«Никто так и не объяснил, в чем дело». Дизайнера Никиту Грузовика задержали с ОМОНом в центре Москвы и допросили в Воронеже

Вчера я с товарищем приехал на работу на Электрозавод, припарковался у четвертой проходной. Товарищ пошел выписывать пропуск на машину, в это время ко мне подошел какой-то парень в гражданском. Открыл дверь в машину, спрашивает: «Вы Никита Грузовик, сумки шьете?» Достал ключ из замка зажигания и сказал, что я задержан. Я вылез из машины и увидел человек пять ОМОНовцев и их фургон, который перегородил дорогу. Меня подвели к фургону — руки на машину — досмотрели, а два парня в гражданском снимали это на телефон. Началась какая-то суета: меня посадили в машину, а в этот момент пришел недоумевающий товарищ, я ему дал ключи от машины. Притащили мой рюкзак с ноутбуком из машины, там же лежал мой телефон. Меня посадили в автобус и мы поехали. Словесно они были не очень вежливые, но силу не применяли.

Заехали за Электрозавод со стороны Яузы, вышли. ОМОНовцы сфотографировали мой паспорт и уехали. На меня надели наручники, вещи переложили в машину — дальше мы ехали на какой-то «Ладе» с двумя парнями в гражданском. Они мне сказали, что сейчас мы поедем в Воронеж. Я меньше всего хотел, помимо всего происходящего, еще и в Воронеж ехать.

Мне дали какую-то бумагу о приводе, где было написано, что я свидетель по какому-то делу: там фигурировали незнакомые имена, счета, какие-то суммы — что-то связанное с аптечными лекарствами и махинациями. На мои вопросы они почти не отвечали, говорили: «Мы только доставляем». Телефон лежал у меня в рюкзаке, а рюкзак они убрали. Я спросил, можно ли мне позвонить, — они ответили, что смогу поговорить после допроса. Из разговора с ними я понял, что я в тот день не один такой.

Еще они у меня спрашивали, где подруга, потому что у них в документах числился адрес Оли [Осиповой], а не мой. Они читали мои переписки в Instagram — у меня он один, и личный, и рабочий. Может быть, слушали, а не читали — это они так мельком сказали, что было не очень понятно. На мои возражения, что это все безумие и бред, они говорили, что все так говорят и вообще вопросы не к ним. «Тебя бы не забирали, если бы не было за что».

За МКАДом мы остановились у «Макдональдса» — они захотели поесть. С меня сняли наручники и сказали не делать глупостей. Я ответил, что не собираюсь бежать и сам хочу разобраться в ситуации. С этими ребятами мы нормально ехали разговаривали. Я пытался что-то сложить в голове, а они тоже до конца не понимали, что происходит. В какой-то момент один из них позвонил кому-то из начальства и спросил: «А он вообще точно жулик или нет?» Ему ответили, что не точно.

Часов в пять-шесть мы приехали в Воронеж. По пути они долго решали, куда меня везти, — кого-то не было на месте, плюс из Москвы ехали еще несколько задержанных. В итоге привезли меня по адресу улица 20-летия Октября, 113 [в следственное управление МВД по Воронежу]. Я был первый из задержанных. Мы долго ждали какого-то эксперта, следователя.

Я зашел к какому-то начальнику, он задал мне несколько общих вопросов вроде «чем я занимаюсь». Ответ, что у меня небольшое швейное производство, его удивил, хотя у них была полная папка с моими фотографиями, адресами. Они очень сильно интересовались, был ли я в Таиланде, — у них была информация, что я там жил, но это было в 2014 году. Спрашивали, был ли я там в прошлом году, — нет, последний раз в 2017-м.

Мне никто ситуацию не прояснял, позвонить не давал. Поставили стульчик в коридоре, и я так сидел, пока не начали привозить других задержанных. Из разговоров я слышал, что среди них есть люди с судимостями, вместе с ними привезли изъятые компьютеры и телефоны.

Там было довольно много людей, много, я обратил внимание, было из Электроуглей (Подмосковье) людей. Попутно ходили полицейские, один говорит: посиди, подумай, вспомни, что ты там натворил, если б ты был невиновен, тебя бы сюда не привезли. Когда много людей стояли в коридоре, у меня спрашивали: «Знаешь?» Я говорю: впервые вижу, и я их действительно впервые видел. Это было, мне кажется, часов в шесть-семь. Просто так сидели, ждали, туда привозили какие-то компьютеры, какие-то папки, какая-то ***** [ерунда]. Потом приехал эксперт, который голос записывал в дальнейшем. Они ждали его и… не знаю, кто это, следователь какой-то, который этим делом занимается.

Пока мы ехали с ребятами этими, мы довольно нормально общались, несмотря на ситуацию, они говорят, это их работа — доставить. Они ехали, говорили: ты, наверное, не похож на жулика. Я говорю: ну как бы да. И когда мы приехали к начальнику, они заходили к нему, один вышел — и шепотом мне говорит: тебя сегодня отпустят. По пути они меня пугали, что до 48 часов [задержат], пока не установят и так далее.

Все было как-то неорганизованно, суета, в итоге меня первым отправили — какая-то женщина в кабинете небольшом принимала, и вот этот следователь, которого все ждали, зашел и сказал про меня: буквально пять вопросов — и отпускай. Он спросил меня про номера телефонов, что у меня был какой-то номер — я просто не понял, один из моих номеров где-то там у них высветился, и, как я понял, это был номер, которым я не пользовался лет пять. Женщина на допросе — у меня создалось такое впечатление — особо не понимала, о каком телефоне идет речь, потому что она говорила про тот, который у меня сейчас. Какая-то неразбериха, я сам не понимал, что происходит.

По бумаге я был свидетелем. Вопросы были общие — какими телефонами пользуюсь, не пользуюсь ли IP-телефонией, какие у меня карты банковские. Такие максимально общие вопросы.

В итоге я подписал бумагу обо всем, что я говорил, потом меня отвели к специалисту, который брал образцы голоса — просто записывали мой голос. Подписал бумагу, что я не против.

После этого мне отдали вещи — все, свободен.

На радостях, что это все закончилось, я не просил, может быть, стоило копию хоть чего-то — в итоге на руках ни одной бумаги. И мне никто так и не объяснил, в чем дело.

Из всех этих разговоров, когда полицейские ходили, я понял, что какая-то ситуация с БАДами, это слово звучало постоянно, и что людей забирали из-за какого-то мошенничества, какое-то оборудование именно с IP-телефонией, что-то такое общее.

Там просто люди говорили, что это люди с судимостями, эти еще что-то. Ну то есть абсолютно непонятно, что происходит, непонятно, почему меня так забирали, везли в Воронеж.

Было где-то семь часов, ребята, которые меня везли, сказали, что довезут до вокзала. Я забрал телефон, он уже был разряжен. Ребята отвезли меня до вокзала, показали, где купить билет. Я сел в кафе, зарядил телефон, часов в восемь вышел на связь и ошарашил всех, что я вообще в Воронеже — все меня искали в Москве.

Мне не говорили абсолютно ничего. Это был допрос такой очень ни о чем, это была запись голоса, при этом ни смотрели ни мой компьютер, ничего. Как я понял, посмотрели телефон: ребята говорят, я в четыре часа выходил в телеграм, притом что в четыре у меня телефона на руках не было.

Все максимально непонятно. До сих пор я не понимаю, что случилось, и что, самое главное, будет дальше, потому что БАДами я никогда в жизни не занимался и как-то в планах не было. Деньги у людей я по телефону вымогал, как мне говорили эти ребята — но они тоже предполагали, они, как я понял, знают что-то, но не сильно много.

Здесь люди, когда меня потеряли, начали переживать и волноваться. Написали с огромным трудом в Преображенский район заявление о моем похищении. Мне до сих пор звонят, просят забрать, вчера ехал в автобусе, звонили, сказали — где вы, что вы, что вы делаете в Воронеже, ну, я им ситуацию описал, сказал, куда меня привезли в Воронеже и так далее.

Сегодня я буду разговаривать с адвокатом, просто чтобы понять — если эта история будет повторяться, иметь продолжение, что с этим делать.   

Дождь направил запрос в пресс-службу ГУ МВД России по Воронежской области.