«Рубль продолжит сползать, все вернемся в 2003 год». Прогноз от экономиста Андрея Мовчана

19/12/2014 - 00:18 (по МСК) Мария Макеева

Мария Макеева обсудила пресс-конференцию Владимира Путина с финансистом Андреем Мовчаном, политологом Дмитрием Орешкиным и научным сотрудником РГГУ, экспертом по Латинской Америке Михаилом Белятом.  
Смотрите полную версию программы

Макеева: Андрей, смотрели ли вы пресс-конференцию Путина сегодня и ждали ли что-нибудь особенного от нее?

Мовчан: Нет, я не смотрел, но я кое-что про нее читал, уже кое-кто мне даже про нее рассказывал. Насчет ожиданий, Путин не в последний, не в первый раз выступает, он делал это несколько дней назад с официальным обращением, я даже по этому поводу что-то писал. Поэтому вряд ли ожидал услышать что-то новое, хотя, в общем, новое прозвучало.

Макеева: За несколько дней кое-что изменилось, даже экономическая ситуация переменилась. Что вы отметили для себя?

Мовчан: Я бы сказал, что кое-что поменялось, видимо, в голове у управляющих этой страной людей. Видимо, возник испуг и возникло осознание причин того, что происходит, потому что эта пресс-конференция звучала совсем не так, как обращение.

Макеева: Что вы конкретно имеете в виду? Какая тональность вам показалась новой?

Мовчан: У меня было ощущение, когда я слушал официальное обращение, а я его слушал, потому что меня просили написать комментарий, у меня было ощущение, что текст писала группа, состоящая из силовиков и чиновников высокого звена, которые ищут способ подзаработать. А вот ответы на сегодняшней пресс-конференции давал человек, который больше думает про экономику и больше понимаем в механизмах этой экономики.

Макеева: Наш общий знакомый с вами Андрей Горянов, который новый генеральный продюсер Русской службы BBC, отметил в Фейсбуке, что «экономика его совсем не интересует. Она ему противна. Он болеет от нее. Пока про нее говорил, кашлял. Как заговорили про Украину, кашель прошел». В этом есть доля истины, наверное, это совпадение, но оно такое было. Разве Путин много говорил про экономику, учитывая все обстоятельства? Хоть вчера его пресс-секретарь Дмитрий Песков и предупреждал, что все будет типа в обычном формате, никаких заявлений специальных по финансовым рынкам и по финансовой обстановке не планируется. Тем не менее, мне кажется, что таких заявлений ждали в большей степени, казалось, что большая часть выступления будет этому посвящена.

Мовчан: Мы на самом деле на этой неделе пережили очень хороший урок, как ни странно, урок безболезненный, но очень понятный и внятный. Урок того, что происходит, если пытаться подменять реальную управляющую рынком и экономикой силу своим административным воздействием. Вот повысили за одну ночь ставку в полтора раза – и получили тяжелейший валютный кризис на следующий день, хотя в старых учебниках по политэкономии Советского союза написано, что должно быть обратное. И этот урок, видимо, был выучен.

Судя по тому, какие люди во вторник вечером собирались на совещании у Медведева, где не было ни одного силовика, судя по тому, что президент России тщательно в своем разговоре с журналистами акцентировал свое внимание на рыночных методах ведения диалога дальнейшего с экономикой, на стремлении оставаться внутри рыночной плоскости, на стремлении быть предсказуемыми, на необходимости внутри диалога находиться и перестать управлять методами силового воздействия, наверное, это самое главное в этот момент. Не знаю, получится ли.

Я согласен с Андреем Горяновым, Путину экономика скучна, и, скорее всего, это некоторый эффект испуга сейчас, но вдруг не пройдет, вдруг сложится.

Макеева: Накануне краснодарский губернатор Александр Ткачев поразил общественность такими поэтическими заявлениями по поводу того, что падающий рубль – это расплата за «Крым наш». «Это расплата, цена вопроса, которую и экономика, и жители края и страны рано или поздно должны были разделить с президентом, с правительством, со страной. Мы же все рукоплескали, мы же все говорили, что здорово, Крым наш. Значит, мы должны разделить не только эту ответственность, но и эту ношу, эти потери». Владимир Путин сегодня, причем корреспондент Первого канала спросил, не пора ли признать, что нынешняя экономическая ситуация является расплатой за Крым, и вот что Путин ответил.

Антон Верницкий, ТК Первый канал: Владимир Владимирович, происходящее сейчас с нашей экономикой – это расплата за Крым? Может, пора об этом честно сказать?

Владимир Путин, президент России: Нет, это не расплата за Крым. Это расплата, это плата, вернее, за наше естественное желание самосохраниться как нация, как цивилизация, как государство. Я уже, отвечая на вопрос вашего коллеги из НТВ, сказал, что мы после крушения Берлинской стены, после развала Советского союза, в послании тоже об этом говорил, абсолютно раскрылись перед нашими партнерами. Что мы увидели? Прямую, полную поддержку терроризма на Северном Кавказе. И что партнеры так поступают? Я сейчас не буду вдаваться в детали, но это факт. И все это знают. По любому вопросу, что бы мы ни делали, мы всегда встречаем проблемы оппонирования и борьбу с нами. Давайте вспомним, как страна готовилась к Олимпиаде 2014 года. С каким подъёмом, энтузиазмом мы это делали. Были предприняты беспрецедентные попытки, явно скоординированные, дискредитировать и подготовку к Олимпиаде, и сам ход Олимпиады. Это очевидный факт.

Макеева: Вы сказали, что есть впечатление от этой пресс-конференции, что урок выучен. Но можно ли говорить об этом так уверенно, если причины отрицаются с нынешней экономической ситуацией? Или вы согласны с президентом в том, что Крым здесь вообще не при чем?

Мовчан: Мне кажется, что надо разделять с поведенческой точки зрения признание причин и принятие решений относительно действий последующих, всегда легче действовать, чем сознаваться в своих ошибках. Но в данном случае я странным образом соглашусь с президентом. Дело в том, что Крым, конечно, не имеет никакого отношения к экономической ситуации в стране, как, впрочем, и наш суверенитет и единство тоже не имеют никакого отношения к ситуации. К ситуации имеет отношение 15-летняя недоработка, плохое управление страной и экономикой, которое завело страну в тупик монопродукта фактически, когда мы не производим и не умеем создавать практически ничего, кроме нефти и самых простых продуктов переработки, мы напрямую зависим от ее стоимости.

Если вы посмотрите, что писали такие люди, как Наталья Орлова, я сам писал на эту тему ряд статьей еще в 2011, 2012, 2013 годах, рубль очень сильно привязан к цене на нефть, и мы достаточно откровенно и четко выводили математически оценку для стоимости рубля относительно нефти. И цифра 60 рублей за доллар при нефти за 60 долларов за баррель проскальзывала в этих статьях. Мы примерно сейчас ее и имеем в зависимости от волатильности. Так что, наверное, надо сказать, что санкции на нас пока еще влияют не очень сильно, это все еще впереди, когда стране действительно потребуются деньги, а их не будет. А вот нефть на нас продолжает влиять, и это проблема 15-летнего управления страной в режиме ручного управления и рыночного феодализма.

Макеева: По оценке Путина, кризис продлится два года. Что, вы считаете, за эти два года может с нами произойти в финансово-экономическом плане? И можно ли уловить в словах президента не просто признание существующей ситуации, а намерение как-то что-то изменить? Какой-то план вы слышали?

Мовчан: Плана я не услышал, но планы на пресс-конференции обычно не появляются, здесь же ответы на вопросы, а не озвучивание стратегии. Плана не было и в послании президента. Что касается двух лет, я думаю, что в данном случае это цифра, скорее, символическая. Понятно, что не Путин, никто не может предсказать цену на нефть, особенно на два года, за два года другую экономику и не построишь, поэтому просто он хотел сказать, видимо, что это дело не месяцев и не дней, а долго. Два года – это почти столько, сколько осталось до начала президентской гонки следующей. Путин говорил о том, что будет участвовать в выборах или не будет в зависимости от результатов своего управления на этом сроке. Может быть, два года – это такое пожелание президента, что как раз за два года все рассосалось, и он вошел в президентскую гонку уже с успехами, а не с неудачей.

Макеева: Какой ваш краткосрочный прогноз? Как ситуация будет в ближайшее время, во вашему мнению, развиваться?

Мовчан: Я позволю себе такой бессмысленный, неоправданный прогноз, если можно. Я думаю, что основные изменения позади, все-таки со 110 до 60 долларов, это почти в два раза, нефть уже упала. Даже если она дальше упадет до 40, во что я не очень верю, это будет все-таки в полтора раза. Кроме того, сам этот эффект удара по рублю тоже уже прошел, теперь если рубль медленно сползет до 75, никто уже не будет так всерьез на это обращать внимания, и паники не будет.

Надо сказать, что последние решения, которые были на совещании у Медведева приняты, которые Путин подтвердил в сегодняшней пресс-конференции, видимо, которым будут следовать, по крайней мере, некоторое время,  они очень правильные. Это решения рискованные, тяжелые для экономики, это решения, связанные с тратой резервов очень серьезные, но они, по крайней мере, находятся внутри рыночного взаимодействия.

Я думаю, что мы будем жить в рецессии, рубль будет потихоньку сползать, мы увидим и спад потребления после Нового года, и более  серьезный после традиционного бонусного периода, когда не будет бонусов. Мы увидим возврат в 2003, в 2004 год по логике, по структуре экономики, по тому, как потребляют люди. Но это будет спокойно, это будет без дефолтов, без цепных реакций, без паник, если только правительство не решит опять действовать кавалерийскими методами, что-нибудь на полтора раза за ночь не поднимут, что-нибудь не запретит. Вот тогда я уже ни за что не отвечаю, тогда уже может быть коллапс.

Макеева: Могли бы вы прокомментировать изменение меры пресечения Евтушенкова? Я почему-то вспомнила, как в прошлый кризис неожиданно выпустили Сторчака, хотя это разного порядка вещи. Единственный комментарий, который Евтушенков дал, оказавшись уже не в условиях домашнего ареста, это то, что он намерен работать, работать и еще раз работать. Плюс – Путин сказал, что он приглашен на эту предновогоднюю встречу президента с бизнесменами. Это хороший сигнал?

Мовчан: Речь идет об одном конкретном человеке, а в нашей стране все, что касается конкретной личности, объясняется двумя словами – договорились или не договорились. Видимо, договорились. Это не касается экономики в целом, это касается только держателей акций «Системы». Потому что с кем-то другим могут не договориться или, наоборот, договориться, мы этого никогда не узнаем заранее.

Я думаю, что сейчас вообще есть общий тренд, кто-то очень хорошо пошутил недавно, не помню кто, но это цитата: «В России есть две политики – мы дружим с Западом, когда нефть дешевая, и враждуем, когда нефть дорогая». Дружба с Западом в широком смысле, может быть, начинается как раз с того, что мы начинаем себя вести, как на Западе, то есть не сажаем просто так, отпускаем, если вина не доказана, и вообще пытаемся делать вид, что мы – как они.

И сегодня же на пресс-конференции говорилось о том, что мы со всеми хотим дружить, у нас есть, конечно, позиция, у нас есть Крым, есть Украина, видимо, это очень по-своему, не так, как весь остальной мир, но дружить, тем не менее, хотим. Я надеюсь, что как-нибудь нам удастся и зрение наше немножко поправить со временем, тогда дружба получится. 

Другие выпуски