Адвокат Калой Ахильгов о кисловодских студентах, исключенных из вуза за лезгинку: «Их просто развели»

Макеева: Я, конечно, ждала без шуток, что вы в конце программы что-то покажите, потому что каждый настоящий человек с Кавказа может танцевать лезгинку, но очень часто по ходу программы и ребята-танцоры говорили, и принципе в отзывах руководителей республик звучат такие слова, что не везде это уместно делать. Да и вы, собственно, мне сказали. А что значит уместно и неуместно? Лезгинка – это же не что-то неприличное, это просто танец.

Ахильгов: Ну, это субъективное восприятие для каждого. Для меня, во-первых, я очень давно не танцевал лезгинку, просто не было такой возможности. А, во-вторых, у каждого есть свое понимание, где это уместно, а где нет. В моем понимании в прямом эфире телевидения делать это неуместно.

Макеева: Я к тому, что это всегда так было, что танец – это то, что в кругу семьи можешь только продемонстрировать, которая, если ты какое-то па не очень выполнишь, с пониманием отнесется? Или так у нас сложилось сейчас в нашей жизни, что лезгинка стала чем-то не очень уместным в принципе?

Ахильгов: Нет, я думаю, что тот стереотип, который сложился в обществе относительно лезгинки, это, наверное, все самое, что может быть плохое, выдвинуто вперед – и по нему судят о самом танце. На самом деле, это не просто танец, а какой-то смысл, какое-то выражение внутреннего состояния человека на момент танца. Поэтому это довольно-таки философская штука, не просто так, танец отпрыгал, ногами отшлепал и все.

Макеева: Но это вызов, это танец воина?

Ахильгов: Лезгинка – это довольно-таки разный танец, у каждого есть свое понимание лезгинки. Для меня это не вызов. Я исключительно редко танцую лезгинку, даже когда танцую, для меня это выражение того состояния, той ауры, которая есть на момент танца.

Макеева: То есть, когда ребята-танцоры, отвечая на вопрос моего коллеги Дмитрия Еловского, или даже эти студенты в Кисловодске сами говорили: «Ну да, не везде это можно делать», они просто принимают во внимание это сложившееся сейчас негативное отношение к танцу?

Ахильгов: Абсолютно. Я думаю, что если бы не было сейчас этого негативного отношения к лезгинке как к некому нарушению общественного порядка, то вообще никто бы не замечал, кто и где танцует. Ну, танцует и пусть танцует. Тем более, молодые же ребята, в основном, кого задерживают, кого оформляют по административной статье? Это ребята, которым 18-20 лет.

Макеева: Да, от избытка чувств чаще всего танцуют молодые ребята на улице. Но ведь эти многочисленные случаи, когда за лезгинку на улице задерживали то там, то сям, но всегда это сопровождалось какими-то дополнительными претензиями: ругались матом, последний случай – свистели, что вообще очень странно.

Ахильгов: Я как практикующий адвокат вам скажу, что это формальное основание для задержания людей по административной статье. Даже при всем желании одновременно хлопать, танцевать и ругаться матом, тяжело это сделать.

Макеева: Кто-то танцует, а кто-то рядом стоит и ругает прохожих, хотя это тоже странно.

Ахильгов: Это, как минимум, странно, а если говорить откровенно, это абсурд. Никто не будет танцевать лезгинку и материть прохожих. Танец сам по себе – это хорошее настроение, зачем материть людей еще?

Макеева: Как юрист как вы можете прокомментировать этот случай, который произошел на этой неделе в Кисловодске? Не арестовали, никаких обвинений, но их заставили уйти из ВУЗа.

Ахильгов: Я думаю, что тут – некрасиво, конечно, в прямом эфире говорить такое слово, как «развод» – но я думаю, что ребят «развели». Почему? Потому что то, что они написали заявление об уходе по собственному желанию, не дает им основания дальше бороться за свои права. Если бы их отчислили, у них было бы процентов 95 шансов, их могли бы через судебные органы восстановить. А что касается претензий прокуратуры, тут вообще прокуратура превысила свои полномочия, она вышла за рамки своей компетенции. Давать представления ВУЗу, кого отчислять, а кого нет – это абсурд вообще.  

Макеева: Насколько это принято? Да, это немножко советская эпоха, когда посылали на работу – гражданин такой-то задержан, в вытрезвителе.

Ахильгов: Даже не советская эпоха, в советскую эпоху не увольняли, насколько я знаю, по представлению, тем более прокуратуры. Там принимались какие-то меры, но опять же… Я думаю, если бы эти ребята были еще пьяны, то тогда был бы шум еще ого-го какой. То, что они танцевали, тем более, на дне рождения. Ну, сколько мы знаем ребят, которые танцуют ли, пьют на дне рождения, не кавказцев, которые нарушают общественный порядок ого-го как? Последний раз было, по-моему, позавчера – в метро кто-то упал, пьяный со дня рождения ехал. Это несоотносимо, колоссальная разница, как воспринимается лезгинка и все остальное.

Макеева: В сложившейся атмосфере, как вы считаете, лезгинка на Красной площади – это нормально или это в данной ситуации будет вызовом, каким стал вызов художника Павленского, если вы знаете, который на Красной площади прибил себя?

Ахильгов: Да, я знаю. Если там стоит сцена, и там танцуют профессиональные танцоры, это отлично. Танцевать в кругу? Я думаю, можно найти более скромное место, чтобы танцевать лезгинку помимо Красной площади.

Макеева: Сами как вы научились танцевать лезгинку? Вы помните этот момент?

Ахильгов: Да, в школьные годы я ходил, занимался танцами.

Макеева: А как вообще с маленькими детьми на Кавказе происходит? Их дома учат или они все занимаются?

Ахильгов: Это по желанию. Например, я своих детей отправлю обязательно на лезгинку, потому что я считаю, что любой кавказский мужчина должен уметь танцевать лезгинку. Танцует он или нет – это другой вопрос, но уметь он должен.

Макеева: У нас считается, скорее, что танцы – это для девчонок. Даже в этом народном ансамбле, где я сегодня была, там 70 человек коллектив – 26 мужчин. И это так всегда, в школьные годы, какие-то детские это точно. Как удалось ингушам избежать такого отношения?

Ахильгов: Вообще отношение к танцу у нас особенное, у кавказцев. Это далеко не женское дело, в первую очередь, потому что лезгинка – это выражение характера, выражение эмоций.

Макеева: А женщины не имеют права на выражении эмоций? Почему не женское?

Ахильгов: Тоже имеют права, это не значит, что женщины вообще не занимаются танцами. Занимаются, есть целые ансамбли, там большое количество девушек, которые танцуют лезгинку. Благо дело, лезгинка для девушки – это не танец на сцене, извините, в коротких юбках. Это довольно-таки скромный танец в довольно-таки скромной одежде.

Макеева: Тогда почему танец – мужское дело скорее, чем женское? Вы почти подошли к тому, чтобы сказать, что это все-таки воинственная вещь, да, вы чувствуете?

Ахильгов: Да, но опять же, танец для обычного жителя, для кавказца – это умение выразить свою эмоцию. На свадьбе, если ты вышел и красиво станцевал, тебе будут все очень громко и долго аплодировать, скажут, что ты большой молодец.

Макеева: Ребята, с которыми беседовал мой коллега, считают, что лучше всего лезгинку исполняют грузины. Как вы считаете?

Ахильгов: Я не настолько тонко знаю, какие народы лучше всего исполняют лезгинку.

Макеева: Может, есть какое-то общее мнение? Я подумала, что это может быть общее мнение.

Ахильгов: Я не слышал такого, возможно, это мнение профессионалов, и я с ним не буду спорить.

Макеева: А танец очень сильно отличается, если соберется многонациональная компания, баттл возможен, демонстрация?

Ахильгов: Такое бывает. Я даже видел ролики, где танцуют, по-моему, грузины и дагестанцы. Вполне возможно, это очень мирный, веселый баттл, который может быть между любыми представителями кавказских народов.