Александр Лебедев: «В Крыму ни денег нет, ни кредит туда не дашь. Это мешает»

Эггерт: Я бы хотел начать с того, что эта тема Великобритании внезапно в двух аспектах в России в последние дни возникла. С одной стороны, информация о том, что, по опросам общественного населения, возможно, Соединенное Королевство проголосует за выход из ЕС, а с другой стороны, английские футбольные болельщики оказались тоже у всех на виду, я бы сказал. Начнем с «брексита», с выхода возможного. Скажите, бытует такая точка зрения, что выход Великобритании из ЕС очень хорош для России и особенно для Кремля, потому что ЕС будет заниматься только своим собственным распадом и забудут про Украину, про Крым и про все остальное. Вы тоже так считаете?

Лебедев: Мне кажется, это придумано британской прессой и британскими политиками, потому что такой аргумент использовался прям в устах премьера: «Уж не будете вы, англичане, голосовать за выход? Это то, чтобы Кремлю понравиться». Смешно. Где англичане, где Кремль и на каком месте повестки дня у Кремля вообще есть Англия в Евросоюзе или нет. И что изменится? Допустим, англичане, шанс такой есть, проголосуют за выход. Политика Великобритании в отношении России все равно формируется, в основном, на Даунинг-стрит, 10, нежели в Брюсселе, на мой взгляд. Поэтому это выдуманный, бессмысленный и, на мой взгляд, натянутый аргумент.

Эггерт: Нет, Евросоюз. Идея такая: Евросоюз будет заниматься долго-долго заниматься только выходом Великобритании, и он забудет про Украину, про Крым, про санкции, про все.

Лебедев: Я думаю, до сих пор внешняя политика, особенно английская, в значительной мере, в большей мере, в основной мере вырабатывается на национальном, нежели на наднациональном уровне в Брюсселе, поэтому ничего не изменится. Даже если в Кремле у кого-то такая мысль и мелькнула, она наивная. Но не думаю, что это позиция Кремля, это выдумка для того, чтобы наивно агитировать англичан, но ни те, ни другие политики ни за выход, ни за вход не могут внятно объяснить плюсы и минусы. Это смешно. Я, например, считаю, что экономически, конечно, для Англии это будет плохо, но, конечно, самых здравых англичан, там таких много, все равно беспокоит миграционная политика, тот факт, что, конечно, такие большие бюрократии, как Брюссель, они всегда склонны быть похожи на нас. Слишком большая территория, много бюрократов в одном месте, и неэффективно, возникает куча проблем. Но мне все-таки кажется, что англичане, как люди консервативные в хорошем смысле, когда придут голосовать, подумают еще раз, и мне почему-то кажется, это мой прогноз, что, наверное, не выйдет она, не выйдет она из Евросоюза. Но, тем не менее, по-прежнему хочется слышать от британских политиков и от средств массовой информации более убедительный анализ плюсов и минусов.

Эггерт: А вы считаете, что он до сих пор не убедителен?

Лебедев: Я даже службы города набрал, ну, вроде проникновенно, ну, вроде бы он за то, чтобы оставаться. Я слушал Бориса Джонсона. Борис, пожалуй, один из самых ярких ораторов вообще в Великобритании, и, честно говоря, он, понятно, играет свою игру для того, чтобы в случае, если все-таки будет «брексит», то...

Эггерт: Претендовать на премьера?

Лебедев: Да. Понятно. А у Кэмерона будут проблемы. Но почему-то мне кажется, я не хочу влиять на их выбор, да и не могу повлиять, я Bloomberg дал интервью, я чисто уклонился, как владелец английских газет, никто же не верит, что владельцы могут не влиять на информационную политику вообще. Я за 10 лет в «Новой газете» никогда не влиял ни на что никогда. Я, например, могу разделять или не разделять точку зрения журналистов. Наши лучшие журналисты, они у нас просто, правда, мирового класса по Ближнему Востоку, в основном, писали позитивно о российской военной операции в Сирии. Это их собственное мнение, попробуйте повлиять на британского журналиста, кончится очень плохо. А попробуйте на «Новую газету» — еще хуже, так что это бессмысленное дело.

Эггерт: Если вернуться к возможности выхода Великобритании. Вы сказали, что будет плохо для британской экономики.

Лебедев: Экономически.

Эггерт: Экономически? Почему?

Лебедев: Конечно. Потому что все-таки есть общий рынок и возникнут кое-какие дополнительные проблемы, которых лучше, чтобы не возникало. Фунт, который и так потерял процентов 12, и еще будет по нему удар дополнительный. В общем, многие вещи надо будет переделывать, пересматривать, ничего хорошего не будет от этого. То есть, грубо говоря, оставаться в Евросоюзе и влиять на Брюссель, и какие-то вещи упаковывать и причесывать так, как выгодно британскому народу, британской короне, это более правильный путь. Конечно, не надо давать Брюсселю садиться на голову и слишком много силы воли брать, как говорил один мой ребенок маленький. «Много силы воли взял» — он говорил так. Так и здесь.

Эггерт: А российский бизнес, российское сообщество, фактически уже российская община, существующая в Великобритании, сколько там, 300-400 тысяч человек.

Лебедев: Наверное, если из всех стран СНГ.

Эггерт: Хорошо, постсоветское, хорошо. Среди этих людей очень много людей богатых, они как относятся к этому? Для них что это значит?

Лебедев: Там много людей лоботрясов, которые вообще ни к чему не относятся никак. То есть они купили себе дорогое имущество, в основном, недвижимое на украденные деньги, им вообще все равно. А те, которые там благим делом занимаются, не знаю, хорошие рестораторы наши или владельцы футбольных клубов, мне кажется, ничего для них не изменится абсолютно. Но, в конце концов, на самом деле это не эволюционные преобразования. Даже если Великобритания выйдет, потом опять, наверное, войдет через какое-то время, лет через пять. Грубо говоря, это же отстаивание определенной линии в отношениях с Брюсселем. Аргументы Бориса Джонсона: «Мы — европейская держава, мы для Европы, Европа для нас, мы всегда, мы любим». Он недавно читал Гете на немецком, он на французском отлично говорит. То есть когда кто-то из политиков аргументирует за выход, он обязательно говорит с европейских позиций, такое ощущение, так ловко, честно говоря, но мне все-таки кажется, что есть еще качу факторов за пределами: американцы уговаривают, европейцы уговаривают.

Расшифровка обновляется