«Страну пичкают ложью»: Михаил Касьянов о предпосылках трагедии в Керчи, преемнике из ФСБ и бюджетной кубышке для тушения протестов

У меня нет, я там не был.

Я просто задала вопрос…

С украинских времен я не был там, поэтому я только могу из того, что я читаю в интернете, это ощущать. Конечно, там проблемы, мы видим, что есть. И проблема в том числе пересмотра тех устоев, которые были, в том числе и отъема собственности, передела собственности. Не знаю, насколько там, скажем так, постоянно и в нормальном режиме работают учебные учреждения, школы, техникумы, то, что называется колледжи сегодня. Нет у меня такой оценки, я просто, скажу честно, не очень этим интересуюсь. Наверное, надо будет поинтересоваться.

Ну, я задала вопрос просто в расчете на то, что вдруг вы были и могли это почувствовать.

Нет, не был и не поеду.

Скажите, пожалуйста, вот вы затронули эту тему, действительно, про состояние молодежи, в частности, в этой ситуации общей агрессии. У нас здесь будет такой плавный переход к разговору про экономику и про бюджет, который был сверстан, так сказать, как метко выразился наш коллега Борис Грозовский, описывая все происходящее, что это вот такой военный бюджет, такой бюджет военных времен, таким образом устроенный. И действительно на нацпроекты, образование, в общем, там особенного внимания не уделено, насколько я понимаю. Так ли это, во-первых? Правильно ли…

Я скажу таким образом, что я ознакомился с этой трехлеткой внесенной, скажу вам так, что это бюджет вообще-то, в нем можно просчитать истинные цели. А истинная цель там одна — накопление средств в резервах. Даже те нацпроекты, которые там обозначены, есть там расписанное финансирование, примерно 5% каждого из них, а остальное — это все резерв под этот нацпроект, то есть это уже заложенная кубышка. Другая заложенная кубышка — это то, что расходы ни на что не растут. Все те громкие слова Путина о приумножении человеческого капитала, я просто цитирую его, это все в «послании» было, никаким образом никак это не отражается, никакого увеличения расходов ни на образование, ни на здравоохранение, ни на культуру нет, все на том же уровне.

Справедливости ради надо отметить, что и на оборону расходы не растут, они на том же уровне, и на правоохранительную деятельность, в совокупности это будет около 4% ВВП, что примерно соответствует предыдущему году. То есть та программа вооружения и переоснащения армии, которая, скажем, два года назад были огромные расходы, которые были больше всех в мире в пропорции к валовому внутреннему продукту, сегодня это спущено на обычный стандартный уровень. Это будет на уровне, следующий год будет на уровне этого года, последующие годы так же.

Но единственное, где мы видим яркий результат, это то, что, например, Фонд национального благосостояния, резервный фонд бюджета, будет увеличен примерно в четыре раза за три года. Если сейчас он примерно составляет 3,5 триллиона рублей, то планируется на конец 2021 года его увеличить до 14,7 триллионов рублей, то есть больше 12% ВВП. Никаких увеличений расходов нет, это просто накопление.

То есть это заначка.

Помимо того, что в бюджете будет перевыполнение. Более того, курс рубля занижен, извините, завышен курс рубля, это означает, что будут дополнительные доходы, так, как в этом году. К примеру в этом году есть серьезный профицит, и есть дополнительные доходы, которые формируют, в том числе, и этот профицит. И в следующем году так же, и потом так же, так же, так же, поскольку курс рубля, с ним идет манипуляция, это еще одна заначка. Поэтому например такие меры, как повышение НДС или увеличение акцизов, или повышение пенсионного возраста, они смотрятся микроскопическими по сравнению с теми дополнительными доходами, которые страна планирует получить, если мы читаем правильно эти цифры и сопоставляем, которые сегодня внесены в Государственную Думу как отражающие экономическую политику страны на ближайшие три года.

Сейчас мы про все поговорим, и про НДС, и про акцизы, и про пенсионный возраст. Я на всякий случай просто вернусь еще на шаг назад и переспрошу. То есть правильно ли я понимаю, что мы действительно имеем некоторую, простите за дурной каламбур, взрывоопасную ситуацию в школах, которые тяжело живут, с которыми… Ну, есть отдельные школы, частные, в которых происходит какое-то движение. Школы не частные, государственные, в общем, переживают не очень легкие времена. И насколько я понимаю, никаких особенных вложений в эту сторону не предпринимается, и в эту сторону никакого развития нет.

Нет, ну нельзя сказать, что нет расходов, там расходы на том же уровне. Нет такого объема, который позволил бы увеличить и переформатировать всю систему, просто поддерживается та система, которая сейчас существует.

Понятно.

Хотим, мы ее называем хорошей или плохой, но такая, как есть. Никакого развития системы образования не предусматривается, несмотря на громкие заявления президента и обещания народу это сделать, нет никаких признаков этого. Мы видим просто другие вещи, которые заявляют время от времени, такого немножко советского толка, что надо усилить здесь, зажать тут и так далее. Или начать какие-то политические дискуссии, чтобы правильно люди воспринимали власть и так далее. Это есть, негативная составляющая, а не увеличение свободы и пространства для развития молодого человека.

Скажите, пожалуйста, если вот этот вот, действительно, вы описали эту ситуацию, про кубышку и заначку, если переводить это на совсем простой язык, это все для чего, какое у этого у всего целеполагание? Почему так?

Смотрите, вчера президент на совещании с членами правительства начал с того, что в стране огромные валютные резервы, и они еще увеличились до огромных, огромных сумм. Он с радостью это говорит. Плюс бюджет, который мы с вами сейчас обсуждаем, трехлетний бюджет, предусматривает огромные резервы накопления в бюджете. Международные резервы — это Центральный банк, это валютные резервы, есть еще резервы Министерства финансов, называются сейчас они Фонд национального благосостояния. Плюс в бюджете каждого года существуют эти нацпроекты, которые не расписаны, они еще не знают, на что потратить.

Вот есть там проект на образование, 5% расписано, что хотят делать правительственные чиновники, а 95% не расписано, на что они будут потрачены. Это, считайте, тоже это будет. А бюджет работает таким образом, я был в Минфине, много работал и был министром, смотрите, если вы до сентября месяца не представили конкретные контракты на что-то, то это все потом уже получается, не будет израсходовано, это означает, все уйдет снова в бюджет. То есть это уже изначально заложено, раз нет программы расписанной, и завтра же уже контракты на следующий год не могут быть составлены, и к январю месяцу подписаны с исполнителями, это означает, что этого ничего сделано не будет, означает, что деньги останутся, даже если они их захотят потратить. Просто они не успеют этого сделать, все останется опять в Минфине. Поэтому эти все резервы будут автоматически, вне особого специального стремления, они будут накапливаться, просто так заложен механизм. Это означает, будут большие резервы во всех местах. Для чего, вы спрашиваете?

На что копим, да?

Я думаю, мы копим на то, что тушить пожар. Социальный протест, протест, пожар социального протеста, который будет, я думаю, через год-два-три точно.

Так. Пожар социального протеста каким образом тушится? ОМОНом или, наоборот, работой с населением?

Совместными усилиями ОМОНа и разбрасыванием денег, то есть раздачей денег самым кричащим в данный момент. Не заранее предупредить их не повышать пенсионный возраст и увеличить пенсии, и не повышать акцизы, а наоборот, обеспечить соответствующее инвестирование, в том числе и привлечение западных инвестиций и частных российских инвестиций, чтобы обеспечить рост экономики и тем самым повышения зарплаты и всего-всего, рабочих мест и так далее. Эта тема отброшена, понятно, что нынешняя власть это делать не способна, она и сама это признает, признает это даже в том же бюджете.

Хотя, конечно, если 2019 год сделан более-менее реалистично, поскольку еще будет цена на нефть, видимо, хорошая, начнет уже падать, но будет еще хорошая, а сейчас она очень хорошая, то потом уже будут проблемы гораздо более неуправляемые, с точки зрения нынешней власти. Мировая экономика впадает в новый цикл спада, Россия, как развивающаяся страна, подвержена этому спаду будет в несколько раз быстрее и глубже, нежели любые развитые страны, это означает, что мы попадаем в предкризисную ситуацию уже в конце следующего года.

А если мы смотрим все факторы, которые существуют: отсутствие внятной экономической политики здесь, отсутствие, скажем так, политического контроля со стороны граждан за властью и все те конфликты, которые власть уже наплодила и разорвала все отношения со своими инвесторами, то у нас ничего получится не может. Почему? У нас нет источников роста. Нет инвестиций, ни своих собственных российских, ни зарубежных, со всеми мы разругались, со всем миром. Граждане, бизнесмены, которые имели свои средства, которые накопили за счет тех тучных лет свои капиталы, эти капиталы уже вывели.

Если мы смотрим статистику этого года, вновь отток капитала, цифры, растут быстрым темпом. Были пиковые годы, у нас, по-моему, 2015, если не ошибаюсь, или 2014, у нас аж 150 миллиардов долларов было выведено денег из России. Потом упало там все до 20-30, в этом году, по-моему, около 50 миллиардов, последние прогнозы Центрального банка, они, конечно, уже беспокойство такое публичное проявляют, что они должны были делать, наоборот, успокаивать. Но они не могут не говорить неправду. В том числе, Центральный банк уже сказал об инфляционных ожиданиях и об уровне инфляции в следующем году высоком (еще будет нефть высокая!). А потом, когда будет нефть падать, и рубль будет слабеть, вот тогда инфляция будет уже точно, к концу следующего года будут двузначные цифры.

Сейчас задам профанный вопрос. Извиняет меня только то, что, может быть, действительно разложить все совсем на какие-то микроэлементы иногда даже и полезно. Вот вы описываете некоторую схему. Действительно, вот случился некоторый подарочек, нефть подросла, и как-то дела поправились. Кубышка есть, но какая-то удивительная недальновидность, копить эту кубышку на то, чтобы потом гасить этот протест, когда, в общем-то, какие-то рычаги для того, чтобы его избежать или как-то его смягчить, по крайней мере, и вообще как-то заранее немножко про это подумать… Причем мысль-то об этом есть, если эти протесты предсказываются, предвидятся, значит, мысль про них есть. Почему такой нерациональный способ действовать?

Это вообще черта, общепризнанная черта нынешней власти — недальновидность. Вот вы говорите, почему так недальновидно? У власти нет стратегического мышления, у нынешней власти, я утверждаю, ни у Путина, ни у его окружения, нет стратегического мышления. У них мышление одного дня, как они выражаются, решение проблем по мере их поступления. Сегодня так, завтра так и так далее. Мы начинали в начале двухтысячных годов это мышление, когда замышляли и ввели эту реформу, в том числе пенсионную с накопительным элементом, систему налогообложения, пересмотр, в том числе, земельных отношений, они стали более рыночными, все стало торговаться, можно покупать все. Не было же ничего этого, в Конституции записаны общие слова, но законов-то не было. Отменили супержесткое валютное регулирование, теперь граждане могут открывать счета за рубежом, могут сюда деньги переводить, уводить и так далее, свобода личная у граждан.

Но потом горизонт рассмотрения, он сужался, сужался и сужался, отмены того, того, того и того. И сегодня, безусловно, власть в своем амплуа, они и не думают о следующих периодах. И поэтому те накопления, которые были, огромные накопления бюджетных средств, последние десять лет цена на нефть была в среднем 100 долларов за баррель, 80, доходило до 120, но в среднем 80, с 2009 по 2017 год средняя цена нефти 80 долларов за баррель, были накоплены огромные средства, огромные-огромные средства, поскольку механизмы, которые создавались еще мною, в 2002-2003 годах, и они начали работать с 2004 года, эти механизмы накопили на высоких ценах эти средства, и предусматривалось это как раз для решения фискальными вопросами проблем пенсионного возраста.

Пока продолжительность жизни не вырастет до определенного уровня, и люди не будут жить после ухода на пенсию 15 лет, это мое правительство так считало, мы не должны повышать пенсионный возраст. И не можем этого делать, не могут люди жить, уйдя на пенсию, 2-3-5 лет, 15 лет принята в нормальном мире средняя продолжительность того, что называется таким словом, дожитие, после ухода на пенсию. И эти средства, огромные триллионы, должны были быть потрачены на это, чтобы эту яму демографическую сгладить, не перекладывать это на население, а с помощью нефти и доходов от нее, которая принадлежит всем, не за счет своего здоровья, а за счет нефти, которая в земле, а мы живем на этой земле, эта нефть принадлежит всем нам.

Так вот что стало с ними? Все разбазарено. На что? Пожалуйста вам, Олимпиада в Сочи, 50 миллиардов долларов. Пожалуйста вам, Чемпионат мира по футболу, хорошее мероприятие, мне самому нравилось, но это огромные средства, может ли страна такие средства тратить. Разные другие проекты, Керченский мост, мост на остров Русский, еще, еще и еще такие вещи. И потом нам говорят — нужно терпеть. Почему терпеть? Потому что мы встаем с колен, и мы окружены врагами, и все хотят нас лишить нашего суверенитета. Ну это же чушь просто, это пропагандистские какие-то такие догмы, которые вбиваются через телевидение в умы граждан. И примерно половина населения страны, к сожалению, в это верят.

Телевизор работает потому что у всех.

Да, пропаганда работает.

Пропаганда работает. Пенсионная реформа, с вашей точки зрения, что-то надо было вообще делать? Или не надо было, условно говоря, тратить деньги на Олимпиаду и Чемпионат и тем самым решить эти проблемы. Можно ли было их так решить? И вообще, нужно ли было делать что-то с пенсией, но не таким топорным способом.

Ситуация изменилась в лучшую сторону с того момента, когда анализ нашим правительством развития ситуации был сделан. Нефть выросла не до 80, а до 120 аж долларов за баррель, даже больше она была. Я напомню, что когда я уходил из правительства, нефть была 27 долларов за баррель. В тот период времени, первое десятилетие, такое богатое реформами десятилетие, с 1999 по 2008 год, ВВП российский был удвоен, при средней цене на нефть 45 долларов за баррель. 45 долларов за баррель — удвоение ВВП. Следующие десять лет, 2009-2018, до сегодняшнего года, рост ВВП всего 7% за десять лет, то есть никакого роста нет, при средней цене 80 долларов за баррель.

И все те накопленные средства в те десять лет, разбазарены сейчас, и теперь мы входим в цикл мирового спада экономики, мы вновь можем прийти к ситуации 1998 года. Я не говорю, что сейчас для этого уже есть какие-то признаки, нет, государственные финансы находятся в здоровом состоянии. Экономика в ужасном, потому что экономика не производит ничего, мы все просто потребляем нефтяные доходы. Но госфинансы находятся в хорошем состоянии, и Путин не зря бахвалится этим, когда говорит, у нас резервы такие и так далее, у нас бюджет с профицитом. Но ничего же не делается для людей, не увеличивается же финансирование здравоохранения, люди же, я не буду приводить примеры, вы сами знаете, какие примеры есть ужаснейшие, примеры нехватки лекарств, когда люди умирают от нехватки лекарств. Здесь можно массу приводить всего этого дела, ничего же не делается, улучшения же этого нет, при таких ресурсах и при таких возможностях.

Пенсионная реформа, все-таки. Мысленный эксперимент, допустим, вы сейчас имеете возможность каким-то образом на это влиять. Ну, не сейчас, а вот в тот момент, когда… Разговоры эти опять-таки начинаются давно, но свершается она этой осенью, летом. Надо ли это было вообще делать? Надо ли это было делать иначе? Этого можно было избежать? Этого нельзя было избежать?

Нынешнюю пенсионную реформу, она не пенсионная реформа, это просто увеличение возраста, можно было избежать и надо было избежать. Я считаю, что это просто недопустимая вещь. То, что расходы, которые сэкономятся в связи с увеличением пенсионного возраста, это около 600 миллиардов рублей. Профицит бюджета этого года уже там, по-моему, полтора триллиона, уже, может быть, больше будет. Уже это говорит о том, что в этом году не надо. В следующем году то же самое, я вам привел примеры накопления, если бы за эти три года мы бы всего по 600 миллиардов рублей сэкономим, это будет всего миллиард восемьсот. 14 миллиардов, которые они планируют получить на конец 2021 года, минус эти два миллиарда, получается 12 миллиардов. Разница большая? Небольшая. Зачем мучить граждан? Зачем мучить их сегодня, если такие средства вы планируете получить и собираетесь утвердить это в качестве закона. Зачем это делать? Добавим сюда еще НДС, еще 600 миллиардов, повышение НДС.

Триллион.

Да, будет 600 миллиардов, значит, будет триллион в месяц пенсионным сокращениям расходов на пенсионное обеспечение, получится 1,2 триллиона в год. Значит, 3,6-4, 14 минус 4, это 10 миллиардов. Разница есть между 10 и 14? Не огромная разница. Зачем надо повышать было это?

Ну, вопросы здесь задаю я, так это называется.

Вот, я поэтому и говорю, что этого не надо было делать. Потому что Путин и его люди боятся кризиса завтра-послезавтра, они хотят сейчас уже, все уже сделать, все предпринять меры для того, чтобы обезопасить себя от тех проблем, которые они будут, им кажется, они не решаемы будут для них, поскольку разрушили все, ничего в экономике не происходит. И если говорить еще о других источниках замещения вот этого сокращения расходов на пенсии в связи с повышением пенсионного возраста, то можно здесь еще включить механизм совершенно естественный, это доходы от государственного имущества.

Государственное имущество, в государственной собственности находится огромное имущество, акции огромных нефтяных и газовых предприятий. Доходы от них, дивиденды должны не тратиться на покупку яхт, гостиниц, всяких колхозов, совхозов для того, чтобы кормить, свои собственные в корпорациях во всех этих, эти все вещи должны быть взяты под контроль правительства, так, как это делалось в моем правительстве, все инвестиционные программы контролировались и одобрялись, и эти дивиденды, эти доходы и прибыль должны в качестве дивидендов перечисляться в бюджет.

И тратиться, опять-таки, в том числе, на замещение тех расходов, которые необходимы в этот период времени в связи с демографическим провалом и увеличением расходов из бюджета на пенсионную систему, поскольку работающих людей меньше, неработающих больше, это нужно восполнять чем-то. Откуда взять? От нефти и газа, от других предприятий государственных, от государственного имущества. Это очень важный источник. И сегодня, обсуждая в Думе, я даже вижу Счетная палата критикует, что вы там заложили цифры, но нет никакой уверенности в том, что вы их соберете. Все рисованное, на практике ничего в реализацию не происходит.

У нас есть звонок от Вениамина из Чебоксар. Вениамин, здравствуйте, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

― Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, когда и по какой причине между вами и Путиным пробежала кошка?

Ага. Кошка?

Я уже много раз отвечал. Значит, никаких кошек не пробегало. В 2003 году у нас начались разногласия по ряду вопросов. Один из них ― это отношение к Украине и Белоруссии, поскольку я считал, что к ним надо относиться как к равным партнерам, и все те переговоры, в том числе и по долгам, и по газовым долгам и так далее, я вел с такой позиции, что они равные партнеры, им надо помочь. Путин к этому относился по-другому, он считал, что они недогосударства и нужно так с ними по-другому себя вести. Такое напряжение было.

Другой вопрос ― это, конечно, давление на бизнес, разногласие было, оно тоже выходило уже в публичную плоскость. Началось давление на ЮКОС, я категорически был против такой позиции властей. И третье такое еще было разногласие серьезное ― это, скажем так, запрет со стороны Путина мне запускать газовую реформу, то есть реформу газового сектора.

Три раза я пытался ее запустить, она была готова, эта реформа, в том числе предусматривающая отделение транспортной составляющей от газодобычи. И Путин мне не разрешил эту реформу проводить. Это вызывало, конечно, такое напряжение. Он обещал, что все реформы, которые правительство будет инициировать, будет поддерживать, и надо сказать, что он исполнил это обещание, все реформы поддерживал, кроме вот этой одной реформы.

Вот эти вещи накопились, значит, уже к началу 2004 года они уже стали, скажем так, таким серьезным раздражителем.

Да, но про это вы действительно много раз рассказывали. Кстати, про недогосударства в отношении Украины и Белоруссии ― ситуация, в общем, мало изменилась.

Мало изменилась, но она просто реализовывается. Это видение просто сегодня на практике мы видим.

Скажите, пожалуйста, правительство нынешнее, как вы его вообще оцениваете? Это какой-то серьезный участник политического театра, это актор? По сравнению с вашим правительством.

Я скажу так, что главным источником власти в России вообще-то является правительство, даже по нашей Конституции президент не является главой исполнительной власти. Президент ― гарант Конституции. У нас есть три ветви власти, я помимо четвертой, помимо четвертой, да.

Конституция у нас с практикой немножко разнится, тут есть некоторая разница, да.

Да. Но поэтому я не буду говорить про вертикаль, что есть же не только правительство, но и Дума, и судебная ветвь тоже уже вертикали. Но сегодня правительство исполняет такую функцию советников при президенте. Есть администрация, советники, но они без полномочий какой-либо власти, это просто группа советников. А правительство, облеченное Конституцией, облеченное властью, тоже исполняет функцию советников. Там есть старший советник по экономике, советник по образованию, советник по медицине и так далее,  и так далее. Они не являются отдельным органом, правительство нынешнее не является отдельным органом, органом исполнительной власти, функционирующим независимо.

И вот в этой связи, потому что действительно есть ощущение, что своей повестки нет, а есть действительно функционал вот этот вот советнический, как вам кажется, роль Дмитрия Анатольевича Медведева вот сейчас как потенциального, например, преемника? Потому что у нас, конечно, разговор про транзит власти так или иначе возникает и всех интересует, проблема 2024 пока еще не очень остро стоит, но тем не менее уже очень хочется про нее задуматься.

Медведев в этом качестве вам кажется какой-то реальной фигурой или нет?

Медведев ― реальная фигура в нынешнем функционировании, в нынешней системе.

Да.

Это да, я бы назвал его главным советником, значит, по экономике и социальным вопросам. Но я не вижу никаких признаков того, чтобы Медведев был, вновь являлся преемником и участвовал в процессе транзита власти, то есть перехода власти к нему я не вижу. Если мы говорим о сценарии, а их несколько, этих сценариев, один из сценариев, конечно, преемник, то я думаю, что Владимир Путин будет выбирать себе преемника только из корпорации КГБ-ФСБ.

На кого бы вы поставили?

Я скажу так, что он, конечно, очень… Самые близкие люди все примерно его же возраста, из этой корпорации, но они примерно такого же возраста, как он. А из молодежи людей очень-очень мало. Я пример вижу, что вот его личные охранники теперь все губернаторы, они как бы тренируются на почве публичной политики. Я думаю, что Путин за ними наблюдает, кто из них сможет стать реальным политиком с тем бэкграундом охранника, который есть, и с образованием, связанным с охраной и юридическими аспектами. Путин сам юрист по образованию, поэтому это не является никаким ограничителем.

Но тем не менее эта часть, например, люди, которые, может быть, чуть помоложе его, могли бы также на какой-то период времени стать преемником. Например, есть Нарышкин, который возглавляет Службу внешней разведки, тоже он примерно такого же склада, даже, так сказать, физиология такая же, как у Путина.

Да-да.

Похож. Я думаю, тоже можно было бы к этому подойти. Некоторые еще люди есть, конечно, которые могут рассматриваться. Но я уверен, что если преемник, то только из такого блока, люди, которые повязаны корпоративными обязательствами плюс демонстрируют личную преданность Путину.

Это обеспечит какие-то гарантии.

Да, это первое, с чего начинаются вообще рассуждения на эту тему. Другой вариант, конечно, может быть, Путин не всегда. Вы слышали уже заявление Зорькина о том, что Конституцию надо подправить.

Да.

Что она не обеспечивает, так сказать, реалии нынешней жизни, граждане не очень довольны. Такие рассуждения на общие темы. Но между строк он сказал: вот вообще-то я мечтаю о двухпартийной системе, народ хочет двухпартийную. Откуда он взял, почему народ хочет двухпартийную систему?

«В Америке как хорошо», ― он сказал. Потому что в Америке очень хорошо работает, да.

Вот, в Америке. Вы видите, какой цинизм и лицемерие. Все ругают, что мы не будем решения международных судов признавать, поскольку мы главнее любых международных судов, значит, а тут говорят: «Давайте сделаем как в Америке». Это всё, что можно говорить про нашу власть, хоть судебную, хоть законодательную, хоть исполнительную, хоть про кого. Да, вот это лицемерие ― это главный фактор. Что им хочется, что им удобнее на данный момент, то они и применяют.

Поэтому есть уже сценарий такой в проработке также, изменение Конституции. Это может быть, что Владимир Путин может не продлевать по новой, чтобы новые сроки отсчитывались два раза по шесть еще, а он может стать премьер-министром с полномочиями, серьезными полномочиями премьер-министра. Не надо даже называть, что это мы переходим на парламентскую республику, нужно просто отменить ряд статей, например, даже просто в законе о правительстве.

Например, закон о правительстве трактует таким образом полномочия президента: президент, как я сказал, не является главой исполнительной власти. Но закон о правительстве делегирует президенту оперативное управление всеми силовыми министерствами, и в том числе Министерство иностранных дел туда же добавлено. Поэтому, отменив просто одну статью закона, не Конституции, а закона, уже президент лишается оперативного управления, каждодневного управления всем силовым блоком, и правительство получается полнокровным органом исполнительной власти по всем аспектам, не только по социальной сфере и экономике, но и по силовой составляющей, по внешней политике также.

То есть в области обороны и внешней политики будет два ключа, поскольку президент облечен Конституцией главой, он главнокомандующий и отвечает за внешнюю политику, поэтому будет вопрос двух ключей, как существует во многих странах. Принципиальные вопросы внешней политики и обороны решаются решениями, обеспечиваются решениями и президента, и правительства.

Поэтому это всё вполне укладывается в такой сценарий. Захочет ли Путин такой сценарий для себя выбрать ― это вопрос его решения, я думаю, следующего года. Почему следующего года? Следующий год еще будет достаточно благополучным с точки зрения финансов. Для экономики он не будет благополучным, никакого роста не будет. Все эти разговоры ― это пустые рисованные цифры. 3% рост ВВП, не будет даже такого мизерного роста 3%. А 1% вообще никакой не рост. Должен быть рост 6%, 7%, 8% в год, тогда мы каким-то образом можем хотя бы не отставать.

Сегодня мы отстаем, весь мир растет с темпом роста 3% в год, а в Америке уже при такой махине, 25% мирового ВВП ― Америка. Они растут с темпом 4% в год. А мы растем 0,5%, 1%, говорят, 1,5%. Но это всё рисованные опять-таки цифры, ничего мы не растем. Отставание увеличивается. Когда, помните, лет пятнадцать назад говорили: «Мы догоним Португалию и что-то там обгоним». Теперь Путин говорит: «Мы к 2024 году догоним, станем пятой страной, то есть догоним Германию, станем пятой экономикой мира». Такие вот рисованные иллюзии. Кто ему дает эти вот вещи, цифры для того, чтобы рисовать можно такие иллюзии было? Уже просто становится смешным.

Звонок у нас есть от Максима из Екатеринбурга как раз по этой теме. Максим, здравствуйте, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

― Добрый вечер, это Максим Верников, коллега Михаила Михайловича по федеральному политсовету ПАРНАСа. Михаил Михайлович, у меня, собственно, вопрос, который я хотел бы задать, как раз касается того, что в последний год очень много говорят о том, что Путин может переформатировать систему в парламентскую республику, мол, чтобы пожизненно таким образом оставаться во всех смыслах первым лицом государства.

Какие мотивы с его стороны, понятно. А вот с нашей стороны как оппозиции? Не кажется ли вам, что это может быть даже и лучше, чтобы была парламентская республика, потому что будет тогда только одна центральная власть и победа на этих выборах будет означать всю полноту власти? Вообще допускаете ли вы возможность, что это произойдет реально? Спасибо.

Спасибо большое.

Здесь нельзя, Максим, переставлять две вещи, по времени совершенно не совместимые. Мы говорим о том, что нынешняя Конституция не исполняется, поэтому всё равно, какая система сегодня есть, хоть она парламентская, хоть она президентская.

Но когда я говорю о том, что для начала надо было бы сделать, но это сделает Путин, а надо было бы сделать после Путина, надо было бы для начала, чтобы сделать плавный переход к парламентской республике, а я считаю, что это правильно, то он должен быть сделан именно путем отмены, уточнения полномочий президента и правительства, то есть отмены вот этих полномочий, которые сегодня переданы законом о правительстве. Это первое.

И второе ― конечно, президент не должен отправлять правительство в отставку. Наша Конституция была написана во многом на основе французской Конституции, но там же нет такого права у президента отправлять правительство в отставку. Нет такого. Его формирует парламент после выборов, и президент, да, назначает, он представляет, но он не может отправить правительство в отставку. Так же, как в других странах, где существует система такая, где есть президент и парламент, то есть смешанная система управления, смешанная система государственной власти.

Поэтому не надо менять Конституцию кардинально и называть это «мы переходим на парламентскую республику». Сделать две вещи не очень сложные, и баланс властей, баланс интересов властей и их уравновешивание придет в норму.

Кто же только это сделает-то вот нам?

Я думаю, что Путин может сделать для себя. Максим из Екатеринбурга говорит о том, что это нужно сделать нам, это нам выгодно, я также подтверждаю, что это так. Не то что выгодно, это правильно, потому что люди будут понимать, что они избирают, если избирают Думу, то это Дума для того, чтобы представлять их интересы. Если они избирают президента, то они понимают, что это лидер, который будет обеспечивать, в том числе гарантировать их права, права человека, права гражданина, права избирателя, социальные права и так далее, и так далее, что нынешняя Конституция и возлагает на президента ― гарантировать эти права.

Вы знаете, вот я хотела немножко развить вопрос Максима и спросить, действительно, про положение демократической оппозиции в данный момент, потому что, с одной стороны, рейтинги вроде бы падают, но бенефициарами этого падения пока оказываются КПРФ и ЛДПР, в общем-то.

Случайно.

Случайно, волей обстоятельств, но тем не менее. И видим даже такие ощутимые результаты какие-то, о чем еще пару лет назад сложно было подумать даже.

Но демократам в этой ситуации никакого профита пока нет. Есть ли, как вам кажется, у демократов всё-таки шанс в этой ситуации воспользоваться и сломать эту парадигму, как-то иначе сыграть?

Очень сложно это сделать по той простой причине, что по совокупности действующих норм и действующих законов у нас нет возможности входить в этот процесс. Что я имею в виду? Вы видите, вы правильно сказали, бенефициарами, случайными, я подчеркиваю.

Системная оппозиция.

Становятся те партии, которые находятся в Государственной Думе, то системная оппозиция. У нас такой шанс был, и мы его практически использовали, это 2016 год, выборы в Государственную Думу. Наша партия, «Партия народной свободы», с 5% поддержки в мае получила, к дню голосования мы подошли с 8%. Потом нам написали 0,8%.

Поэтому те даже двадцать мест, которые мы имели бы в Думе из 450, мы, конечно, не поменяли бы всю ситуацию в стране, но сейчас, если бы выборы по всем регионам были, в том числе те выборы, которые сейчас произошли в Приморье и в Сибири, то, безусловно, бенефициарами были бы мы, потому что мы бы участвовали в тех выборах, автоматом участвовали. Сегодня мы не допущены нигде.

Другой пример ― вот сейчас у нас были выборы в Ярославскую областную думу.

Да.

Наш рейтинг поддержки там вырос до 15%. У нас было бы уже больше 10%, больше 10% Думы было бы в руках оппозиции. Тоже у нас не было бы решающего голоса, но власть боится этого, потому что допустить демократов где-то означает в их понимании начало конца нынешней вертикали. Значит, будет полное размывание. Люди поймут: оказывается, можно, даже в состоянии закатанности можно даже через эти квазивыборы, которые не являются реальными свободными и честными выборами, что-то менять.

Путин не может этого допустить, поэтому всё зачищается на ходу. Сейчас у нас будут выборы в Московскую городскую думу.

Городскую, да-да.

Важные выборы. Опять-таки я так скажу, что с пессимизмом на это смотрю, хотя, конечно, мы будем участвовать в этом, но думаю, что будут очень плачевные результаты. Я думаю, что нас не пустят туда, этот сбор подписей для всех партий. Поэтому и разговоры Зорькина о двухпартийной системе ― это фактически забыть про все копошащиеся какие-то политические группы, которые называют себя демократами, либералами и так далее. Хватит уже с ними.

Окончательное решение, да.

Наигрались уже, хватит уже, да. Вот пусть будут коммунисты, квазикоммунисты, значит, и вот будет Путин во главе другого блока, назовите его «Народный фронт», назовите его как угодно, «Квази-Единая Россия», вот это будет во главе с Путиным и Медведевым. Вот эта формула будет так и работать. Вот что они хотят, они хотят упростить, они хотят сложные проблемы решить простым путем.

Что всё-таки в этой ситуации?.. Действительно, будут выборы в Мосгордуму, будут выборы губернатора в Петербурге, будут муниципальные выборы в Петербурге. Важные такие истории, которые, конечно, очень хочется не упустить из рук, и прямо понятно, как они будут упущены из рук. Виноватых искать невозможно. То есть понятно, кто виноват, явно не демократы.

Всё-таки есть ли у демократических сил сейчас хоть какие-то возможности? Есть сакраментальный вопрос про объединение демократической оппозиции. Но я его задам сейчас в очередной раз, хотя уж кто только мне на него не отвечал. Но давайте всё-таки я его задам. Есть такая возможность, дает эта возможность что-то?

Возможность есть, она дает, люди хотят видеть именно консолидированные усилия, именно тогда они приходят. Пример этому ― муниципальные выборы в Москве.

Да.

Как только появился общий список, люди пришли голосовать. И за счет явки демократически настроенного избирателя столько голосов получили наши объединенные демократы на муниципальных выборах.

То же самое мы предлагаем делать и в Петербурге, то же самое мы предлагали, мы и предлагали ПАРНАС сделать на парламентских выборах, не получилось. То же самое мы предлагаем сейчас на выборах в Мосгордуму и на муниципальных выборах в Санкт-Петербурге, где, я думаю, будет хороший результат.

С московскими…

С московскими, мне кажется, будет тяжелее, поскольку я думаю, что не пустят. На муниципальные выборы в Питере, конечно, я думаю, что они не смогут всех не пустить. Я думаю, что мы будем участвовать, активно участвовать, будет хороший результат. У нас там есть хорошие активисты, которые и раньше участвовали, и они сейчас готовы участвовать, и они будут участвовать.

Что касается выборов губернатора, это такой вопрос общеполитический. Вопрос в том, кто же из демократов вообще посмеет выдвигаться и получит тоже, так сказать, поддержку такую, чтобы быть зарегистрированным. Тогда будем обсуждать. Сейчас я, честно вам сказать, не вижу такой фигуры, вокруг которой демократы могли бы без зазрения совести, что называется, не поступаясь своими принципами, объединиться и сказать: «Призываем голосовать за такого-то человека».

Такой человек может появиться, даже из известных людей, если этот человек будет, скажем, вести разговоры со всеми политическими оппозиционными группами по их консолидации вокруг себя. Если просто скажет: «Я самый лучший, все должны объединиться! Кто не объединился, тот плохой!», вот так часто бывает, это значит, что ничего не будет, никакого прорыва и никакого улучшения просто не надо даже ожидать.

Вот про так часто бывает. Московские муниципальные выборы действительно произвели на всех большое впечатление, потому что никто ничего не ждал и вдруг оказалось, что что-то возможно. Тем не менее Алексей Анатольевич Навальный не принимал во всей этой истории особенного участия. Он призвал уже в середине дня самих выборов всех идти и голосовать, но до этого от этой истории сознательно дистанцировался.

Есть ли возможность всё-таки договориться всем вместе? Потому что Навальный является довольно мощной фигурой российской демократической оппозиции, и ровно в тот момент, когда происходит раскол с ним и невозможность договориться с ним, ровно в этот момент и возникает ощущение, что вот мы как в 1993 году не могли договориться, так мы сейчас не можем договориться, никогда у нас ничего хорошего не будет. Вот это какая-то родовая травма.

Есть ли возможность действительно вот такого объединения? Что оно нужно, понятно.

Возможность есть. Я не думаю, что эта возможность будет реализована. Но я вам еще раз говорю, что мы призываем на всех выборах это сделать. Мы как ПАРНАС не обязательно будем что-то возглавлять, мы будем исполнять свою роль. И пусть другие исполняют свою роль. Мы не претендуем на лидерство в этой объединенной оппозиции на конкретных этих выборах, на тех или на других. Вот мы, так сказать, определились в 2016 году на парламентских выборах, мы были лидерами коалиции, но вот нас таким образом написали, вместо 8% написали 0,8%.

Сейчас, я думаю, такие шансы есть. Будут ли они реализованы, не знаю. Да, Навальный в Москве имеет среди молодежи большой авторитет. Я думаю, что это было бы важным фактором, добавило ко всему. Но вопрос, конечно, тоже будет, та же партия «Яблоко», много будет свободных кандидатов, не от партии, потому что в Москве выборы все мажоритарные, нет партийных списков.

Да-да.

Поэтому выдвигаться, все будут собирать подписи. Все должны собирать подписи, и «Яблоко», и ПАРНАС, и кто там еще, и любые просто независимые активисты должны собирать подписи. Поэтому вопрос здесь больше будет в согласовании общей платформы и потом распределении, чтобы не конкурировать друг с другом, с самим собой.

Но главное ― это политическая платформа. Люди, избиратели хотят видеть, что мы едины, что не просто, скажем так, не мешаем друг другу. Они хотят видеть единое видение политическое по Москве и вообще по ситуации в стране в целом.

Время на последний вопрос у меня остается. Вы со своей стороны готовы объединяться даже с теми представителями оппозиции, которые, может быть, лично вам не очень симпатичны и с которыми у вас есть какие-то не катастрофические, но тем не менее идеологические расхождения?

Личный фактор никогда не был для меня препятствием для каких-то объединений, это никогда не было вопросов. Но мы не будем объединяться с коммунистами, мы не будем объединяться с жириновцами или кем-то еще из системных партий, потому что мы не считаем их просто никакой оппозицией, это просто имитаторы. Вредно с ними объединяться, да.

Да, это понятно.

А с демократической оппозицией, конечно, с любыми группами, большими и малыми, мы всегда готовы и призывали, мы всегда инициаторы такой консолидации.

Спасибо большое, Михаил Михайлович.