Писатель Сергей Шаргунов, вернувшийся из Донецка: «Все опасаются, что перемирие чревато еще большей войной»

Эта новость стала второй, после объявления перемирия, вселившей надежду на прекращение всего того, что мы называем «война на юго-востоке Украины». Именно на расположение российских войск указывали западные страны, говоря о военной угрозе Украине, именно эти части обвинялись украинской стороной в обстрелах приграничной территории, именно во время этих учений, как утверждали 20 десантников, они случайно оказались на территории Украины, где были задержаны, а затем показаны по всем мировым телеканалам.

И вот теперь российских войск у границ Украины не сможет увидеть даже спутник НАТО.

Это конец глубочайшего политического, экономического и гуманитарного кризиса, или эта формальность – отвод войск, не сможет поколебать людей в уверенности, что противостояние продолжится и сюжет «необъявленная война» далек даже от кульминации. Эту тему Дмитрий Казнин обсудил с писателем Сергеем Шаргуновым.

Казнин: Вот это стратегические обсуждения – отвод, подвод войск и так далее – это одно, а другое дело, как живут люди, которые находятся уже многие месяцы на это ничьей территории и испытают все ужасы войны. Вы, побывав там, какой вывод сделали, это скоро закончится или нет?

Шаргунов: Вопрос действительно открытый, хотелось бы, чтобы это все закончилось поскорее, хотелось бы не только мне одному, но и всем жителям и Донецка, и Луганска, и всей этой территории Донбасса. Одно дело, когда все только начиналось, совсем другое дело, когда приходиться часами сидеть в бомбоубежище, когда рвутся снаряды ежедневно, ежедневно гибнут люди.

Вопрос исключительно в том, на каких условиях это завершится. Многие опасаются, что нынешнее якобы перемирие чревато еще большей войной. Конечно, перемирие в каком-то виде есть, потому что техника тяжелая не задействована, нет очевидных танковых сражений, но, с другой стороны, все мы знаем, что обстрелам подвергаются города, идут постоянные перестрелки, особенно это заметно в Донецке.

Мой прогноз, моя точка зрения, может быть, это оптимистичный взгляд на вещи, мне кажется, что все-таки в ближайшее время будет заключен мирный договор. Подобные уточки уже не раз были в прессе. По всей видимости, будет некая линия разграничения как раз по нынешнему месту диспозиции и дальше 15-километровый отвод тяжелой артиллерии. И в том виде, в каком есть сейчас, «ДНР» и «ЛНР» под контролем ополченцев, они под их контролем и остаются. Потом уже проходят ноябрьские выборы и такой своего рода вариант Приднестровья. При этом обе стороны придерживаются своей точки зрения, и как в случае с Приднестровьем и Молдовой, не стреляют.

Казнин: Сергей, я прочитал вашу колонку, которая называется «Растерянность», если я не ошибаюсь.

Шаргунов: Ну да, была колонка.

Казнин: И мне показалось, что вы тоже растеряны, увидев то, как живут там люди.

Шаргунов: Да, я понимаю ваш вопрос. На самом деле я ничего нового не сказал, просто у нас такая вспыльчивая и очень возбудимая интернет-аудитория. Я все эти вопросы задавал с самого начала. Просто люди привыкли мыслить в черно-белых категориях.

Казнин: К сожалению, да.

Шаргунов: А я всегда пытаюсь разобраться. Когда я слышу какие-то радикальные тезисы из серии «Порошенко, дави и жги!», я вынужден отвечать радикальными антитезисами в дискуссиях. На самом деле я был там еще и в мае, и тогда тоже было чувство растерянности и сложности всей этой картины. Главное переживание за людей.

Казнин: Так в том-то и дело. Мы же знаем, что и сейчас практически каждый день гибнут люди, случайные люди.

Шаргунов: Вот именно. Вчера вот эта история с бабушкой, которой 100 лет, вот такая долгожительница, погибла ее дочь, а этой бабушке ампутировали ногу. Вчера погиб ребенок. Я своими глазами видел погибших, спускался в подвал, видел детей, которые трясутся от страха.

Казнин: Вот это самое главное. Вот это когда прекратится, на ваш взгляд? То есть можно ведь бесконечно вести переговоры и при этом воевать.

Шаргунов: Вот именно.

Казнин: И эти жесты, которые назвали жестами мои собеседники сегодня – отвод войск, меморандум, встречи двусторонние – они меняют что-то в восприятии ситуации тех, кто там живет? Они верят в то, что это поможет, что не будет российских войск пресловутых, которых так боялись, и так много об этом говорили?

Шаргунов: Тут, вы понимаете, вопрос в акцентах, потому что жители Донецка едва ли боялись российских войск.

Казнин: Но там тоже разные ведь люди.

Шаргунов: Не спорю, но я бы не хотел сейчас переходить к гуманистической полемике, потому что это вопрос отдельный, действительно политологический, важный. Самое главное, чтобы люди не гибли. По моим ощущениям, люди настолько замаялись от войны, что они уже готовы пытаться переиграть смерть. То есть это массовое возвращение людей в Донецк связано не с тем, что война действительно закончилась. В плане Донецка она закончилась на бумаге, потому что Донецк страдает в той же степени на самом деле, что и летом, потому что в Донецк киевские силовики не вошли в августе, а его так же обстреливали.

Сейчас тоже обстреливают, но люди вернулись в большом количестве, они пытаются жить по-старому: ходить на рынок, ходить в магазины, детей ведут в школу, ребята молодые стоят на ступеньках университета, к ним подходишь, болтаешь, а рядом грохочет. Такая попытка воспринимать все это как гром, как будто гроза, и вроде бы это их не касается. Видишь – рядом горит дом, лежит мертвый человек. Ощущение от Донецка, что это город контрастов. Оно было уже весной, но сейчас, когда смертоубийство происходит буквально ежедневно, то это ощущение только усиливается. 

Фото: РИА Новости