобном помещении музея живут другие ополченцы. Не пятизвездочный отель, а подвал, в котором арендодатель периодически отключает свет, но зато бесплатно. Вадим копит деньги на операцию, чтобы вылечить ранение, вернувшись с войны он понял, формально шел добровольцем, а потому речи о пособиях или пенсиях даже не идёт.  

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Мы уже полтора месяца здесь живем. Работаем — строительство. Мы строим все, начиная от фундамента, заканчивая трубой на крыше.

Подсобное помещение «Музея Новороссии»

Ринат решил — работа подождёт, главное сейчас — спасать музей. Первым делом он отправился к депутату Родину, который  приезжал на Донбассе в отряд «Призрак», где Ринат служил. Но получил отказ.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Мы поехали туда воевать за русскую землю, мы поехали туда воевать за идею, хотя идеи на самом деле никакой не существует. Вся гуманитарная помощь, которая якобы туда поставляется, доходит только процентов 20. Остальное просто разворовывается. Все, что касается бригады «Призрак», мы рискуем своими жизнями на передовой, ради русского народа, но мы никому не нужны.

 В музей «Новороссии» мать солдата Ксения Хакимова привезла фотографии своего сына, Алексей пробыл на гибридной войне всего месяц, после чего был найден убитым. Ему было 29 лет.

Ксения Хакимова, мать погибшего ополченца: Мне очень важно, что они хранят память погибших там, в том числе и моего сына, потому что хочется куда-то прийти и побыть рядом с теми, кто понимает, что там было.

Леша вырос в Кировске в Ленинградской области, закончил институт в Петербурге, работал программистом. Как получилось, что свою мирную и благополучную жизнь сын и внук променял на войну, родные так не успели понять: об отправке на Донбасс Леша сказал в последний момент.   

Ольга Солоненко, бабушка погибшего ополченца: Как он мне сказал: «Меня добил Боинг». Это было его выражение. То есть последней каплей. Говорит, ясно, что сбили, не ополченцы и не Россия, а обвиняют всем миром Россию.

Бабушка отрывисто вспоминает: он переписывался с кем-то по интернету, вступил в неведомый спецотряд в Петербурге, где-то учился стрелять, а перед самой отправкой сделал операцию на глаза, восстановил зрение. Его опознавали по ДНК. Транспортировку через границу и анализ оплатили некие спонсоры.  

Ксения Хакимова, мать погибшего ополченца: Понимаете, да, может быть, это не наша война, но там русские люди в основной массе, в основном, там говорят только по-русски. Там, в основном, русские на этом Донбассе. Леша считал, что надо помочь русским защитить свой русский мир.

Кто и как втянул Алексея в эту кампанию — об этом родные стараются не думать, им хочется лишь верить, что он погиб не зря. В музее имя солдата занесено в списки погибших.  

Изучив стену подписей посетителей Ринат обнаруживает автограф Виталия Милонова, депутата заксобрания Петербурга, радикального патриота и ультраконсерватора  Милонов как и депутат Родин приезжал на Донбасс и всеми своими действиями выказывал поддержку. Ополченец идет к Милонову.

 

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: «Музей Новороссии», который находится по адресу Декабристов, 57 его хотят закрыть. Вы знаете об этом?

Виталий Милонов, депутат заксобрания Петербурга: Я думаю, вопрос решить-то можно. Я честно говоря, все средства, что есть, трачу на «Новороссию», а не на музей. Вот это не очень мое, честно сказать. Я музеем не занимаюсь. У меня в Горловке пункт по выдаче помощи, вот сейчас снова едем туда. Я позволю себе сконцентрироваться на тех вопросах.

То есть: музею быть, но как-нибудь без меня. Такая реакция только подливает масла в огонь: Ринат решает идти до конца. Следующий на очереди: депутат Воронцов, который тоже помогал Донбассу.  

 

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Это наша история, люди должны знать, за что наши парни с России положили свои жизни.

Алексей Воронцов, депутат заксобрания Петербурга: Да, конечно, я полностью поддерживаю это, в отношении помещения буду думать. Я эту проблему буду решать, но вы мне письмо напишите.

Напишите письмо, будем решать. Слова депутата обнадежили, но снова никакой конкретики.

В ожидании нашей съемочной группы и пользуясь моментом, пока в помещении есть свет, в музее «Новороссии» смотрят «Антидождь»: «В эфире вечерняя Русофобия».

Основатель музея бывший бизнесмен Герман теперь ищет любого появления в СМИ: в информационной войне и Дождь подойдет, главное — создать шумиху и спасти  музей. Специально для съемок Герман пригласил беженцев из Украины, чтобы они сказали пару добрых слов.

Бизнесмен Герман не утратил чутья: планировал создавать на базе музея центр по оформлению документов для беженцев с Донбасса. Были и другие проекты.

Герман Владимиров, создатель и руководитель «Музея Новороссии»: Мы хотели сделать — это уже более коммерческий проект — зал имитации военных действий. Грубо говоря, тот, кто хочет ощутить на себе какие-то приближенные к боевым действиям ощущения, 4D. Заходят и оказываются в Донецком аэропорту, у него там пол под ногами дрожит.

Но теперь планы Германа рухнули, через свои связи в высоких кругах он пытался узнать, что же будет дальше. По последней информации Германа, проект «Новороссия» заморожен, но временно. Герман уверен: то, что Стрелков и другие говорят о сливе «Новороссии» — глупости. Очень скоро начнется новая волна. И в ближайшие два года все телеканалы снова будут  делать репортажи о войне на востоке Украины.    

Герман Владимиров, создатель и руководитель «Музея Новороссии»:  Год-два... Сейчас к Сирии немножечко внимание поутихнет и опять Донбасс.

У ополченцев есть информация, что об их проблеме уже знает губернатор  Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко, и что он собирается их поддержать. До этого выставка была частной инициативой. Но будет ли нужен ли государству музей Новороссии в центре в Петербурга. Музей,  собирающий доказательства причастности России к войне на Донбассе и объединяет вокруг себя свидетелей конфликта, которые задают вопросы — кто виноват.

Ринат Соловьев, ополченец Донбасса: Сперва телевидение показывает военные действия, то, как люди и мирные жители погибают. А почему на сегодняшний день телевидение не покажет, например, как пытаются закрыть музей «Новороссии»? Музей этой войны. Где логика? Получается, государство просто пытается стереть историю? Пройдет 2-3 года — и просто люди забудут, что у кого-то умер брат, у кого-то муж, у кого-то сын, у кого-то внук на этой войне.

Также по теме
    Другие выпуски