Встреча Трампа и Путина: есть ли шансы на новую перезагрузку и что Москва предложит Вашингтону?

Последняя тема, сейчас мы её совсем по верхам успеем задеть. Идут переговоры помощника президента США по национальной безопасности Джона Болтона…

Болтона.

В России. И как бы планируются переговоры Путина с Трампом, в очередной раз планируются. Сейчас 14 июля, Хельсинки ― условно. Но мы уже столько этих встреч ждали, да.

Но мы понимаем, что рано или поздно всё равно встреча Путина и Трампа состоится. Вопрос заключается в том, что такие крупные и мощные державы, как Россия и США, не могут не общаться, потому что вокруг мир. Повестка дня ― да, это важно. О чем поговорить, кроме рукопожатий ― это очень важно.

И, конечно, российские власти заинтересованы в улучшении отношений с Соединенными Штатами. Найти базу для этого улучшения ― это второй вопрос. И я понимаю так, что переговоры Болтона сейчас в Москве как раз ― это поиск какой-то основы для каких-то возможных улучшений российско-американских отношений.

Сейчас совсем мало времени остается. Я расстрельным образом поступаю, потому что я задаю вопрос, на который надо отвечать долго, а у нас минут пять до конца, но тем не менее. Можем ли мы сейчас сказать, в чем будет предмет торга и что в этом торге каждая из сторон другой может предложить, чем они могут обменяться?

Мы понимаем, что на кону сегодня международной политики несколько историй. Это Сирия.

Так.

Это проблемы в арабском мире вне Сирии. Мы знаем, есть шииты, сунниты.

Да.

У них там свои очаги напряженности, шиитские очаги есть.

Соответственно, это вопросы, касающиеся Донбасса в широком смысле, Луганск, Донецк.

Кто пойдет на какие уступки? Потому что эти точки действительно более-менее, Сирия, Донбасс…

Вопрос заключается в том, что понятно, каких уступок хотят американцы, но вопрос, насколько русские пойдут на эти уступки. И, конечно, гадать здесь ― неблагодарное занятие. Я понимаю, что площадка для переговоров очень маленькая, и надеюсь, что всё-таки попытаются какие-то шаги по сближению сделать, потому что, конечно, от проблем в российско-американских отношениях страдают, в общем-то, и граждане двух стран.

Есть ли у нас хоть какая-то надежда на то, что где-то с конца 60-х до середины 70-х годов называлось перезагрузкой? Когда в какой-то момент всё-таки довольно напряженные отношения были волевым усилием хоть чуть-чуть как ослаблены, вот это силовое напряжение.

Знаете, вот на это я, собственно… Мы понимаем, что, условно, неготовность вести диалог и идти на какие-то уступки в своё время скатила Украину к войне на Донбассе. И понятно, что, конечно, позиция властей Порошенко в тот момент должна была быть более гибкой, он должен был понимать, что он будет платить человеческими жизнями, в том числе в торгах с Западом и с Россией. Он же сразу повернулся к Западу и сказал России «нет».

На сегодняшний день лидеры всех крупных государств понимают, что это вопрос мира и войны на планете.

Интересно, что вы Порошенко в этот момент приводите в пример, потому что я знаю ещё пару президентов, которые тоже упирались и расплачивались за это человеческими жизнями.

Да.

Почему именно Порошенко здесь становится главным примером?

Просто недавний пример, мы про Донбасс только что говорили.

Окей, да.

И мы с вами помним историю, что сначала вопросы к Украине у России были совсем в другой плоскости. И в тот момент вместо того, чтобы начать переговоры и искать позиции, Порошенко сказал: «Такой страны нет, всё, пошли вон».

С Донбассом сейчас как-то ситуация может разрешиться?

В моем понимании эта история на десятки лет. Вы понимаете, да, что физически…

Никакие миротворцы?..

Нет, миротворцы, конечно, решение в плане именно, скажем так, прекращения обстрелов, избежания провокаций ― это решение просто для спасения жизней тех людей, которые там живут.

То есть тактическое.

И в конечном счете, конечно, надо об этом думать. Кто будет в составе этих миротворцев ― это вопрос политиков. Но мы понимаем, что кавалерийских ходов решения этой проблемы нет просто физически. И, конечно, это годами будут политики решать. Я думаю, что нужно запастись терпением. Самое главное, чтобы мы не теряли людей.

Фото: Федеральное правительство Германии