Единоросс Виктор Звагельский: закон о рекламе приведет к монополизации ТВ, и неэфирные каналы реально могут исчезнуть

08/07/2014 - 19:49 (по МСК) Андрей Горянов

Главный редактор портала Slon.ru Андрей Горянов обсудил с депутатом от «Единой России» Виктором Звагельским закон о рекламе, который фактически убивает платные кабельные каналы в России, как депутаты будут развивать крымское виноделие и как малый и средний бизнес выживает в России.

Горянов: Мне хотелось бы начать с общего – с экономики РФ. Например, сегодня пришла новость, что Минтруда подтвердило заморозку пенсий в 2015 году. До этого приходили новости о возможном повышении, в частности НДС и НДФЛ. Как вам кажется, не является ли это знаком того, что у российской экономики и у бюджета РФ деньги стремительно заканчиваются?

Звагельский: Я бы не стал так негативно относиться к тому, что вы услышали, на самом деле, действительно, Минтруда это только подтвердил. Вообще политика в области налогов, в области бюджетного планирования всегда была очень осторожной, естественно, углеродо-, водородозависимая. И с учетом всех колебаний сегодня – и экономических, и  в большей степени даже политических – бюджетная политика должна быть еще более осторожной.

Если мы говорим глобально об экономике, никто же никогда не утверждал, даже самые рьяные поборники экономического развития в России, что экономика у нас развивается так, как мы хотим, что она развивается интенсивно, что она развивается в правильном направлении. В экономике масса проблем, как я уже сказал, экономика зависимая.

У нас достаточно слабо работает, на мой взгляд, или вообще не работает то, что я считаю основополагающим для такого большого государства и с разнообразием того, что можно делать, не работает кластерная экономика, это очень важно. У нас крайне слабо развивается региональный бизнес, что является проблемой регионов, как ни странно, а не федерального центра.

Горянов: Абсолютно верно, у нас есть такое понятие, что бюджетная федерализация, что все деньги конструируются в Москве, а регионам они отдаются бюджетными трансфертами. Но я не об этом. Вы – в прошлом бизнесмен и очень хорошо понимаете, что такое налоги для предпринимателей. Если они будут повышены, а возможность этого появилась снова, вообще это правильная политика или нет, в и так трудное время для бизнеса еще повышать налоги?

Звагельский: Если вы внимательно следили за тем, что происходило в конце прошлой сессии и немножечко затронуло начало этой сессии, то как раз некоторые огрехи, мягко говоря, избыточной налоговой политики нам удалось не то что согласовать с правительством, а удалось убедить правительство, что они были неправы.

Горянов: А чем именно вы говорите?

Звагельский: Мы говорим о едином социальном налоге, мы говорим о налогах для индивидуальных предпринимателей, о страховых выплатах, это то, что у нас было еще в конце той сессии. Действительно, как нам показалось, мы вначале достаточно жестко отреагировали на позицию правительства, и правительство с нами согласилось. Это на самом деле капля в море, исходя из того, что можно сейчас сделать с точки зрения налогового обложения, снижения налогообложения для предпринимателей. Это действительно проблема.

Если мы говорим о глобальной проблеме российской экономики с точки зрения налогообложения, у нас те структуры, которые отвечают за развитие бизнеса, если мы говорим об исполнительной власти, о структурах правительства, они всегда, зачастую редко очень мыслят намного лет вперед. Сегодня все мыслят из расчета сроков окупаемости.

Вот как в бизнесе есть срок окупаемости средний – 8-10 лет, вот так же и рассматривается налогообложение. Никто не рассматривает то, что, сегодня снизив налоги, через 15 лет это даст эффект в 4 раза выше, чем сейчас. Все смотрят на то, а как бы нам прожить эти 8 лет. Вот в чем вопрос, если мы говорим об этом. Наверное, эту психологию надо менять, но действительно локомотив в любой стране – это малый и средний бизнес. Если мы будем ставить его в кризисные условия, нам, конечно, будет очень сложно идти дальше.

Я сейчас выскажу крамольную мысль о бизнесе и вообще об экономике в России. Я пару раз об том заикался и сразу хочу вас предупредить, что я не сторонник олигархического коммунизма.

Горянов: Это ничего страшного.

Звагельский: Я не сторонник сырьевой модели экономики, потому что меня могут в этом заподозрить. Я, к сожалению, считаю, то вкладывать деньги туда, где мы отстали на много лет, а во многих секторах уже навсегда, наверное, не надо. В этом не совсем правильно то, что мы пытаемся сейчас сбалансировано развивать все сектора экономики. Где мы уже безнадежно отстали, надо об этом забыть.

А вот наша сырьевая экономика, наши основные бюджетные поступления, можно сколько угодно хаять, и во многом это правильно, нападать и справедливо критиковать наших сырьевых магнатов и наши компании, государственные ли они, с государственным участием или они частные, но это то, что приносит сегодня нам большие деньги и основные деньги в бюджет. И приносили бы гораздо больше, если бы экономика была модернизирована.

Горянов: Вы за повышение в ближайшее время НДС и НДФЛ или вы против?

Звагельский: Для того, чтобы я высказал вам свою экспертную оценку, это не совсем компетенция нашего комитета экономического, это в большей степени бюджетное планирование. Я категорически против любых повышений налогов сегодня на бизнес. Сегодня нагрузка на бизнес выше максимальной.

Горянов: Давайте поговорим про инициативу вашего комитета, да что говорить, она частично ваша. На днях ваш комитет провел через Госдуму проект об игорных зонах в Крыму и в Сочи, который дает, насколько я понимаю, преференции Крыму и ставит в неудобное положение уже существующие игорные зоны, в частности те, которые были уже сделаны в Красноярском крае. Туда вложены огромные деньги, теперь им снова нужно строить в Крыму. Зачем это сделано, в чем смысл делать заново, тем более, что тот проект не очень получился?

Звагельский: Абсолютно правильно. Вообще мы всю весеннюю сессию занимались проблемами Крыма.

Горянов: Вам пришлось. Это же было неожиданностью для вас, правда?

Звагельский:  Да. Это, может быть, не частный случай, когда это делали с удовольствием. То, что сегодня законодательно Крым защищен, в этом маленькая заслуга депутатов тоже все-таки есть. Но сейчас вопрос не в этом, вопрос в игорных зонах. Если мы говорим в общем, что такое игорные зоны в России, почему они не работают, здесь все на поверхности. Создавались они теоритически правильно, они не просто выбирались какой-то точкой на карте, они выбирались под то, что туда поедет турист…

Горянов: В теории хорошо, но на практике не вышло.

Звагельский: Турист, потому что там, в принципе, должно быть интересно, как Приморский край, как Алтай, там интересно должно было быть для туристов. Но строить в чистом поле игровые зоны, не заботясь о том, чтобы построить изначально туристическую инфраструктуру, это была ошибка, которая сегодня показывает, что никто туда не поедет просто ради того, чтобы поиграть в казино, потому что можно сесть на самолет и через час быть в Минске, где все замечательно, все отлажено и все работает.

Горянов: Но в Крым поедут. А что делать с уже вложенными инвестициями?

Звагельский: В Крым поедут почему – я думаю, что в Крыму будет все рациональней, исходя из тех ошибок, которые были допущены в других игровых зонах, и исходя из того, что Крым как туристическая инфраструктура развиваться будет, и туда будут вкладываться деньги, и будут преференции именно тем, кто будет развивать туризм. Поэтому, конечно, в Крым играть поедут.

Создаст ли это конкуренцию? Если этих зон будет пять, они будут работать, Крым будет шестая, седьмая будут Сочи, это не конкуренция. Желающих у нас поиграть, даже по тем минимальным аналитическим подсчетам, которые сейчас делаются, что то количество, которое у нас играло в основных мегаполисах – Москва, Питер, Екатеринбург, если эти люди будут играть по семи зонам, там на всех хватит мест.

Горянов: Я вас понял. Обсуждая этот законопроект, вы сказали, что «на сегодняшний день есть все предпосылки, чтобы сделать крымский регион донором». Но он не был даже в Украине донором или на Украине, как кому угодно. За счет каких ресурсов можно сделать этот регион донором?

Звагельский: Во-первых, когда мы говорим об игорных зонах, в Крыму были значительные поступления бюджетные тогда, когда в Крыму были игорные зоны, она была в 2009 году закрыта по политическим соображениям, по внутриклановым.

Горянов: И вы хотите сказать, что тогда Крым был регионом-донором? По-моему, нет.

Звагельский: На Украине не было вообще регионов-доноров. Украина, как структура экономическая, была мертва уже изначально, потому что Украина работала чуть-чуть на экспорт и чуть-чуть обеспечивала внутри себя, в основном, сельским хозяйством и какими-то локальными…

Горянов: Давайте не будем по Украине, давайте про Крым.

Звагельский: Мы сейчас говорим о том, что в Крыму сегодня есть уже те виды бизнеса, которые, если вывезти из тени, их всего три. Это, в первую очередь, туризм, который был замечательный и остается замечательный, в него вкладывают деньги, и только 70% этого бизнеса было в тени. Если мы говорим об экономике, надо переходить на патентную систему, за которую мы бьемся не первый год.

Второй пункт – это игорная зона, которая при правильном построении и при развитии туристического кластера будет давать очень серьезные поступления в бюджет. По самым скромным оценкам, это даст до 25% всех бюджетов поступления в Крыму. Это много. Третье – виноделие. То виноделие, которое в Крыму во многом лучше с точки зрения качества, просто оно было убито…

Горянов: Вы как раз являетесь автором законопроекта об отмене акцизов на производителей российского вина. Я правильно понимаю, что это мера государственного протекционизма крымских производителей вин?

Звагельский: Не совсем правильно вы говорите. Никто сегодня не говорит об отмене акцизов. Сегодня говорится о том, что идет некое перетекание акцизы составляющей из нулевой ставки, возможно, нулевой ставки для российских производителей, для тех, у которых есть собственный виноградник, то есть которые выращивают виноград в России, на  те напитки, которые являются не очень качественными, так называемые винные напитки. Здесь в данном случае теория сообщающихся сосудов, ничего не исчезает.

Но, во-первых, это предложение, которое еще до сегодняшнего дня рассматривается Минфином, которое еще не вступило в жизнь. Непонятно еще, в каком виде оно вступит. Когда вы говорите о моем авторстве, как раз я говорил в целом о преференциях для производителей из российского винограда, куда в первую голову сейчас попадает Крым. И это связано не столько с налоговой составляющей, сколько с облегчением работы этим предприятиям, вообще с возможностью их конкурентоспособности, которой сегодня нет.

Горянов: Сейчас эта продукция не является конкурентоспособной?

Звагельский: Нет. Это касается не только крымчан, это касается всей продукции из российского винограда, просто по очень многим причинам… просто основная причина, что вино и виноград до сегодняшнего дня не был сельскохозяйственным продуктом, то есть на него не распространялись ни субсидии, ни ротации, как на других сельскохозяйственных производителей. Там была масса других нюансов, связанных с тем, что вино просто… Это долгий разговор. На самом деле этот законопроект принят в первом чтении, он обязательно будет принят во втором и третьем чтении сразу в сентябре. На самом деле он абсолютно позитивно воспринят всеми, даже абсолютно трезвой частью сообщества.

Горянов: Отлично, значит, пить вино будем крымское.

Звагельский: Если уж пить, наверное, если оно будет не хуже по качеству, почему бы не поддерживать отечественного производителя, если оно не будет хуже по качеству.

Горянов: И телевизор будем смотреть исключительно российский, видимо. Я хотел бы перейти к другому законопроекту к страшно резонансному, который особенно важен для нашего телеканала, так называемые поправки к закону о рекламе, запрет рекламы на платных телеканалах. Виктор, может, вы мне объясните, что такое платный телеканал? Потому что кого мы ни спрашиваем, не все понимают, что это такое.

Звагельский: Андрей, я понял вас. Вы, наверное, один из последних на телеканале «Дождь», кому я не объяснял свою позицию по всем этим рекламным блокам, именно по тому, как я это вижу.

Горянов: Вы проголосовали «против» в первом чтении и проголосовали «за» во втором.

Звагельский: Да.

Горянов: Соблюдая партийную дисциплину. Мы это помним.

Звагельский: Дело не в этом, дело на самом деле в том, что…

Горянов: Мне очень интересно, как вы понимаете, что является платным, а что – бесплатным.

Звагельский: Во-первых, мне не очень нравилась аргументация автора законопроекта. Насчет поспешности в данном случае это немножко не в тему, потому что мы принимали законопроекты, мы отложили все первые чтения, мы должны были принять до конца…

Горянов: А можно я вас спрошу сразу – зачем такая поспешность? Ведь был шанс, чтобы доработать законопроект, подумать, пообщаться и оставить его на следующую сессию?

Звагельский: Я думаю, что это вопрос внутри Государственной Думы, что мы принимали все законопроекты второго и третьего чтения, не оставив их на осень. Если в нем есть серьезные замечания, то у нас завтра это будет или не будет ратифицировано Советом Федерации, они завтра собираются на последнее заседание.

Горянов: Я хочу напомнить вам и телезрителям, что в прошлый четверг вы пришли, собрав подписи депутатов Госдумы, для того, чтобы выставить на голосование в прошлую пятницу на комитет вопрос о голосовании на пятницу. Зачем вы это сделали? Почему именно вы?

Звагельский: Нет, немножко не об этом. Комитет был проведен только для того, чтобы провести поправки, которые шли к принятию или к отклонению ко второму и третьему  чтению, по поводу этого было голосование. И автоматически, когда эти поправки были проголосованы, мы вынесли на второе и третье чтение. Здесь вопрос уже не к комитету – комитет не голосует, мы просто одни из тех, кто голосует, голосует Государственная Дума.

Горянов: Я понимаю, да. Но в полномочиях комитета было вынести на чтение или перенести на осеннюю сессию, но вы решили оставить.

Звагельский: Почему мы не перенесли, я вам уже сказал, поскольку мы не оставляли никаких законопроектов на второе и третье чтение. У меня были очень длительные и серьезные дискуссии с руководством фракции, с депутатами как наших фракций, так и оппозиционных фракций, по поводу тех, мягко говоря, несуразностей, которые есть в этих законопроектах.

Я заручился поддержкой, в том числе и фракции, о том, что я внесу свои замечания, которые должны в ближайшее время попасть к президенту, причем не просто попасть, они будут объяснены с той точки зрения, с которой я это вижу. После этого президент, если сочтет нужным, отправит данный законопроект на доработку, это обычная практика, правда, не такая частая, но она есть.

Горянов: Объясните мне, а каким образом вы, депутат, голосовавший против этого законопроекта, оказался тем самым человеком, который должен был собирать все подписи у депутатов фракции и внести законопроект на комитет?

Звагельский: Потому что я являюсь…

Горянов: Это выглядит как иезуитское наказание с точки зрения фракции по отношению к депутату Звагельскому.

Звагельский: Нет-нет. На самом деле мы с фракцией и с руководством фракции провели конструктивный разговор, никаких отбываний повинности не было, более того, прилюдного моего высечения на площади тоже. Я сказал, что буду голосовать, несмотря на партийную дисциплину, только «за» в том случае, если мои замечания будут услышаны. Я уверяю вас, что они будут услышаны.

Горянов: А какие замечания, и на каком этапе?

Звагельский: Вы же немножко не с этого начали свой вопрос.

Горянов: Процедурно просто интересно.

Звагельский: Что касается платных каналов. Моя аргументация, как мне казалось, была абсолютно справедлива, контраргументация, в том смысле, что касалась она того, что у нас эфирное телевидение, в общем-то, навязываемое, потому что вы хотите – не хотите, вы смотрите, а платные каналы в принципе не навязываемые, поэтому если есть какие-то ограничения в рекламе, то они должны касаться в первую очередь эфирного телевидения. Это была моя аргументация.

Что мне после этого на удивление говорили оппоненты? Причем я вынужден был, не поймите меня неправильно, вопрос не в партийной дисциплине. Что мне говорили абоненты как потребители? Они мне говорили: «Вы знаете, ситуация немножко обратная», аргументация, которую приводит автор законопроекта, что платные каналы берут двойные деньги, они берут как абонентскую плату, плюс к этому они берут рекламу. Вот эта аргументация, на мой взгляд, очень слабая. А оппоненты говорят: «Почему я, человек, который заплатил деньги на канале»…

Горянов: Виктор, а можно я вас попрошу уточнить, что такое платный канал, а что такое бесплатный канал?

Звагельский: Если вы не понимаете, я – тем более.

Горянов: И в законопроекте это оговорено неточно.

Звагельский: Да.

Горянов: Дело в том, что абсолютно все каналы, которые кабельные, неэфирные, они являются платными, таким образом?

Звагельский: Как я видел некие каналы, которые одновременно шли как эфирные, допустим, «НТВ плюс» - платный. У них было совершенно разное рекламное наполнение, например, на платных каналах, которые были в «НТВ плюс», была разрешена реклама алкоголя и табака, а та же самая программа, которая шла в эфирном телевидении, там ее не было. На самом деле разделение рекламы было.

Так вот оппоненты мне говорят: «Вот я плачу за «НТВ плюс», я оплачиваю то, что я хочу там видеть. Я не хочу там видеть рекламу, почему мне ее навязывают?». Правильно ли это или нет – вопрос второй. Но отказать им в том, что в этом есть какая-то логика, тоже нельзя. Вы согласны с этим или нет? Или вы считаете, что это неправильно? Например, далеко не во всех странах платные каналы имеют рекламу. Опять же я не говорю, что я против этого или за, я просто говорю, что, наверное, какая-то аргументация должна быть. Моя аргументация была такая, что на платных каналах запретить то, что запрещено с точки зрения рекламы на эфирном телевидении.

Горянов: Она не прошла?

Звагельский: Это то, что я буду пытаться сейчас доводить до руководства с точки зрения того, что я считаю, что это не совсем правильно, точно так же, как снятие ограничения в 35%.

Горянов: Это приведет к монополизации рекламного рынка абсолютно.

Звагельский: А оппоненты мне говорят, тот же ФАС, к которому я обращался, потому что это они в принципе были инициатором этих 35%, они мне объясняют, что 35% считались не от телевидения или от радио, они считались от всего.

Горянов: А законопроект в этом виде приведет к развитию рынка телевидения или к его монополизации и ухудшению качества?

Звагельский: На мой взгляд, с точки зрения рекламы, когда мы говорим про 35%, скорее, к монополизации.

Горянов: С точки зрения качества российского телевидения и, в общем, свободы слова?

Звагельский: С точки зрения свободы слова вы сами сейчас ответили на свой вопрос, что платные каналы и эфирные каналы сегодня слабо разделены. Вопрос в том, насколько свободен канал, который и платный, и эфирный, если мы говорим про ваш телеканал, возможно, но реально можно говорить о том, что исчезнут каналы, которые не попадают в эфирное телевидение.

Горянов: Виктор, вы мне обещаете прям здесь в эфире, что этот законопроект будет еще доработан, и вы внесете дополнительные поправки?

Звагельский: Поскольку вы – один из последних, я еще раз повторюсь, с кем я говорю на эту тему, я вам как одному из последних обещаю, что я не просто буду, я уже работаю над этими поправками и очень надеюсь, что они в ближайшее время пройдут. 

Также по теме
    Другие выпуски