Олаф Кунс: Онищенко – мечта любого иностранного журналиста

 Макеева: Думаю, что с Нидерландами российские отношения наладились, потому что с голландским премьер-министром Путин говорил по телефону, о чем сообщил на церемонии вручения верительных грамот послами. Как он все успевает?! Вчера Уфа, сегодня послы. Раз поговорил – значит, дело решенное. Он сегодня сделал несколько заявлений чудесным демократическим языком: «Успешно проведен комплекс деловых и культурных мероприятий в рамках перекрестных городов России в Нидерландах и Нидерландов в России. Нидерланды – один из крупнейших торговых и инвестиционных партнеров России». Все хорошо, все забыто: «Гринпис», посол, вся история… Прокомментируешь?

Кунс: Похоже, что так. Конечно, эти три прошедшие недели были сумасшедшими для всех: для журналистов, в первую очередь, думаю, для дипломатов. Конечно, такой скандал, который, в принципе, может продолжаться бесконечно. Надо где-то его остановить. Я уже четыре дня ничего не слышал о новых преступлениях, избиениях, о чем-то таком. Думаю, что пока спокойно. Сейчас будет наш король с женой в Москве 8-9 ноября. Я думаю, что все будет хорошо.

Макеева: Сегодня британского младенца-наследника крестили. Путин в заключение своей речи о Нидерландах сказал, что мы ждем с визитом короля Уильяма-Александра. Это должно быть каким-то свидетельством того, что действительно все прекрасно, если короля приветствуют в России? Может быть, наследника британского тоже надо сюда привезти и тогда англичан, например, отпустят? Как, вообще, это заявление Путина отразится на судьбе голландцев, которые находились на судне Arctic Sunrise и сейчас находятся в суде.

Кунс: Если честно, я думаю, что это не очень тесно связано. Во-первых, этот визит был очень давно запланирован. Просто такие визиты бывают, несмотря на скандалы вокруг. Конечно, они обсудят эти вопросы. Визит всегда происходит, всегда они рядом стоят, улыбаются, руками машут. Это протокол просто, так было и так будет. Но, конечно, я считаю, что наш новый король (кстати, он совсем недавно в кресле) сможет пару вопросов решить. Хотя с другой стороны, как это будет, если двух голландцев из 30-ти освободят, все остальные будут там еще сидеть? Это тоже невозможно. Мне кажется, визит – официальный момент, я думаю, что вопрос Arctic Sunrise надо до этого или после этого решать

Макеева: А что ты имеешь в виду под «все наладится», если с «Гринписом» вопрос останется открытым? То есть все остальное наладится, все забудут обе стороны, а «гринписовцы» (условно, все, кто были по этому делу задержаны и арестованы) продолжат сидеть и ждать суда?

Кунс: Мы же не знаем, что там происходит. Мы прекрасно понимаем, что решение по поводу «Гринпис» не в Мурманске, не дело адвокатов, не дело давления из-за рубежа. Это просто решается в Кремле.

Макеева: Тебе приходится быть кремленологом, работая здесь? Ты как-то должен расшифровывать сигналы?

Кунс: Не знаю, надо посмотреть. Я знаю, что король – это не сигнал. Конечно, он может на какой-то закрытой встрече обсудить этот вопрос, но это не фактор. Это не просто официальный визит. Кстати, наш Ульям-Александр – Романов, пра-пра-правнук Анны Павловны. Есть какая-то связь, которая может быть хорошей.

Макеева: Я не думаю, что это смягчит сердце президента РФ. Например, наследника британского престола зовут Георг, а Георг V, британский король, был вылитый Николай II. Но это на двухсторонних отношениях никак не сказалось. Не будем сейчас углубляться в печальную историю российской императорской фамилии. Что касается твоей командировки в Мурманск. Это ты там осознал, что судьба «гринписовцев» совсем не там решается? Или ты уже с этим настроем поехал? Какое впечатление от поездки?

Кунс: Я очень люблю Мурманск. Я же родился в Голландии, в Амстердаме, в портовом городе. На море всегда жил. Мурманск такой же. Там чайки летают, чего в Москве очень не хватает.

Макеева: У нас тоже есть чайки.

Кунс: Да ладно!

Макеева: Ей-богу! Только они на помойке живут, к сожалению. Они кричат так же, как морские.

Кунс: Около бассейнов, наверное, если они есть живые. Я не видел.

Макеева: Ты здесь живешь и не знаешь, что в Москве есть чайки? Этот пробел необходимо ликвидировать.

Кунс: Я никогда не видел живых в Москве, я так скажу. В Мурманске я был в суде три дня подряд. Я видел, как не дали свободу, сказали, что надо сидеть, пока дело решается. Там очень интересный момент. Я написал письмо. Я понял, что у меня нет доступа к нашим голландским активистам, Следственный комитет меня довольно грубо выкидывал из здания. Еще грозились меня арестовать, если долго там буду находиться. И вечером в гостинице я решил написать письмо Файзе, и каким-то образом сумел отдать ей это письмо. Она мне недавно ответила. Файза Урлазен – одна из активисток (есть еще второй голландец, который был механиком, он ни при чем). Она мне написала, что «все грустно, она там сидит одна в СИЗО в Мурманске», там неприятно, кормят очень плохо, крысы бегают по полу. Естественно, она сильно похудела. Все довольно плохо и печально.

Макеева: Мы второй день обеспокоены судьбой Геннадия Онищенко (немного сменим тему), все ждут какой-то развязки, то ли скажет премьер-министр Медведев «руки прочь» и Геннадий Онищенко остается главным санитарным врачом, главой Роспотребнадзора и так далее, много титулов, так же, как у голландского короля много фамилий. Как ты считаешь, судьба Онищенко предрешена: он уйдет в отставку?

Кунс: Не знаю. Это очень похоже на дело вокруг Якунина. Был такой момент, когда Якунина отправляли в отставку, все удивлялись, что такое. А через пять минут выяснилось, что никуда он не идет. Мне кажется, что с Онищенко то же самое. Онищенко, конечно, - феерический персонаж. Для журналиста это радость, что можно о такой организации написать. Существуют люди, которые прямо по политическому указу могут запретить все, что угодно. Две недели назад голландский сыр был под угрозой.

Макеева: Его в итоге не запретили?

Кунс: Не запретили. С нашим сыром все в порядке. Хотя с другой стороны, есть очень интересный момент. Когда в 2006 году запретили грузинское вино в Москве, конечно, этот рынок упал на 80-90%. А в Грузии раньше вино наливали в бутылку из-под Coca-Cola. Его можно было выпить на улице. А насколько они после запрета Онищенко серьезно искали другие рынки, они стали сильно развиваться. Там теперь есть эко-вино, есть разные сорта, шато. Туда прилетела куча французских экспертов, которые объяснили им все: надо сделать так, и не в бутылки из-под Coca-Cola, а в красивую рекламную бутылку и так далее. Сейчас если сравнить с тем, что было раньше, когда был экспорт в Россию, вино стало лучше. И это, конечно, как ни странно звучит, но благодаря Онищенко.

Макеева: Грузины должны быть благодарны Онищенко, но вряд ли они испытывают эту благодарность. Онищенко дает интервью иностранным журналистам? Ты пытался у него взять интервью когда-нибудь?

Кунс: Я один раз был около здания, когда там был наш министр по сельскому хозяйству, когда тоже года два назад запретили все наши овощи, это было связано с огуречным кризисом, который был два года назад в Европе. Оказалось, что почти 90% всех фруктов и овощей, которые лежат в московских супермаркетах, из Голландии. Наш министр прилетал, они быстро решили этот вопрос. Онищенко мне не дал интервью тогда.

Макеева: Я к тому, любит или не любит он общаться с иностранными журналистами? С российскими он общается. Он и здесь, на ДОЖДЕ, бывал, но это такой особенный человек.

Кунс: Он проверяет воду, которую вы ему тут наливаете?

Макеева: На программе Hard day’s night гости пьют вино. Он категорически отказался это сделать и потребовал, чтобы вино было убрано со стола. И выражал подозрение, что мы ему подсунем грузинское вино, хотя мы не планировали это делать. Тем не менее, к вопросу об отставке: кому Онищенко мог помешать? Это действительно фейк-история, тени подковерных закулисных игр?

Кунс: Я не знаю, сколько власти в руках Онищенко. У меня всегда было такое ощущение, что он просто исполняет заказ. Он простой чиновник. Есть конфликт с Голландией – надо срочно смотреть, что с тюльпанами, что с сыром. Это довольно смешно. Я не вижу, есть ли у Онищенко какие-то амбиции во власти. Но кто знает? В  таких сложных теориях я очень плохо разбираюсь, к счастью.

Макеева: Есть ли в мире аналоги Онищенко? В Голландии?

Кунс: Нет. У нас есть инспекция, естественно, которая проверяет, которая тоже рекомендует, которая требует некоторых вещей. Например, у нас в Европе теперь на пиве в маленьком кружочке написано, что беременным женщинам нельзя пить алкоголь.

Макеева: У вас это недавно появилось? У нас это даже при Советском Союзе было: беременным и до 18 лет.

Кунс: У нас не было. Моя мама не пила, но это было нормально для 80-х.

Макеева: Вот! А если бы у вас был Онищенко, уже давно бы этот кружочек появился.

Кунс: Возможно. Нет, это организация работает очень хорошо, она не смотрит на конфликты, а следит за качеством товара.

Макеева: Онищенко тоже отрицает, что он смотрит на конфликты и у него такая сильная защита поставлена. То есть эта организация (в случае с Нидерландами), и ты не знаешь имен? Как зовут главного санитарного врача Нидерландов?

Кунс: Я сказать не могу, честно. Был такой случай, когда я был в ресторане, где я съел стейк, который был очень плохой. В Голландии, я имею в виду. Просто плохой ресторан, и я сразу отравился, я очень плохо себя чувствовал. Я позвонил в эту организацию. Сказал: «Ребята, что-то очень не то». Они сказали: «Хорошо, да, сейчас проверим». И вот я, уходя, не платил за счет, ругался с ними. На следующее утро прохожу мимо этого ресторана, а его закрыли. То есть эта организация довольно хорошо работает. Там если идет проверка, если крыса прыгает на кухне, как бегает в СИЗО в Мурманске, тогда кухню закрывают надолго.

Макеева: А потом открыли или закрыли навсегда.

Кунс: Переоткрыли. Там новый хозяин, они все переделали.

Макеева: То есть ты разрушил бизнес человека из-за несвежего стейка?

Кунс: Простите, я день просидел в туалете. Мне кажется, это еще ничего.