Дети 11 сентября: истории тех, кто потерял родителей в теракте 2001 года

Согласно исследованию 2005 года, проведенному Клодом Хемтобом, в то время работавшим в отделении психиатрии Медицинской школы Маунт-Синай в Нью-Йорке, после теракта 2001 года хотя бы одного родителя лишилось 2752 ребенка в возрасте до 18 лет. Большинство детей жили в Нью-Йорке или Нью-Джерси, их средний возраст был чуть меньше 8 лет. Около 86% погибших родителей были отцами. В исследовании Хемтоба отмечается, что потеря родителя из-за теракта может увеличить риск развития сердечных заболеваний, депрессии и посттравматического стрессового расстройства.

Николас Горький, 19 лет, Рай-Брук, штат Нью-Йорк

Мать Николаса, Паула Беллини, благодарна ему за то, что он спас ей жизнь. Беллини была на седьмой неделе беременности, когда из-за тяжелого утреннего недомогания опоздала на работу. Она работала аналитиком показателей эффективности в Morgan Stanley Dean Witter и собиралась войти в Южную башню Всемирного торгового центра, когда увидела, как первый самолет врезается в Северную башню.

Отец Николаса, Себастьян Горький, был топ-менеджером Deutsche Bank, располагавшемся в центре Манхэттена, и случайно оказался в Южной башне в момент теракта — в последний момент он вызвался провести там деловую встречу. Ему не удалось выбраться из здания.

Выросший в пригороде Вестчестера, Николас был тревожным ребенком. «Я беспокоился обо всем. Я был ребенком, который всегда спрашивал: „Что, если то? Что, если это?“ К счастью, это прошло, когда я решил научиться с этим справляться», — рассказывает он.

Его мать, ныне инструктор по йоге, в такие моменты помогала ему успокоиться с помощью глубокого дыхания, терапевтическое действие на него также оказывали разговоры со сводной младшей сестрой. В разгар пандемии в прошлом году Николас учился на первом курсе Университета Пердью в Индиане. Он сказал, что во время локдауна почувствовал себя изолированным от своей семьи и начал терапию от депрессии.

Лия Куигли, 19 лет, Уэллсли, штат Массачусетс

Как и другие дети, которые никогда не виделись со своими родителями, Лия знает отца в основном по фотографиям и историям, которые рассказывали его знакомые. Переживание утраты заставляло ее чувствовать себя очень одинокой. Ее отец, Патрик Куигли IV, был пассажиром рейса 175 United Airlines, второго самолета, врезавшегося в торговый центр. Она родилась через месяц после его смерти.

Когда Лии было 7 лет, она нашла утешение в лагере для детей, потерявших родственников 11 сентября. Она проводила в нем каждое лето на протяжении пяти лет, пока смены не прекратились. «Я не помню, чтобы мы открыто говорили о наших чувствах, мы просто знали, что у всех нас был общий опыт. Я знала, что я не одна, и это очень помогало», — сказала она.

По ее словам, она чувствовала себя некомфортно, когда ее называли «ребенком 11 сентября». «Это то, к чему никто не знает, как подойти, и поэтому все начинают неловко ходить вокруг да около», — сказала она. Когда на уроках истории или обществознания заходила речь о терактах, некоторые учителя предлагали ей выйти из класса. В одном эссе в выпускном классе Лия написала, что все по-разному относятся к потере. «Горе не ограничивается пятью этапами. Не наступает тот день, когда оно говорит „ну пока“ и освобождает вас. Стиральная машинка навсегда застряла на цикле отжима», — написала она.

Сейчас Лия учится на втором курсе Университета Мэриленда и изучает дошкольное образование. На ее выбор повлияла деятельность ее матери, Патти Куигли, временного исполнительного директора Фонда Разии «Луч надежды», который занимается образованием девочек в Афганистане и планирует продолжать делать это и после вывода американский войск.

Селия Роуз Гудинг, 21 год, округ Вестчестер, штат Нью-Йорк

Когда погиб ее отец Кэлвин Гудинг, торговец ценными бумагами в Cantor Fitzgerald, Селия была совсем малышкой. Ее мать, актриса Катрин Лашанс, удостоенная премии «Тони», подарила ей его обручальное кольцо. Селия везде берет его с собой, потому что «оно хранит его энергию». «Все, чего я достигла в жизни, было благодаря отцу», — сказала она.

Когда девочке было 6 лет, она увидела, как Лашанс получила премию «Тони» за лучшую женскую роль в мюзикле «Пурпурный цвет», и с тех пор мечтала ощутить радость, которую видела тогда на лице своей матери. В прошлом году Селия была номинирована на премию «Тони» 2020 года за лучшую роль в мюзикле за ее работу в мюзикле «Маленькая зазубренная таблетка» (Jagged Little Pill) на Бродвее. В мюзикле она играет усыновленную белой семьей Фрэнки Хили, которая пытается найти свой путь как чернокожая квир-активистка. По словам Селии, она разделяет эту черту со своим персонажем.

Селия окончила школу Хакли в Тэрритауне, штат Нью-Йорк, изучала танцы в школе Американского театра танца Элвина Эйли и провела год в Университете Пейс в Нью-Йорке. Сейчас она участвует в съемках своего первого телесериала «Звездный путь: новые странные миры» в Торонто. «Я действительно счастлива, — сказала она. — Мой отец следит за тем, чтобы любая работа, за которую я берусь, приносила мне радость».

Селия говорит, что ей нравится быть занятой, веселой и жизнерадостной, и она часто пытается отшутиться от серьезных тем. «В течение долгого времени я думала, что если полностью осознаю, что для меня значит потеря отца, я никогда не выберусь из этого эмоционального ада», — сказала она. По ее словам, выступления на сцене помогли ей пережить горе, но ей предстоит еще долгий путь.

Джулия Гарднер, 22 года, и Майкл Гарднер, 24 года, Нью-Йорк

Весной Джулия окончила Брауновский университет и планирует поступать в ветеринарную школу. Ей было почти 3 года, когда она потеряла отца Дугласа Гарднера. Он был исполнительным управляющим директором Cantor Fitzgerald, фирмы по оказанию финансовых услуг, чей офис располагался в Северной башне.

Каждую годовщину 11 сентября Джулия пишет ему письмо. Она рассказала, что когда она училась в старших классах в загородной школе Ривердейла, его альма-матер, ей было тяжело от того, что он никогда не увидит ее, когда она идет по кампусу или играет в футбол. «Я бы хотела, чтобы ты еще хоть раз зарычал и завернул меня в полотенце со львенком. Я скучаю по тебе больше, чем кто-то может себе представить», — написала она в одном из писем. Она любит проигрывать его виниловые пластинки Beatles, Grateful Dead и Led Zeppelin. «Мне хочется верить, что, слушая его музыку, я узнаю его чуть лучше», — сказала она.

Старший брат Джулии Майкл — сотрудник компании Newmark, занимающейся недвижимостью, — общается со своим отцом через баскетбол. Майкл выступал за университет Джона Хопкинса и играл в спортзале Хаверфорд колледжа, где играла команда его отца. Спортивный комплекс там носит название «Интегрированный спортивный центр Дугласа Б. Гарднера 83» и более известен как «Дуг». «Раз в год я играл там и видел мемориальные доски и его фотографии тех лет, когда он учился в колледже», — сказал Майкл. «Мы выиграли все четыре раза. Мне пришлось побеждать в его спортзале».

Главный исполнительный директор компании Cantor Fitzgerald Ховард Латник, еще один выпускник Хаверфорда, был основным спонсором нового спортивного центра. В течение нескольких лет после террористической атаки Латник почти каждую неделю брал Майкла к себе домой на ужин, в кафе или поиграть со своими сыновьями. 

«Мне повезло, что у меня есть такая поддержка от людей, которые, несмотря на свою занятость, откладывали свои дела, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Это дало мне понять, что является образцом для подражания во время кризиса», — сказал Майкл. Он до сих пор играет в баскетбол с друзьями своего отца и болеет за его любимую команду. «У „Никс“ в этом году был невероятный сезон, впервые за черт знает сколько времени, — сказал он. — Я бы хотел разделить это с ним».

Дэниел и Майкл Фридман, обоим 31 год, Нью-Йорк

После того как их отец, Эндрю Фридман, пропал без вести, мать близнецов брала их с собой, когда искала его по манхэттенским больницам. Братья говорят, что их поиски помогли смягчить удар от его смерти. Фридман работал в Carr Futures в Северной башне. Его черепаховые очки и серебристый мобильный телефон находятся в Мемориале и музее 11 сентября.

Близнецы рассказали, что вспомнили, как после поисковых операций спасатели говорили о том, что им нужны сухие носки. Четыре года назад они основали компанию по производству носков Tall Order и пообещали направлять 10% прибыли некоммерческой организации «Дети вторника», которая оказывает помощь семьям, пострадавшим от терроризма и военных конфликтов. Братья уже пожертвовали фонду более $40 тысяч.

Эшли Бисман, 36 лет, Порт-Вашингтон, штат Нью-Йорк

Когда в 2013 году Эшли рассталась с парнем в Бостоне, она осталась одна, без работы и жилья. Однажды она пришла к Мемориалу 11 сентября, где выбито имя ее отца, Джеффри Голдфлама, финансового директора Cantor Fitzgerald. «Я размышляла о том, что я делаю со своей жизнью. Что бы мой отец подумал обо мне? Я чувствовала себя такой неудачницей», — вспомнила она.

Собрав остатки своего оптимизма, она зарегистрировалась на сайте онлайн-знакомств и после нескольких неудачных свиданий встретила Эрика Бисмана. Они поженились, и теперь у них есть трехлетняя дочь и почти двухлетний сын. Ее муж работает менеджером в Ally Financial. «Иногда я представляю, как мой отец сидит с ним рядом и разговаривает о финансах. Этого никогда не произойдет, и я чувствую себя так, будто у меня украли самое важное», — сказала она.

Изучая журналистику в Государственном университете Пенсильвании, Эшли, когда ей было 20, писала заметки о свиданиях. В 30 лет она начала записывать свои воспоминания об отце. Затем она сплела это воедино и опубликовала мемуары под названием «В погоне за бабочками: правдивая история дочери 11 сентября». Книга была опубликована в июне небольшим независимым издательством Stone Tiger Books. Эшли сказала, что некоторые читатели, возможно, сочтут юмор книги неуважительным. «Я переживаю, но, в конце концов, это моя история. Мне удалось справиться с потерей отца, потому что я искала то, что заставляет меня смеяться», — сказала она.

Фото на превью: Ted S. Warren / AP