«Тысячи людей в России получают от 3 до 6 миллионов рублей в месяц». Роман Тышковский о том, как изменились зарплаты менеджеров высшего звена

Провоторов стал президентом «Ростелекома» в июле 2010 года, его оклад составлял 950 тысяч рублей в месяц. Два года спустя контракт продлили ещё на два года – оклад вырос до трёх с лишним миллионов рублей. Тогда же совет директоров решил, что в случае досрочного увольнения Провоторову причитается сумма зарплат, которые он мог бы получить с момента увольнения до формального срока завершения контракта. Новая команда Минкомсвязи, пришедшая в мае 2012 года, инициировала отставку Провоторова. Ещё почти год спустя Провоторову назначили единовременную компенсации в 200 миллионов 88 тысяч рублей (зарплаты и премии), а президентом «Ростелекома» стал Сергей Калугин – кстати, накануне «Интерфакс» со ссылкой на источники в компании сообщил, что Калугин скорее всего покинет свой пост в марте, по истечении срока контракта, продлевать его не будут, а вместо него президентом, возможно, станет Александр Абрамков – нынешний вице-президент по административным вопросам. Но вряд ли Калугин при этом получит «золотой парашют» – отступные, сравнимые с теми, что выплатили его предшественнику.

Решение «Ростелекома» о выплате оспаривали в судебном порядке миноритарии компании Олег Ашурков и Виктор Савченко. Арбитражный суд Санкт-Петербурга и апелляционная инстанция согласились с их доводами. Казалось бы, «дело на мази». Однако в октябре кассационная инстанция отменила эти решения. Получив компенсацию, Провоторов пообещал потратить её на благотворительность, но потом, как отмечают «Ведомости», объяснял, что не смог этого сделать – как раз из-за иска миноритариев.

В апреле прошлого года был принят закон, ограничивающий выходное пособие руководства госкомпаний – до трёх окладов. Формально к Провоторову новый закон отношения не имел, но деньги он «Ростелекому», как выяснилось, всё-таки вернул. Олег Ашурков, с которым мы обсудили это известие сегодня, заявил, что миноритарии «Ростелекома» не удовлетворены такой развязкой, а что касается поступка Провоторова, то, как подозревает Ашурков, он может быть вызван совершенно определёнными причинами.

Мария Макеева обсудила эту историю с Романом Тышковским, управляющий партнёр Odgers Berndtson, компании, занимающейся поиском, оценкой и развитием руководителей высшего звена и членов Советов Директоров.  

Макеева: Роман, скажите, а оклад 3 млн. – это нормально для руководителя высшего звена такого уровня, как президент Ростелекома? и «золотой парашют» на 200 млн. – он, действительно, какой-то невиданный? Никогда такого раньше не бывало в российской истории?

Тышковский: По итогам прошлого года Forbes оценивал доход 50-ти крупнейших топ-менеджеров России, и если брать соизмеримые зарплаты соизмеримых топ-менеджеров, то Forbes утверждал следующее, что руководители Мегафона, МТС и Билайна получают где-то в диапазоне 4-6 млн. долларов в год. Иными словами, это общий доход с учетом бонусов, но это в 2 раза больше, чем та самая сумма в 3 млн. долларов, о которой мы сейчас говорим. Так что утверждать, что господин Провоторов, будучи генеральным директором одного из крупнейших телекоммуникационных операторов России, получал завышенную в связи с рынком зарплату, так говорить нельзя. Это деньги, соизмеримые с другими компаниями.

Макеева: Он получал все-таки 3 млн. рублей в год, а не 3 млн. долларов, как вы сказали. Рынок руководителей высшего звена – в каком он состоянии сейчас? Много ли предложений и много ли в России такого уровня руководителей крупных компаний? Госкомпаний ведь довольно много. Это как-то менялось в течение прошлого года?

Тышковский: Рынок руководителей высшего звена довольно стабилен, он не может меняться из-за того, что упал доллар – не упал доллар в течение одного или двух месяцев. Поэтому если мы говорим про то, как устроены доходы управленцев высшего звена в первых 500 компаниях России, то там все хорошо. Но это если говорить про фиксированные доходы и про гарантированные бонусы. А то, что касается долгосрочной мотивации, а эта часть, как правило, у управленцев составляет до 50%, у некоторых и до 70%, тут есть большие сложности, потому что они привязаны к неким долгосрочным показателям, которые в связи с внешнеэкономической ситуацией вряд ли будут выполнены. Следовательно, многие из тех, кто хотел получить свои десятки миллионов долларов, они могут их и не получить. Это будет зависеть от решения совета директоров, акционеров, от решения конкретного собственника, если он один.

Макеева: А сколько примерно человек в России получает такого уровня зарплаты? Это же не такое большое количество людей. Примерная цифра известна?

Тышковский: Сколько людей получают зарплаты больше, чем сколько?

Макеева: Ну, вот вы назвали, например, 3-6 млн. рублей, я все-таки предположу, в месяц.

Тышковский: Ну, 3-6 млн. рублей в месяц – таких людей в России много. Их не феноменально много.

Макеева: Но цифра какая? Их десятки? Сотни?

Тышковский: Я думаю, что их тысячи. Россия – большая страна. В России много больших компаний. Мы говорим с вами не про оклад, а про итоговый доход. Он состоит из нескольких частей. Нельзя оценивать оклад отдельно. Есть менеджеры, у которых оклад может быть 500 тыс. рублей в месяц, а общий доход – 5 млн. рублей в месяц. Поэтому оклад – это лишь составная часть этой истории.

Макеева: Но мы в любом случае говорим о наемных работниках, о топ-менеджерах, которые при этом получают зарплаты. И вы отметили, что это не может измениться быстро. Даже если экономическая ситуация нестабильна, в течение двух месяцев такие зарплаты точно не изменятся, тут себя эти тысячи рублей чувствуют достаточно уверенно, правильно я поняла?

Тышковский: Этим людям платят деньги за то, чтобы они чувствовали себя уверенно в любом случае, даже если они будут получать 0. Таких людей в России, как я сказал, тысячи. Каждый из этих человек достаточно ценен. И он почему такие деньги получает? Такие деньги не платят только за то, что ты сидишь на каком-то горячем месте и даешь всем откаты. Это не работает, даже если многие люди так считают. Эти люди сейчас делают то, чтобы их компании в той или иной мере выживали или в ситуации кризиса могли как-то выживать и функционировать, а не падать, и их люди получали зарплату. Поэтому, на самом деле, резать зарплату топ-менеджеру в момент кризиса и его демотивировать – это бессмысленно. Там идет вопрос о том, как ты с ним договариваешься, чтобы зарплата топ-менеджера была соизмерима с общей компенсационной политикой компании. Если зарплаты режутся всем и бюджет режется в целом, то он режется, конечно, и топ-менеджерам внутри компаний.

Макеева: Роман, а если посмотреть на случай с Провоторовым, то вам представляется, что этот «золотой парашют» мог быть просто предлогом какого-то выражения недовольства его деятельностью, какими-то обстоятельствами, нам, широкой публике, неизвестными. Или все-таки именно эти 200 млн. были чем-то невероятным?

Тышковский: Если мы вернемся к оценке Forbes, которая ориентировалась на оценке 20 крупнейших компаний России, то средний руководитель телекомпании из большой тройки, он получает от 4 до 6 млн. долларов. Средний «золотой парашют» в бизнесе для такой позиции – от 6 до 12 месяцев. Если вы возьмете гонорар от 1,5 до 4 млн. долларов, то вы получите те самые 10 млн. рублей. Они просто вызывают такое ощущение, что это гигантская сумма. Она, правда, очень большая, но говорить, что она запредельная и что никогда таких золотых парашютов не бывает – нельзя. Компания государственная. И здесь ключевой вопрос – какими такими вещами рисковал господин Провоторов, когда приходил на эту позицию, чтобы получить такой «золотой парашют». В этом ключевая проблема.

«Золотой парашют», он нужен для чего? Чтобы топ-менеджер чувствовал себя уверенно и принял решение перенести на эту позицию. И если его уволят в силу причин, которые от него не зависят, чтобы он не потерял, исходя из того, где он работал до этого. Я бы не сказал, что господин Провоторов в момент прихода на эту позицию много чего потерял. И в этом случае «золотой парашют» является не совсем корректной моделью компенсации непосредственно для него. Но, в целом, сказать, что это запредельные суммы для российского рынка, нельзя. Она большая, она одна из самых крупных. Ну, единственное, что она в 50 раз больше, чем у всех остальных управленцев.

Фото: Коммерсантъ