«Не надо себя успокаивать тем, что богородица вмешается»: Леонид Гозман о спецоперации Путина

Я должен вам сказать, что меня коронавирус огорчает меньше, чем то, что происходит у нас в стране. Потому что коронавирус, я уверен, человечество переживет, и мы переживем с вами как-то. А вот разрушение нашей страны, разрушение государства, причем мне кажется, вот то, что происходит, знаете, оно по уровню, так сказать, опасности напоминает гитлеровское нашествие на самом деле, потому что Гитлер действительно хотел разрушить нашу страну, это правда, и это тоже разрушение нашей страны. Теперь почему он так торопится. Опять же, я вам не хочу называть фамилии людей, которые все знают, я с ними не говорил, но мне кажется, ситуация вот какая. Мне кажется, он почувствовал, я имею в виду Владимир Владимирович Путин и его ближайшие люди, Герой труда Ротенберг, там еще кто-нибудь, с кем он там общается, они почувствовали, что у них все из-под ног уходит. Они почувствовали, что их больше не любят, не уважают, харизма накрылась, любви больше нет. А он же президент не потому, что его избрали, а его избрали потому, что он президент. А он президент потому, что он такой крутой, потому что его уважают, потому что он этих самых американцев под плинтус загнал и так далее. И вот во все это перестали верить, а это основа его власти, понимаете, как способность творить чудеса. Марк Твен когда-то сказал, что когда король потеряет лечить золотуху прикосновением, он потеряет корону и голову. Вот это действительно, и это стало происходить, этот процесс начался. И я думаю, что он понял, что у него вообще все уходит из-под ног, просто все совершенно, что он не может провести правильно, со своей точки зрения правильно, выборы в Думу 2021 года, например. Это уже все, уже не может, уже не получается, и что в 2023 году может быть поздно. Я думаю, что он решил перейти на совершенно другой режим, просто абсолютно другой режим. Это не значит, что будут репрессии сталинского уровня, но он перешел на режим самовластия, он понял, что институты, которые он так долго выстраивал для того, чтобы можно было делать что угодно, записывать любые цифры, вообще врать, как в последний день и так далее, вот даже эти институты уже не достаточно, чтобы удерживать власть. И поэтому он строит новое государство, новое государство с даже не монархией, а именно самовластия. Самовластия, произвола, вот что захотим, то и сделаем, и соответственно, без каких-либо ограничений внешних, поэтому они выводят страну из-под действия международного законодательства фактически. Я не думаю, что будут сталинские репрессии, но то, что репрессии будут возрастать, это, по-моему, абсолютно точно. То есть это признание, во-первых, поражения своего, то есть что тот путь, по которому он шел несколько лет, не достаточен, и это признание того, что все у него плохо. 

Если мы уже заговорили, мы говорили о том, как политика работает с коронавирусом, теперь хотелось бы мне поговорить о том, как политика работает и продолжает работать в эпоху коронавируса, в ситуации, когда общество в общем, назовем вещи своими именами, очень сильно деморализовано, растеряно, ощущает себя с одной стороны, частью какой-то огромной, гигантской общемировой проблемы, не знает, как с этим жить. И вот на фоне этого всего у нас планомерно происходит… Государственным переворотом это назвать нельзя, потому что государственный переворот это смена власти, у нас власть не меняется. Но тем не менее, у нас развивается вся эта история с поправками Конституции, с обнулением президентских сроков, и все это идет своим чередом. С вашей точки зрения, что сейчас, в этой ситуации, когда люди даже на улицу выйти не могут, как им сейчас работать с этой ситуацией? Как им, во-первых, с одной стороны, сохранять каким-то образом вообще возможность одной рукой как-то следить за тем, что происходит с самоизоляцией и с какими-то карантинными мерами, с другой стороны, еще держать в голове, что есть политика, и что там вообще-то тоже потихонечку развиваются какие-то огромные и очень сложные и страшные порой дела. Как это все уместить в своей голове, как с этим быть? Я вас отчасти как психолога сейчас спрашиваю. 

Спасибо. Знал бы прикуп, да…

Знал бы прикуп. 

Знаете что, мне кажется есть… Я вам могу сказать, как психолог я не знаю, потому что я никогда себя не отделял от того, что я психолог, понимаете, когда мне говорят, скажи как психолог, я говорю как я все равно, получается, я себя чувствую психологом и все. Понимаете, мне кажется, есть две важных вещи. Во-первых, надо понимать реальность. Вот, знаете, успокаивать себя чем-то или прятаться от реальности, закрывать глаза, это всегда путь в никуда. Даже если реальность страшна, ее надо понимать. Юнг говорил, мир жесток и ужасен, и потому прекрасен. Надо понимать жестокость и ужасность нашего мира. Вот мне кажется, это надо просто осознать, надо понять, что все-таки произошел государственный переворот. Потому что ну да, вот люди говорят, вот как же, был Путин и остался Путин. Да, это правда, был Путин и остался Путин, но понимаете, когда Гитлер, например, разогнал рейхстаг и убил часть депутатов рейхстага, которые были против него, это переворот, хотя остался тот же Гитлер. И не надо успокаивать себя тем, что вот тридцать шестой год, а может, вообще господь приберет, богородица вмешается там и так далее. Когда вмешается богородица, никто не знает, может, завтра, но это уже другая страна. Понимаете, вот надо понимать, что это уже другая страна. И тот человек, который сядет на трон русского царя после Владимира Владимировича Путина, он получает другие полномочия, он получает самовластные полномочия, вот это надо понимать обязательно. Надо понимать, что мы не можем остановить этот процесс в краткосрочной перспективе. Вот сейчас идут споры, голосовать, не голосовать, наплевать на них, взять бюллетень и надругаться над ним и так далее. Отлично. Я вот, пожалуй, где-то буквально минут десять назад решил, что я пойду голосовать все-таки. 

Да? Так, интересненько.

Я решил, что я, пожалуй, пойду и скажу «нет». Но надо понимать, надо отдавать себе отчет в том, что от того, что ты скажешь «нет», не изменится объявленный ими результат. Вот они объявят свою победу в любом случае, хоть мы там на ушах будем стоять, они объявят свою победу. Еще одна вещь, которую надо понимать, простите, что я все-таки неприятные вещи говорю, но их надо понимать, надо понимать, где ты живешь. Я потом скажу во здравие. Надо понимать, что с уходом Владимира Владимировича Путина, по любой причине, что бы ни было триггером этого ухода, совершенно не очевидно, что станет лучше, понимаете. Совершенно не очевидно, что станет лучше, а может стать еще хуже. Мне кажется, что наш режим сегодня очень похож на режим Бенито Муссолини, такой мягкий фашизм. Но кто вам гарантировал, что он не будет гитлеровским? Кто вам гарантировал? Мне тут говорили в одном споре, говорят, ну вот, люди не проголосуют за Гитлера и так далее. Ребята, а кто вам сказал, что вообще вас будут спрашивать, что будет кто-то голосовать? Установят военную диктатуру, и нормально, и хорошо, с раздачей еды. То есть это тоже все возможно. То есть надо понимать, что ситуация на самом деле ужасна, и то, что произошло в нашей стране вот в эти последние дни, вот это, с моей точки зрения, это трагедия, сравнимая с гитлеровским нашествием. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.

Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС