Архив: «Курск» 15 лет спустя. Что думают дети погибших моряков о Путине, России и армии

Репортаж Когершын Сагиевой
12/08/2015 - 21:51 (по МСК) Когершын Сагиева

12 августа 2021 года — 21 год со дня гибели подлодки «Курск» прошел. Семьи моряков все эти годы живут с ощущением страшной потери. Шесть лет назад — в 2015 году — на Дожде вышел репортаж, посвященный этой трагедии. Мы поговорили с детьми погибших подводников о причинах катастрофы, справедливости и памяти. В этот день предлагаем вспомнить этот репортаж Когершын Сагиевой.

Анастасия Хивук, дочь мичмана Владимира Хивука: Даже кошка у них была на подводной лодке. И крыса была, заводили домашних крыс, чтобы не скучно было. Я не хочу запоминать, кем он был на «Курске», для меня он был просто отцом, отцом и подводником. А кем конкретно, это не так для меня важно.  

Своего отца — Владимира Хивука — Настя почти не помнит. Он погиб, когда ей было 3 года. После трагедии “Курска” Настя с мамой переехали. Дочь моряка закончила пансион воспитанниц при Министерстве обороны. Она уверена, что современному флоту, в отличие от прежнего, можно доверять.

Анастасия Хивук: Это было давно, сейчас многое изменилось в Минобороны. Изменился сам министр. Ему я доверяю гораздо больше, чем предыдущим министрам. Мне кажется, что у власти сейчас стоит достойный человек.

Отец Вики — мичман Константин Козырев — погиб, когда ей было всего 2 года. Она, как и Настя, ничего не помнит о трагедии, а отца знает только по рассказам мамы и бабушки. Сейчас Вике 17, девушка перешла в 11 класс, учится в обычной петербургской школе.

Виктория Козырева, дочь мичмана Константина Козырева: Со своими одноклассниками я не общаюсь. В моем классе одни фашисты, серьёзно. С зигами и свастиками.

Дмитрий Беляев, сын старшего мичмана Анатолия Беляева: Здесь самое такое — болт, на нем написано «Атлантика 45 лет», его подарили друзья, значит, что можно забить болт на свою службу. Но это шутка.

Отцу Димы было 45, когда он не вернулся из похода. Диме было 16. Он отлично помнит август 2000 и все, что происходило после. Беляевы после катастрофы. Дима окончил Университет нефти и газа, сейчас он — инженер в нефтяной компании.  

Дмитрий Беляев: Сейчас работаю на наших российских проектах. Это не госкорпорация, это наша, вот компания. Она американская, которая поставляет оборудование для наших проектов, российских проектов, таких как «Приразломная».

Отец Димы — Анатолий Беляев — был коком на подводной лодке, самым веселым и творческим членом экипажа по кличке «Батя».

Дмитрий Беляев: Свои музыкальные таланты он применял как раз таки в то время, когда по субботам, помню, показывали «Смак» с Андреем Макаревичем, он делал какие-то подобные шоу. И для мужчин, офицеров, которые хотят на 8 марта удивить своих жён. Например, приготовлением плова.

Семья Беляевых всегда встречала отца из дальнего плавания на берегу. По традиции они пили шампанское в честь удачного завершения похода. Но 15 лет назад он так и не вернулся.

Дмитрий Беляев: Думаю, что в 16 лет было бы легче, чем позже, потому что у ребёнка в 16 лет сильная защитная реакция. Я не скажу, что было очень тяжело. Было непонимание, незнание, как это что это?

Анастасия Хивук: Мы с мамой справлялись. Я могу починить кран. Тяжело, но мы находили выход. Да. жизнь продолжается, но мама все пытается представить, как было бы, если бы отец был жив.

Президент Путин тогда, 12 августа 2000, был в отпуске в Сочи. В военный городок он приехал только на пятый день трагедии.

Виктория Козырева: Ну, он же не будет траур устраивать, потому что это же не его дети…или ещё кто-то

— Вообще есть обида у семей на государство?

Виктория Козырева:  Нет

— Может, наоборот, есть благодарность? Если да, то в чём?

Виктория Козырева: В том, что помогли деньгами, квартиру дали.

Дмитрий Беляев: Эта трагедия не забывалась, постоянно были какие-то памятные события, каждый год годовщины, нас приглашали в музей. Вот администрация города, например, очень активно помогали. У меня было чувство, что действительно помнят.

Главный вопрос журналистов и семей к следствию, можно ли было спасти 23 моряков, укрывшихся в 9 отсеке. После взрывов они были живы, ждали помощи, помните записку капитана Колесникова «Отчаиваться не надо».

Дмитрий Беляев: Информация есть такая, что люди могли жить до трёх суток.  Какое-то время точно жили, потому что были записки. Но я не берусь судить. Всё написано в Интернете. Есть и другие фильмы в ютубе, их можно посмотреть. Если честно, какую-то конкретно позицию я не занимал.

— Какую профессию себе выбрали?

Виктория Козырева: Следователь.

— Почему?
Виктория Козырева: Просто нравится расследовать

— Расследованием о подлодке вы интересовались?

Виктория Козырева: Нет

— Почему?

Виктория Козырева: Это было давно. Я не знаю

Анастасия Хивук: Скрывают от нас правду, говорят нам правду, это не важно. Важно, что отец А погиб и его в любом случае не могли спасти. Он погиб сразу. Я не хочу поднимать эту тему в своей голове. И мне не очень приятно вспоминать об этом всем. В какие-то моменты даже больно и я пытаюсь жить дальше. И не вспоминать об этом почти. То есть я помню, и памятные даты, и все. Но в то, что произошло, я лезть не хочу.

В 2002 году уголовное дело о гибели Курска  было закрыто «за отсутствием виновных». Был уволен только один журналист Сергей Доренко.

Виктория Козырева: Ну, он сказал плохое про Путина, конечно, его уволили. Ему надо было следить за языком  08.41.

— А как ты относишься к Путину?

Виктория Козырева: Положительно. Он, нормальный. По крайней мере, если бы Жириновский был президентом, то у нас  бы уже давным-давно была война с американцами. Путин просто их пугает.

Официальная версия гибели подлодки: взрыв учебной торпеды. Моряки из 9 отсека прожили несколько часов, спасти их было невозможно. Откуда два с половиной дня приходили сигналы SOS неизвестно.

Дмитрий Беляев: Мы между собой не обсуждаем причины. Мы не компетентны в этом. Всё, что мы делаем — это храним память. Ходим на памятник, возлагаем цветы, какие-то действия сделали для увековеченья памяти, в Центральном музее вооруженных сил есть экспозиция «Курска».

В центральный музей ВМФ в Петербурге мы идем вместе с Викой, она здесь впервые. Подлодку «Курск» среди огромных моделей кораблей и других подводных лодок находим не сразу.

Виктория Козырева: Ну, хотя бы поставили. Её же не совсем там нет, она есть, хоть и маленькая.

В московский музей вооруженных сил идем туда с Настей. Узнав, что она дочь подводника Хивука, специально для Насти проводят экскурсию. Здесь собраны личные вещи моряков, переданные в музей родственниками.

Анастасия Хивук: Мне понравилось, как рассказали об этом всем, и мне понравилось, что в экспозиции нет официальной версии, потому что многие семьи не приняли ее.

Григорий Зубенко, научный сотрудник научно-просветительского отдела: Военная прокуратура сообщила, что причиной стала детонация торпеды в торпедном аппарате. Но родственники не все поверили. Популярно мнение, что их торпедировала американская подлодка.

Анастасия Хивук: У людей, которые поддерживают эту версию, есть свои доказательства, я тоже видела, мне тоже мама показывала, почему так считают люди. У версии есть право быть. Америка всегда готова развязать войну.

— Скажи, о причинах катастрофы, что ты знаешь?

Виктория Козырева: Пробило носовую часть корабля. Как мне говорили, торпеда взорвалась.

— Из-за чего взорвалась торпеда? 02.43.

Виктория Козырева: Из-за неисправности. Вообще, мама сказала, что это из-за американцев. Что они тоже проводили свои учения, и они попали в нашу лодку, всё это замяли.

Дмитрий Беляев: У меня только осталось чувство несправедливости, и всё. Я знаю, что мой отец хотел жить, хотел подержать внука, хотел дальше заниматься своим любимым делом. Но он был моряком, он был подводником, который осознано шёл и сделал свой выбор. Ведь были случаи, когда лодки пропадали и семьям просто говорили, что экипаж не вернулся, и все тихо разъезжались.

Виктория Козырева: 12 августа собираются в разных местах люди, приезжают какие-то губернаторы, депутаты.

— Как ты хочешь организовать свою жизнь?

Виктория Козырева: Я так далеко не думаю

— Ну, хорошо, через 2 года?

Виктория Козырева: Я не знаю, я об этом не думала. Я просто хочу поступить в МВД. Если не получится, то попробую в следующем году. Или в МЧС. Мне просто нравится спасать людей.

— Почему не было объединения, желания добиться правды, как, например, у Матерей Беслана?

Анастасия Хивук: Мне кажется, женщинам Курска было очень сложно. Им было не до того. Они просто переживали свою потерю. У них было много слез и потерь, им было не до того. А сейчас, только, если ребята начнут этим заниматься, искать доказательства, то я безусловно помогу, чем смогу. Нужно когда-нибудь узнать правду. 

Фото: ТАСС

Другие выпуски