«Навальновский жест»: Кашин о том, зачем Собчак подала иск о снятии с регистрации Путина

И я тогда написал такую фантазию на тему того, как бы мог выглядеть реальный приход Медведева к власти. В этом моем тексте некто подавал в суд иск о ликвидации «Единой России» — ну вот подал и подал, мало ли фриков на свете, но суд вдруг принимает иск к рассмотрению, начинает разбирать его по существу и вызывает свидетелей, которые один за другим говорят, что да, партии никакой нет, а есть квазигосударственная контора, незаконно вмешивающаяся в дела власти. И вот так день за днем, все уже нервничают, все уже всерьез, и в конце концов суд объявляет, что «Единая Россия» ликвидирована. И выносит частное определение, что, поскольку в Госдуме у нее большинство, а ее лидер Путин работает премьер-министром, то президент должен распустить Госдуму и отставить правительство, что Медведев и делает, а Путин сидит в Ново-Огареве и молчит — возможно, у него простуда. Понятно, что это не сбылось и не могло сбыться, но я сейчас примеряю ту свою фантазию на иск Собчак, и хотя все понимаю, в глубине души думаю — а чем черт не шутит.

Моя колонка об иске — для Репаблика.

Клеймо системного, действующего по соглашению с Кремлем политика на Ксении Собчак стоит с первых минут ее предвыборной кампании, но по-настоящему это клеймо что-то значит только для части бывшей Болотной, исходящей из не всегда четких представлений о чистой оппозиционности и о честной борьбе с властью. Для всех остальных новый политический игрок вне зависимости от степени его независимости или подконтрольности Кремлю — новые возможности, новые связи, новые перспективы, даже если сам политик ничего такого не имеет в виду и просто отрабатывает отведенный ему Кремлем номер. То есть «партия Собчак» в этой среде начнет складываться и уже складывается сама собой — из региональных активистов, которые традиционно менее чувствительны к политической чистоте, чем москвичи, и из разочарованных навальнистов, и из бывших «сислибов», столкнувшихся с ограниченностью своего «сис», и много из кого еще. Как часто бывает в таких случаях, количество вполне способно перейти в качество, и вот это качество Собчак сейчас и формулирует своей очень странной кампанией, когда она дословно воспроизводит все, что сказал бы и сделал любой «настоящий» либеральный лидер; если бы Навального допустили до выборов, вряд ли его кампания содержательно сильно отличалась бы от кампании Собчак. Этот иск в Верховный суд — стилистически абсолютно навальновский жест. Совокупность жестов дает образ, который сам по себе и станет, если уже не стал, новой точкой на политической карте России, и даже если в этой новой точке заинтересован Кремль, это не значит, что кроме него в обществе не найдется тех, кому она нужна — та же риторика и система ценностей, что и у Навального, только за это не преследуют и не наказывают. Собчак не избавится от клейма системного политика, но, может быть, не такое уж это и клеймо.